Призрачный двойник - Джонатан Страуд

Надо мной из балки и стропил крыши вырастали все новые и новые щупальца. Их тупые кончики напоминали стебли спаржи — слепые, белые, мечущиеся по всему пространству чердака. Стоявший на другом конце чердака Локвуд выронил свою рапиру, отступал, пятясь спиной, к окну. Вся передняя сторона его пальто была охвачена язычками серебристого пламени, и он запрокинул свою голову назад, спасаясь от нестерпимого жара.

— Воды! — крикнул он. — Есть у кого-нибудь вода?

— У меня есть! — я нырнула, уклоняясь от очередного светящегося щупальца, и полезла в свою сумку. Крикнула, нащупывая в ней пластиковую бутылку с водой. — А мне нужна рапира!

По чердаку пронесся неестественно сильный порыв ветра. Он ударил в окно позади Локвуда, и распахнул его. Раздался звон бьющегося стекла. В настежь распахнутое окно ворвались струи дождя и завыл ветер. Теперь Локвуд находился всего в двух — ну, может быть, трех шагах от того, чтобы вывалиться наружу. А падение на улицу с такой высоты стало бы для него смертельным.

— Воды, Люси!

— Джордж! Брось мне свою рапиру!

Джордж услышал меня. Он отчаянно изогнулся, вися в воздухе, едва избежав при этом столкновения с очередным щупальцем. Рапира висела у него на поясе, раскачивалась, поблескивая своим клинком. Джордж изогнулся и выхватил ее.

Я отскочила, пропуская мимо себя летящее по воздуху щупальце, размахнулась и бросила Локвуду бутылку с водой.

Джордж в это же мгновение кинул мне свою рапиру.

А теперь смотрите, что получилось. Рапира и бутылка летят по воздуху, красиво проскакивают сквозь путаницу щупалец, приближаются ко мне и к Локвуду. Локвуд протягивает руку. Я протягиваю свою.

Помните, я говорила вам о том, что в этом расследовании был момент, когда наша команда действовала слаженно и четко, как никогда? Вот он и настал.

Правда, все закончилось намного хуже, чем начиналось.

Рапира просвистела в ста милях от меня, упала на пол и ускользнула в недоступную даль.

Моя бутылка ударила Локвуда прямо в лоб, отбросила назад и вышвырнула его в раскрытое окно.

Наступила секундная пауза, затем раздался голос черепа.

— Он умер? Вау! О, нет! Он повис на ставнях. Обидно. Но все равно, это лучший цирковой трюк, который я видел в своей жизни. Вы все трое — ничтожные, ни на что не годные идиоты.

Отчаянно танцуя, чтобы увернуться от ближайших ко мне щупалец, я пыталась увидеть Локвуда. К моей радости, череп оказался прав. Локвуд висел над пропастью, выгнувшись, цепляясь кончиками пальцев за разбитые ставни. Вокруг него завывал ветер, трепал ему волосы, норовил сбросить вниз, в непроглядную ноябрьскую ночь. Хорошо лишь то, что ветер и дождь сбили пламя на одежде Локвуда, огоньки начали гаснуть один за другим.

Но это не означало, что наше положение стало легче. Теперь любая секунда могла стать последней для каждого из нас.

Рапира Джорджа лежала в нескольких метрах от меня, но с таким же успехом она могла лежать и где-нибудь в Париже. Призрачные кольца обвили ее, и колыхались, словно анемоны на коралловом рифе.

— Ты сможешь достать ее! — крикнул Джордж. — Сделай сальто через щупальца или придумай еще что-нибудь!

— Сам крути сальто! Это ты напортачил! Когда научишься правильно бросать вещи?

— Это ты мне говоришь? Сама сначала научись бутылки кидать!

— Мне позволительно, я девушка. И, в конечном итоге, я помогла ему погасить пламя, разве не так?

Ну, в каком-то смысле это было так, конечно. Но только отчасти. Наш лидер пытался влезть назад в окно. Его лицо позеленело, пальто все еще дымилось. На лбу Локвуда появился аккуратный красный кружок — на том месте, куда попала бутылка с водой. Судя по выражению его лица, поблагодарить меня за это Локвуд не спешил.

Ко мне направлялось очень длинное серебристое щупальце, и я, натыкаясь на полотнища паутины, поспешила отступить к раскрытому люку.

— Живее, Люси! — азартно подгонял меня череп, сидя в безопасности в своей банке. — Оно прямо у тебя за спиной!

— Лучше бы помог чем-нибудь, — ахнула я, когда щупальце вскользь задело рукав моей куртки. Куртка у меня толстая, но все равно даже сквозь нее меня буквально пронзило холодом.

— Я, — удивился череп. — Но я всего лишь «грязная кучка древних гнилых костей», так ты, кажется, назвала меня? Ну, и что я могу для тебя сделать?

— Дай совет! Подскажи хоть что-нибудь!

— Это Чейнджер, против него нужно мощное средство. Не магниевая вспышка, ей ты только спалишь здесь еще кого-нибудь. Себя, например. Отгони его серебром, и тогда сможешь добраться до рапиры.

— Но у меня нет серебра.

Вообще-то, у нас было много серебра, но все оно лежало в сумке Локвуда, а та была на другом конце чердака.

— А как насчет того дурацкого ожерелья, которое ты постоянно носишь? Оно-то из чего сделано?

Ну, конечно! Ожерелье, которое подарил мне летом Локвуд. Оно из серебра. А серебро сжигает эктоплазму, из которой состоят призраки. Серебра боятся все Гости, даже Чейнджеры, которые являются в виде щупальцев из ихора. Ожерелье, конечно, не самое сильное оружие, которым я когда-либо пользовалась, но, тем не менее… Да, череп прав, это лучше, чем ничего, поэтому можно попробовать.

Я присела возле стены на корточки, подняла руки и расстегнула застежку на своем ожерелье. Пока я это делала, к моим пальцам прилипли длинные пучки паутины. Я крепко сжала кончик ожерелья в руке и стала размахивать им в воздухе. Когда свободный конец ожерелья коснулся ближайшего ко мне щупальца, зашипела эктоплазма. Щупальце дернулось вверх и отодвинулось от меня. Почувствовав близость серебра, напряглись и попятились назад другие щупальца. Впервые вокруг меня образовалось свободное пространство. Я выпрямилась, и прислонилась спиной к скату крыши.

Когда я прикоснулась пальцами к дереву, на меня накатила волна эмоций. Это были не мои чувства, чужие. Они сочились из древесины, из досок, и из гвоздей, которыми были сбиты эти доски. Они долетали до меня из глубины бешено вращающихся щупалец самого призрака. Ощущения эти были ужасными — болезненная смесь чувства одиночества и обиды, и холодной, непреклонной ярости. Чужие эмоции стучали мне в виски, а я тем временем озиралась вокруг.

Здесь, на чердаке, когда-то совершилось жуткое преступление. Оно стало источником энергии, которая движет этим злобным, мстительным духом. Я представила себе, как его щупальца легко и беззвучно проникают сквозь пол чердака и тянутся к несчастным постояльцам, спящим в комнатах внизу…

— Люси!

Я очнулась. Это был Локвуд. Он уже забрался назад на чердак, отошел от окна, и даже успел поднять свою рапиру, рубил ее клинком ближние к нему щупальца. Они лопались, словно пузыри, расплескивая радужные брызги плазмы. Пальто Локвуда превратилось в обгоревшие лохмотья, на лбу у него набухала шишка, но он вновь стал самим собой и был прекрасен. Его освещенное призрачным светом лицо улыбалось мне с другого конца чердака.