Великолепный век Сулеймана и Хюррем-Султан - П. Дж. Паркер

Когда с пленниц сдернули мешковину, девушки невольно ахнули. У них над головами ярко сверкали крупные звезды. Они находились высоко в горах; им видны были раскинувшиеся внизу восточные равнины, освещаемые лунным светом. Пленницам дали немного времени на то, чтобы умыться и поесть солонины. Затем их снова погрузили на телегу, и отряд продолжил путь.

Мешковиной их больше не накрывали. Александра наслаждалась красотой Карпат и жадно вдыхала свежий горный воздух. Они не останавливались всю ночь. Их отряд медленно продвигался по извилистым горным тропам, проходам и ущельям. Наконец, рано утром, они спустились на пастбища и лесистые холмы восточных равнин.

Татары везли несколько груженых телег. В одной находились пленницы из Львова, в других шелк, ковры, серебряная посуда и вино — добыча из города, который Александре больше не хотелось видеть.

Вдоль восточных предгорий Карпат ехали почти три недели, направляясь на юго-восток, к берегам Черного моря. Наконец они достигли сужения в долине Дуная, одного из самых красивых мест в Европе — ущелья Железные Ворота. За тесниной открывалось Черное море.

Александра никогда раньше не видела моря и не представляла, какой враждебной и холодной покажется ей огромная масса воды.

В крошечной рыбацкой деревушке, где оглушительно грохотал прибой, пленниц и награбленное добро погрузили на несколько рыболовецких баркасов. Капитан одного из них показался Александре знакомым. Она почти не сомневалась, что уже встречала его во Львове, на ярмарке, куда привозили свои товары купцы со всех сторон света. Но капитан не обратил на нее внимания, и она решила, что он просто похож на того человека, которого она видела прежде в родном городе.

Морское путешествие оказалось очень тяжелым. Многие пленницы страдали от морской болезни; почти все время они лежали на дощатой палубе. Волны то и дело захлестывали ее, и все промокли до нитки. Баркасы то подпрыгивали на волнах, то ныряли вниз. Море швыряло их, как ореховые скорлупки. И только когда они добрались до северо-восточной оконечности Босфора, море успокоилось и путешествие стало почти сносным. Когда пролив расширился и впереди показалось Мраморное море, Александра и остальные девушки широко раскрыли глаза от изумления. Они оказались не готовы к живописному виду, открывшемуся им на рассвете.

Впереди показался Стамбул.

Они пересекали Босфор, и рыболовецкий баркас качало на волнах. Хлопали на ветру почерневшие паруса. Скрипели нок-реи. Босые матросы быстро бегали по залитой водой нижней палубе, заделывая трещины в обшивке. Работали они полуголыми, их тела закрывали лишь грязные лохмотья. Пахло солью, рыбой и потом. Матросы ловко забивали паклю в прохудившуюся обшивку. Двое из них сидели на корме, свесив ноги за борт, вязали новые канаты и чинили рваные паруса.

— Это скорее сеть, чем холст, — ухмыляясь, заметил старый Бахри.

Абдим широко улыбнулся, глядя, как старик задубелым пальцем проталкивает в холст ржавую иглу. Корявые, все в шрамах, его руки были способны на многое. Поговаривали, что однажды старый Бахри доплыл до самой Испании и одно время даже был пиратом. Но теперь Бахри состарился и подобрел. Абдим видел, что Бахри радуется хорошему улову. Еще больше он радовался, если вместо рыбы на их баркасе перевозили более ценный груз, как сейчас. Сложив руки на коленях, Абдим оглядывал небольшую флотилию, которая следовала за ними. Все это были простые рыболовецкие суда, раскрашенные в ярко-синий, зеленый, красный и оранжевый цвета. На носу каждого судна намалеван глаз — рыбаки верили, что он помогает разглядеть косяки рыбы под водой.

Бахри ткнул Абдима в бок, юноша обернулся, и старик показал ему на баркас под названием «Эсмерей».

— На той старой посудине полным-полно шелков и ковров с Востока. А «Фатма» так набита серебром, вином и специями, что удивляюсь, как она еще держится на поверхности.

— А что перевозят на «Халиле»? — прошептал Абдим, не ведая о настоящей ценности их груза.

— О, «Халил»! — Бахри положил руку на плечо молодого человека и прижался губами к самому его уху. — На «Халиле» везут предмет мечтаний каждого мужчины, будь он паша, воин, простой крестьянин, рыбак или даже величайший из султанов.

— Что же там? — благоговейно прошептал Абдим.

Старик слегка отодвинулся и заглянул в пытливые глаза юноши. Затем расплылся в улыбке и, прикрыв рот своими корявыми пальцами, прошептал:

— Самые лучшие девушки из Галиции и Прикарпатья! Красавицы! Кожа у них как слоновая кость, глаза подобны жасмину и нефриту. А волосы у них такие мягкие и длинные, что можно умереть от восторга, когда они ласкают ими твое тело!

Абдим изумленно уставился на баркас под названием «Халил». Потом встал и, положив руку на плечо старика, наклонился вперед, силясь разглядеть сокровище, которое, оказывается, находится совсем рядом.

— А ведь правда! — взволнованно прошептал он.

За «Халилом» всходило солнце. Рябь на поверхности воды порозовела. На накрытой холстами палубе, за которой бдительно приглядывал капитан, Абдим разглядел очертания женских фигур.

— Ах, Бахри! — воскликнул он. — Я вижу девушку с волосами цвета золота… А вон другая — у нее волосы как огонь!

Старик улыбнулся, глядя, как увеличивается выпуклость в штанах его молодого друга.

— Лучше сядь и продолжай вязать канаты, иначе твой восставший руль собьет наш корабль с курса.

Абдим послушался и ловко принялся за работу, но не переставал коситься на «Халил».

Ноги у Александры совсем онемели от долгого сидения на палубе; руки затекли от усталости. К качке она так и не привыкла, к горлу то и дело подступала тошнота. Остальным ее спутницам было не лучше. После бессонной ночи в темноте, свет шел лишь от керосиновой лампы в рубке, все чувствовали себя измученными. Когда у них за спиной наконец взошло солнце и паруса засияли под его лучами, Александра утешала себя: хорошо, что нас ждет теплый весенний день.

Она снова посмотрела на капитана — тот уверенно перекладывал румпель. «Я точно знаю, что видела тебя раньше, — подумала она. — Ты приходил во Львов с одним из купеческих караванов и предлагал горожанам медную посуду и безделушки. Неужели я для тебя в самом деле то же самое, что ковер или мешочек со специями? Неужели моя жизнь стоит лишь столько, сколько тебе удастся выручить, чтобы набить свое брюхо вином и хлебом?» Она неотрывно смотрела на его грубое, обветренное лицо.

Прошло три месяца с тех пор, как Александру взяли в плен во время татарского набега на Львов, а по ночам ей по-прежнему снились страшные сны о той резне.

«Отец… Милый, любимый Дариуш…»

А днем… целыми днями она думала о том, что ждет ее впереди. Здесь, на палубе корабля, окруженная девушками, знакомыми с детства, она словно забыла, что случилось с ней самой. Они живы. Вот что самое главное.

Александра, с трудом встав, чтобы размять затекшие ноги, подошла к борту и стала смотреть на воду. Грубый канат оцарапал щеку, и она отодвинула его рукой. Впереди шел другой такой же баркас. На корме два матроса чинили паруса и плели канаты. Один из них смотрел в ее сторону. За ними плыли еще суда, груженные добычей из Львова и других разоренных городов и деревень.