Сотый рейс «Галилея» (книга 1) - Евгения Лопес

И вот, поздним летним вечером Касинда сидел в номере принца в Нью-Йоркской гостинице и втайне любовался будущим Атонским королем. Ведь это благодаря и его, Касинды, заслугам мальчик вырос умницей, энциклопедически образованным человеком, блестящим дипломатом. В 22 года он уже имеет огромный авторитет и значимое, весомое мнение в межпланетной политике. Гаренда поговаривает о том, чтобы через три года, когда принцу исполнится 25, уйти на покой и оставить престол Рилонде. По атонским законам, король не обязательно должен умереть, чтобы его сын получил власть — он может по желанию уйти на заслуженный отдых. А такому принцу, как Рилонда, будущее Атона можно доверить без опасений.

Если Гаренда действительно скоро уйдет, жителям Атона повезло — через три года их ожидает эпоха правления мудрого, справедливого, и что немаловажно, умеющего чувствовать и понимать чувства других монарха. И что с того, что юный государь бесконечно одинок и лишен любви, которой достоин, как никто? До этого есть дело разве что скромному придворному доктору, на глазах которого он вырос…

— Ну вот и все, Касинда, — принц аккуратно сложил бумаги. — Действительно, уже поздно. Я — в душ и спать.

Касинда выключил компьютер, встал и направился к двери — его номер был рядом.

— Спокойной ночи, Ваша звездность.

— Спокойной ночи, — улыбнулся принц.

… Они не знали.

А если знали, то так давно, что забыли.

Ни его звездность монарх Гаренда, ни добрейший, милейший Касинда, по сути заменявший ему отца, не знали, какое это невероятное, величайшее счастье — понимать другого человека, как себя самого и чувствовать, что тебя понимают также — с полуслова, с полувзгляда; слышат, как свои, твои мысли, мечты и желания… Они никогда не ощущали свет, этот нереальный, ликующий свет, заполняющий сердце, всего тебя, весь мир, в те минуты, когда смотришь в глаза любимой — без памяти, забывая обо всем на свете… Отец-то уж точно никогда не испытывал ничего подобного — он ведь никогда никого не любил…

Рилонда стоял у открытого окна гостиничной спальни, подставив лицо теплому летнему ветру, наблюдая за вязким и в то же время суетливым движением гигантского города. Сколько городов на разных планетах видел он за последние годы!.. И каждый из них имел собственный особенный облик, свое уникальное обаяние… Отец настаивал на полноценном его, принца, включении в большую межпланетную политику, и Рилонда не был против, понимая важность практического опыта в этом деле, поэтому путешествовал по Галактике охотно.

Отец… Рилонда усмехнулся — странно, что он вспомнил это слово, ведь последние четыре года в мыслях он обозначал для себя государя лишь безликим, абстрактным словом «он». За 18 лет жизни в своем отношении к отцу он прошел путь от беззаветного обожания до ненависти — путь тяжелый и горький, но, видно, именно такой уготовила ему судьба. Вот если бы была жива мама, все было бы совсем по-другому…

Но ведь и маму на самом деле убила все та же черствость отца. Сейчас, будучи взрослым, Рилонда знал историю их брака — мама, девушка из небогатой, но древней и благородной дворянской семьи, очень любила принца Гаренду, он же женился на ней по многим причинам — потому что было уже за 30, потому что нужно было все же обзаводиться наследником, потому что король, отец Гаренды, поставил его женитьбу условием собственного ухода на покой — но только не по любви. Похоже, это чувство было ему неведомо… Маму Рилонда помнил смутно — помнил, как она играла, гуляла и занималась с ним — сама, не признавая никаких нянек, помнил ее взгляд, полный любви и нежности. Помнил также, как плакала она вечерами, не дождавшись прихода отца — то ли государственные дела, то ли постоянные дипломатические командировки, то ли попросту равнодушие короля были тому причиной. Потом мама заболела — тяжело, но излечимо; отцу предстоял очередная двухнедельная поездка на дальний край Галактики; мама просила остаться с ней… Он все же уехал, сославшись на неотложную необходимость, а мама через несколько дней умерла. Доктора были потрясены — лечение проводилось абсолютно верно. Это теперь Рилонда понимает, что она просто не хотела жить: зачем? Чувствовала, что никогда не сумеет достучаться до сердца любимого…

Тогда он, принц, плакал и переживал очень долго, затем погрузился в беспросветную тоску. Одинокие дни, без семьи, без друзей, одинокие вечера; также, как мама, ждал он теперь отца — пусть зашел бы перед сном хоть на минуту, сказал хотя бы пару фраз… Нет, случалось такое крайне, чрезвычайно редко, чаще добрый Касинда беседовал с ним и гладил по голове, но потом доктор уходил — в свой дом, к своей семье. Одни только великие звезды знают, как мечтал маленький принц променять свое королевское происхождение и все, что имел, на любую, самую простую семью, где бы его любили…

И очевидно, великие звезды все же услышали его молитвы. Хотя началось его счастье не очень-то весело и даже, можно сказать, со слез… Как-то раз восьмилетний принц убежал на прогулке от задремавшей няни и добрался до дальнего угла дворцового парка, где располагались дома прислуги. Он не спеша прохаживался по улицам, с интересом разглядывая аккуратные, ухоженные домики, окруженные ровными газонами и клумбами, как вдруг заметил на скамейке мальчишку лет десяти, сосредоточенно выпиливавшего что-то из тонкой дощечки.

— Здравствуй, что ты делаешь? — с любопытством поинтересовался Рилонда.

Мальчик поднял на него голову и недружелюбно засопел.

— Ты кто такой?

— Я — принц Рилонда, — ответил принц с приветливой улыбкой. Он вовсе не собирался кичиться своим титулом, просто привык представляться именно так, и ничего другого не пришло ему в голову.

— Принц? — недоверчиво хмыкнул мальчик. — А где тогда твой плащ со звездами?

— Он тяжелый и неудобный. Я надеваю его только по праздникам.

— По праздникам? — мальчишка вскочил, отбросив дощечку, и, сжав кулаки, стал наступать на Риолонду. — А получше вранья не придумал? Иди отсюда!

— Но… — робко возразил принц, — я хотел с тобой подружиться…

Мальчик зло засмеялся.

— Подружиться? А сам врешь, что принц? Иди отсюда, говорю! — и, недолго думая, он размахнулся и стукнул Рилонду по носу.

Из носа брызнула кровь, из глаз принца — слезы, но не от боли, а от обиды.

— Чего дерешься, что я тебе сделал? — и он набросился на обидчика с кулаками; началась драка.

На шум из дома выбежала девочка и, всплеснув руками, воскликнула:

— Барунда, что ты делаешь? Зачем ты бьешь принца?

— Принца? — мальчик, тяжело дыша, опустил руки. — Так он на самом деле принц?

— Да, это принц, я видела его по телевизору, — девочка подошла к Рилонде. — Ой, Ваша звездность, он разбил Вам нос… Пойдемте к нам, Вам надо умыться…

Принц взглянул в ее большие темно-серые глаза, и обида мгновенно улетучилась, не оставив и следа, а на сердце почему-то посветлело.