Сотый рейс «Галилея» (книга 1) - Евгения Лопес

— С медосмотром и проверкой я помогу, — невозмутимо возразил пилот. — А что касается обучения — Алан у нас очень способный, схватывает на лету.

Миссис Хорн, поняв, что Адамс просто так не уйдет, перестала смеяться и сказала ледяным голосом:

— Ты сам знаешь — этот рейс необычный для «Галилея».

— Конечно, юбилейный, сотый. Я знаю.

— Дело не в этом. На «Галилее» полетят на этот раз не простые пассажиры… Я не могу брать в такой рейс кого попало.

— Алан — это не кто попало, Джулия. Я знаю его с детства и лично ручаюсь за него.

— Нет, — покачала она головой. — Я не могу так рисковать.

— Джулия, — голос Джорджа на этот раз прозвучал мягко и даже как будто вкрадчиво. — Вспомни, что сделал для тебя Ричард. Может быть, пришла пора отплатить добром за добро?

Миссис Хорн побледнела. Ее тонкие губы чуть заметно дрогнули.

— Он знает? — полушепотом спросила она, кивнув на Алана.

— Нет, абсолютно ничего. Я никому никогда не говорил.

— Ладно, — с трудом выдохнула она. — Я его беру. Но если он сделает хоть что-нибудь не так, если ошибется в хоть в мелочи, клянусь, ссажу его на первом же астероиде!

— Договорились! — восторженно вскрикнул дядя Джордж, вскакивая. — Спасибо, Джу, ты — прелесть! — и, схватив за руку Алана, начал быстро пятиться к двери, одновременно посылая миссис Хорн воздушные поцелуи — Тысячу, миллион раз спасибо!

— Сначала в службу безопасности, — процедила сквозь зубы им вслед миссис Хорн.

— Знаю, знаю, уже летим… Пока-пока, Джу, — и дядя Джордж захлопнул за собой и Аланом дверь.

В коридоре он крепко хлопнул Алана по плечу.

— Победа! Ты понимаешь, победа! Практически невероятно… Сам-то веришь?

Алан стоял, оглушенный, счастливый, еще не до конца осознавший произошедшее с ним чудо.

— Д… дядя Джордж… Спа… Спасибо… — забормотал он, заикаясь. — Н-не знаю, как Вас… как… благодарить…

— Не стоит, — пилот посерьезнел, вздохнул, словно вспомнив что-то. — Это самое малое, что я мог сделать для тебя. Ричард… Он был замечательным другом. Надежным… И я, конечно, не верю, что авария могла произойти по его вине… Ну да, впрочем, у нас с тобой еще много дел. Идем, я провожу тебя в службу безопасности.

— Может быть, я сам… — нерешительно предложил Алан. Ему было неудобно: человек и так потратил на него немало времени! — У Вас, наверное, своих дел много…

— У меня сегодня выходной, — твердым, не терпящим возражений тоном, ответил дядя Джордж. — И я помогу тебе пройти все наши процедуры без канители. Иначе ты действительно не успеешь. Так что идем.

И, развернувшись, он бодро зашагал к лифту. Алан, еще не до конца пришедший в себя от пережитого потрясения, на слегка дрожащих ногах последовал за ним.

Поздним летним вечером господин Касинда, 65-летний придворный врач Его звездности господина Гаренды, короля планеты Атон, сидел в мягком, удобном кресле номера-люкс элитной Нью-Йоркской гостиницы и бегло просматривал последние интернет-новости земной медицины в небольшом компьютере, изредка поднимая глаза на принца, расположившегося напротив за письменным столом.

Принц Рилонда, худощавый 22-летний юноша, сосредоточенно изучал очередной политический документ, замысловато изложенный на нескольких десятках страниц, заправив за уши, чтобы не мешали, свои гладкие, блестящие черные волосы до плеч. Видимо, пытаясь осмыслить какой-то особенно сложный параграф, он поднял голову и посмотрел в окно, туда, где до самого горизонта простирались огни Нью-Йорка, и от этого в глазах его — глубоких, бархатно-черных, словно в зеркале, заплясали, завихрились желтым, зеленым, алым отражения этих самых огней.

— Какой загадочный город, — задумчиво произнес принц. — Как притягателен он в своей сумбурности… — и, полюбовавшись видом еще с минуту, обратился к доктору: — Касинда, почему Вы не спите? Уже довольно поздно.

— То же самое я хотел спросить у Вас, Ваша звездность, — улыбнулся Касинда. — На завтра назначен наш отлет с Земли, и Вам следовало бы хорошо отдохнуть.

Рилонда улыбнулся в ответ.

— Мне нужно еще около получаса. Я хотел бы сегодня дочитать это, — он похлопал ладонью по своим бумагам.

— В таком случае я тоже еще немного поработаю, — сказал Касинда. — В земном интернете на этот раз довольно много интересных медицинских сведений.

Принц кивнул и вновь углубился в чтение. Касинда же лишь делал вид, что занят, а на самом деле незаметно, исподлобья наблюдал за принцем.

У Касинды был собственный взрослый сын, подрастали две чудесные внучки, которых он обожал, но именно этот мальчик был дорог ему особенно, как никто на свете, дорог до щемящей нежности. Наследный Атонский принц Рилонда для всей Вселенной являлся официальным лицом, важнейшей персоной космического масштаба, будущим правителем одной из могущественнейших цивилизаций, но для него, Касинды, всегда оставался ребенком — несчастным ребенком, как никто, достойным любви и понимания, — и, увы, лишенным всего этого. И именно он, Касинда, занимавший должность королевского врача уже 35 лет, с тех пор, как нынешнему королю Гаренде исполнилось 20, а с принцем находившийся рядом с момента его рождения, лучше всех знал, что Рилонде, несмотря на юный возраст, довелось пережить испытания, выпадающие на долю далеко не каждому…

Мать принца умерла, когда ему исполнилось шесть, а отец, король Гаренда, был человеком совершенно выдающегося ума, справедливым правителем, тонким и дальновидным политиком, но при этом — жестким и эмоционально холодным. Даже выражение лица его было всегда неприступно-суровым — из-за пронзительно прищуренных черных глаз, плотно поджатых тонких губ. Маленького сына он ни разу не погладил по голове, а формальный бездушный поцелуй в щеку принц получал разве что в день своего рождения. И ребенок, отчаянно тосковавший по отцовскому теплу, нередко засыпал в слезах… Касинда, как мог, старался приласкать мальчика, разговаривал с ним по душам, но разве мог он, чужой человек, заменить принцу бесконечно любимого и уважаемого им отца?

Когда принцу было 10, случайно обнаружилось, что вот уже около двух лет он дружит с детьми поварихи — мальчиком чуть постарше и девочкой-ровесницей, причем дружит всерьез, почти каждый вечер проводя в их домике на территории жилого комплекса прислуги в дальней части огромного дворцового парка. Няня смотрела на это сквозь пальцы, полагая, что ребенку необходимо общение со сверстниками. По мнению Касинды, произошедшее должно было заставить короля крепко задуматься о своем отношении к сыну, но Гаренда лишь страшно рассердился, приказал отделить дома слуг от остальной части парка высокой стеной, строжайше запретил принцу к ней приближаться, выгнал няню и нанял гувернера, пятидесятилетнего сухого, как щепку, холостяка-педанта, никогда не имевшего ни семьи, ни детей, до тошноты занудного и абсолютно бесчувственного.