Врата Смерти - Стивен Эриксон

— Кольтена прислали сюда командовать Седьмой армией и задушить мятеж, — досказал капитан, все более хмурясь.

— Разумный шаг, — сухо заметил Дюкр. — Кто лучше всех справится с мятежом, как не бывший мятежник?

— Если начнется заваруха, я ему не завидую, — процедил Маллик Рель, глядя вниз.

Несколько гвардейцев, не выдержав, взмахнули саблями. Виканцы попятились, но тут же выхватили мечи. Дюкр заметил среди них вожака — рослого, свирепого виканца с длинными косами, в которые было вплетено множество амулетов. Размахивая мечом, он громко подбадривал соплеменников.

— Клобук накрой этого Кольтена! — выругался историк. — Где он прохлаждается?

— Да вот он, — со смехом ответил капитан. — Да-да, тот самый, кто их подзадоривает.

Дюкр едва верил своим ушам.

«Этот безумный дикарь — новый командующий Седьмой армией?»

— Как вижу, он ни капельки не изменился, — сказал капитан. — Надо знать виканцев. Если хочешь оставаться предводителем кланов, ты должен быть воинственнее всех своих соплеменников. Думаете, за что покойный император так его ценил?

— Да он просто демон, — пробормотал историк.

Дюкр ожидал чего угодно, только не этого… Улюлюкающий крик Кольтена вдруг утихомирил всех виканцев. Мечи послушно вернулись в ножны, стрелы — в колчаны, а луки — на плечи. Даже фыркающие, норовящие встать на дыбы лошади замерли, навострив уши. Пространство вокруг Кольтена очистилось. Свирепый воин подал знак, и все виканцы проворно оседлали лошадей. Не прошло и минуты, как виканские всадники выстроились в безупречное парадное каре, которому позавидовали бы и отборные малазанские войска.

— Потрясающе, — сказал восхищенный Дюкр.

— Я бы сказал, звериное чутье вкупе с умело показанным высокомерием, — заметил Маллик Рель. — Думаю, зрелище предназначалось не только для гвардейцев, но и для нас.

— Если желаете знать мое мнение, Кольтен — хитрая змея, — вступил в разговор капитан. — Если верховное командование в Арене думает, что они смогут заставить Кольтена плясать под свою дудку, их ждет жестокое разочарование.

— Учтем, — пробормотал Рель.

Капитан поперхнулся, будто проглотил кусок дерева. Дюкр мысленно усмехнулся: этот бесхитростный вояка совсем забыл, что советник Железного кулака тоже являлся частью верховного командования.

— Будем надеяться, что виканцы доберутся до казарм без приключений, — предположил Кульп.

— Должен сознаться, мне просто не терпится познакомиться с новым командующим Седьмой армией, — сказал историк.

Тяжелые веки Реля дрогнули.

— Мне тоже.

Рыбачья лодка под треугольным парусом плыла на юг. Позади остались острова Скара, впереди ее ждало Кансуанское море. Ветер скрипел в снастях. Если он удержится, через каких-нибудь четыре часа они достигнут эрлитанского побережья. Скрипач глядел на воду и все сильнее хмурился.

«Эрлитанское побережье. Семиградие. Ненавижу этот континент. Возненавидел с первого раза, а сейчас ненавижу еще сильнее».

Он перегнулся через борт и выплюнул в теплые зеленые воды комок отвратно пахнущей слизи.

— Тебе получше? — участливо спросил сидящий на носу Крокус.

Старому саперу хотелось как следует двинуть по загорелому мальчишескому лицу, но вместо этого он только буркнул что-то невразумительное и распластался на дне лодки.

Калам, исполнявший обязанности рулевого, громко расхохотался.

— Скрипач и вода не смешиваются, парень. Глянь-ка на него. Он зеленее, чем твоя крылатая тварь.

Возле щеки Скрипача кто-то заботливо пофыркивал. Скрипач открыл один воспаленный глаз и увидел сморщенную мордочку крылатой обезьянки.

— Убирайся прочь, Моби, — прохрипел сапер.

Моби, некогда живший у Мамота — дяди Крокуса, — теперь прибился к Скрипачу. На этот счет Калам заявил, что еще неизвестно, кто к кому прибился.

«Калам мастерски умеет врать, — думал Скрипач, лежа с закрытыми глазами. — По его милости мы целую неделю проторчали в Руту Джелбе. У него, видите ли, было ощущение, что в гавань зайдет какой-нибудь скрейский торговый корабль. Как красочно он расписывал предстоящее плавание в каюте! А потом, когда все надежды на появление корабля рухнули, он не менее красочно принялся расписывать замечательное плавание на парусной лодке. Надо же, целая неделя в этом отвратительном городе, кишащем ящерицами! Я думал, что с ума сойду от оранжевых стен домов. Выгребная яма эта Руту Джелба, по-другому не скажешь. И вот его "замечательное плавание"! Восемь джакатов за бочонок, из которого то и дело приходится вычерпывать воду».

Равномерное покачивание убаюкало Скрипача. Позывы на рвоту прекратились. Заснуть не удавалось. Мысли вновь вернулись к невообразимо длинному путешествию. Половина пути осталась позади. Неизвестно, что принесет им вторая половина.

«Мы почему-то всегда избираем самые трудные тропы… Как хорошо, если бы все моря разом высохли. Людям свойственно ходить, а не плавать, и потому у них вместо плавников ноги. Впрочем, долгий путь по суше вряд ли будет приятнее морского. Пустыня, где не сыщешь пресной воды, зато полно мух-кровососок, и где люди улыбаются лишь тогда, когда собрались тебя убить».

А день все тянулся и никак не мог кончиться.

Скрипач вспомнил о боевых товарищах, оставшихся на Генабакисе, и пожалел, что не отправился вместе с ними. Куда? На войну с религиозным фанатиком — паннионским пророком. Это будет почище, чем все передряги, через которые они проходили до сих пор. В таких войнах пленных не берут. Но как ни крути, взвод Бурдюка много лет был ему и домом, и семьей. Теперь остались лишь воспоминания.

«Калам — единственная ниточка в прошлое. Но Калам родился в Семиградии; он здесь дома. Калам тоже улыбается перед тем, как убить. Я ведь до сих пор толком не знаю, что они с Быстрым Беном задумали».

— Сколько здесь летучих рыб! — воскликнула Апсалара, дотрагиваясь до его плеча. — Их сотни!

— Значит, что-то гонит их из глубины, — сказал ей Калам.

Охая, Скрипач сел. Моби тут же пристроился у него на коленях, закрыл желтые глазки и заверещал. Держась за борт, Скрипач вместе со всеми стал следить за косяками летучих рыб. Они держались совсем близко от лодки. Зрелище было по-своему красивым: неожиданно из зеленоватых волн появлялось молочно-белое тело летучей рыбы, проносилось по воздуху и снова ныряло в воду. Длиной они были с человеческую руку. В Кансуанском море летучие рыбы отличались не меньшей прожорливостью, чем акулы. Их стая за несколько минут могла расправиться с целым китом, обглодав его до костей. Способность вылетать на поверхность помогала им в охоте.

— Какое чудовище могло выгнать их в таком количестве? — проворчал Скрипач.

Калам перестал улыбаться.

— В Кансуанском море вроде бы некому. Вот в Пучине Мудрых — там дхенраби шалят.