Кровь в огне - Ирина Бондарь

Тогда он метнул серебряный кинжал, который все это время сжимал за спиной, именно жгучее присутствие серебра я ощутила, когда он заговорил со мной.

— О, благодарю! — вампирша сжала ладонями тонкое лезвие в нескольких сантиметрах от груди. — На нем нет рун, которые могли бы убить меня.

Я засмеялась реакции этого трусливого человечишки. От лежавшей у ног скорбящей души в голове гудел траурный колокол. «Не было выбора, не было выбора» — шептала она. Я-вампирша отмахнулась, распуская за спиной непроглядно-черный плащ крыльев. У Линнера глаза полезли на лоб.

— Я разрываю помолвку! Ни к чему мне такой трусливый мальчишка, которого даже на один укус не хватит! — блеснули под луной клыки, хлопнули ставни, острый слух вампирши различил отчетливый стук зубов в комнате.

Я расхохоталась и впервые в жизни взлетела, направляясь прочь от этого места, этого человека и той жизни.

Честно говоря, то, как я снова очутилась на центральной площади, до сих пор оставалось для меня загадкой. Вид широкого фонтана, треснувшего с одной стороны бортика, вызвал в мозгу яркие, словно взрывы, вспышки воспоминаний.

Ярость, боль, черные бездонные глаза, острые когти, терзающие слабую плоть клыки. Эманация, боль, тьма. Смерть. Именно здесь я умерла. Я-Линн встрепенулась, оттеснила растерявшуюся на миг вампиршу, боль от разбитого сердца и от предательства отняла силы, так что тело безвольно опустилось на холодные камни мостовой.

Я невидяще смотрела в темноту, в зрачках пульсировала боль.

— Теперь у меня есть выбор, — беззвучно шептали бескровные губы. — Как мне жить дальше с мертвым сердцем, ты убил меня во второй раз, любимый.

Голос Линнера, произносящий страшные слова отказа от наших клятв, звенел в ушах. Я не выбирала для себя жизнь в облике вампира, но я могла выбрать для себя покой рассветного солнца. Вампирша внутри дернулась было, но потом только усмехнулась, горько и зло. Наконец-то урок усвоен до конца: прочитанный вечность назад конспект о вампирах вспоминался удивительно четко.

Я лежала на камнях, вытянув руки, чувствуя щекой холод земли. Что ж, третий раз, надеюсь, будет окончательным, еще одной смерти мне точно не вынести. Забавно, только вот смеяться не хотелось абсолютно. Я-вампирша чувствовала приближение рассвета очень четко, существовать мне оставалось всего пару минут.

Полюбила тебя зачем?

Обнимала руками камень,

Ты смеялся: «Уйди! Совсем!

Не нужна ты мне больше такая».

Твоя искренность мысли жжет,

Не забыть ее, не исправить,

Превратил мое сердце в лед

И оставил на солнце таять

Я проснулась от того, что в ресницах запутался первый луч утреннего солнца, позолотил волосы, упавшие на лицо, согрел на миг, заполнил теплом зияющую в груди рану. А потом до медленно соображающей меня дошло, что я, собственно, не умираю.

Яростный вопль отразился от всех близлежащих окон, переполошив, наверное, всю стражу в округе. Ранние прохожие шарахнулись от заспанной девицы в грязном белом платье, сидящей возле залитого утренним солнцем фонтана и яростно показывающей кулаки небу.

Ну почему я не умерла?! Боль, ярость, вампирья жажда — чудесный букет ощущений, который не смогло победить даже всесильное солнце! Я не хочу жить! Мне незачем жить! Все, что было смыслом моего существования, закончилось сегодня ночью, а быть вампиром…я замерла. Быть вампиром? Проклятый вампир, который убил меня на этом самом месте, он виноват во всем! Ни убить меня нормально не смог, ни отпустить восвояси! Волна неведомого доселе чувства захлестнула меня, спаяв воедино две сущности: Линн и вампиршу. Мы стали одним целым, у нас появилась цель. Цель существования: этот вампир должен заплатить за все, что сотворил, сполна получить за ту непередаваемую боль, в которой родилась девушка-вампир, в которой умерла хрупкая человеческая девушка!

Я решительно встала, а из складок грязного платья на камни упал серебряный кинжал Линнера. Что ж, теперь у меня одна дорога, которую я, наконец, сама выбрала для себя. Заплела длинные волосы в косу, высоко подняла блестящее, словно зеркало, лезвие. Краем сознания зафиксировала, что ни шрамов, ни страшных увечий после воскрешения не осталось, и выглядела я как и прежде. Только вот глаза стали цвета жидкого золота, да зрачки превратились в узкие вертикальные полосы.

Резкий вздох, взмах, кусающее ладонь серебро. Кинжал вновь упал на камни, следом за ним полетела длинная мягкая коса — знак моей скорби по умершей сегодня невинности. С раскрытой ладони спрыгнул крошечный язычок огня, весело принимаясь за предложенное угощение. Волосы сгорели быстро, серебро сопротивлялось, но, в конце концов, сдалось, и под моим взглядом маленькая лужица серебра приняла форму солнца, вплавляясь в камень.

Я повернулась и пошла прочь, оставляя прошлое гореть за спиной, даже не вспоминая о том, что вообще-то вампиры не владеют магией огня. То, что вампир из меня получился неправильный, было ясно еще тогда, когда солнце отказалось забрать мою жизнь.

* * *

Жизнь текла своим чередом. Я скиталась по городам, таясь от людей, стараясь особо не мелькать ни днем, ни ночью. Когда пришло неотвратимое осознание того, что человеческая кровь должна быть в моем рационе хотя бы раз в неделю, от сил мало что осталось. Тогда и попался мне в какой-то подворотне мой первый маньяк, возжелавший разделать беззащитную девушку(меня в смысле) ради собственного развлечения.

Когда я поняла, что почти выпила человека, меня охватила паника. Полуживой убийца валялся у ног дрожащей вампирши, судорожно вытиравшей губы рукавами платья. Потерявшего кровь человека я подкинула на ближайший пост стражи и рванула из города на максимальной скорости, какую смогли дать мне мои новенькие крылья. В следующие разы все постепенно становилось легче, да и маньяки мои людьми, как таковыми, уже не являлись, так что совесть сыто молчала.

В своих скитаниях я сторонилась и людей, и вампиров, по крупицам собирая информацию. В груди горел яростный огонь мести, но если я хотела добиться успеха, нельзя было действовать наобум. После того, как я ничего не узнала о нападениях вампиров в своем городе, я путешествовала по стране, задерживаясь в каждом новом пункте всего неделю-две. Была иногда не совсем осторожна, выдав себя, так что через несколько месяцев поползли слухи о странном вампире, который охотится на маньяков и убийц, сдавая их в руки правосудия. После этого меня и нашел Наставник.

Это случилось рано утром в один из зимних дней. Ледяная Луна была в самом разгаре, солнце с трудом проглядывало сквозь толстый слой серых облаков, затянувших небо от края до края. Утро было хмурым и сумрачным, как и мое настроение после ночной охоты. На этот раз я пришла слишком поздно, когда жертва очередного насильника была уже мертва, так что осадок от увиденного надолго испортил мне аппетит, что, впрочем, не помешало ополовинить дрянного человечишку прежде чем свернуть ему шею.

Я захлопнула за спиной ставни, сбросила сапоги и долгих несколько мгновения стояла, упершись лбом в ледяное стекло.