Письмо не по адресу. Любовная горячка - Йоахим Фридрих

Я ведь тебе уже велела: держись от него подальше. Сам видишь, он снова принялся за своё: унюхал какое-то воображаемое «дело» и начал сыпать предсказаниями направо и налево. Не исключено, что тут замешана Колетт. Между ним и нашей горничной Колетт точно что-то есть. Может быть, от этого его рассудок помутился, или же он просто хочет казаться всемогущим героем. Сейчас у него любовная горячка, и мозг его отказывается работать.

Точно так же ведёт себя, кстати, и Готтхильф! Не поверишь, Берри: страсти прямо кипят! М-да, наблюдать за влюблённой свиньёй — отнюдь не то, чем я стала бы заниматься по доброй воле.

А приходится, потому что Колетт в расстроенных чувствах явилась ко мне в комнату и начала ругаться. В основном она изъяснялась на французском, но кое-что я всё-таки уловила: знаешь, мой французский заметно улучшается, особенно когда Колетт говорит по-немецки.

— Эти свиня сёвершеннё нье пара моей нешной Розали!

Нежной? Розали? Да у этой мопсихи комплекция мешка с картошкой. Более того, на бегу Розали чудовищно пыхтит, у неё наверняка астма.

Я киваю:

— Да-да, знаю, Розали и Готтхильф втюрились друг в друга по уши! Что можем сделать мы?

— Я бюдю препятствёвять. Моя Розали и свиня — это, как ше это называется… Мезальянс![9]

— Что значит «моя Розали»? — со стоном произношу я. — Собака ведь вам не принадлежит. Вы временно заботитесь о ней, пока её пожилая хозяйка не вернётся с отдыха. Тогда вам заплатят деньги, Розали отправится к хозяйке, и вопрос разрешится сам собой.

Но Колетт игнорирует это замечание и тонкий намёк на то, что вообще-то нечестно получать зарплату у нас и одновременно заниматься приработком. Тем временем она приходит во всё большее отчаяние.

— Для Липински это бюдет смертейный удар! Он ше так влублон в моя Розали! И Кюлхар тоше бюдет несчястлив!

— Да Кулхардт никогда не счастлив!

— При мнье он счястлив всегдя! — шмыгает носом Колетт. Тут лицо её проясняется: — Он такой сляаадкий!

От этих слов мне делается нехорошо в желудке. Кулхардт — сладкий? С тем же успехом можно утверждать, что тарантул — милая и ласковая зверюшка.

Колетт, видимо, читает на моём лице недоумение, потому что тут же добавляет:

— Но он нястоящая мющина! Опасная, волнительная мющина!

С меня хватит, надо закругляться.

— Колетт, что вы хотите от меня?

— Свиня долшна быть прочь! Она не может жить зесь, в моей каюта!

— Колетт, это не ваша «каюта», и свиньи пока останутся здесь. Сейчас их некуда перевезти. Может быть, вы просто поговорите с Готтхильфом и поясните ему, в чём дело?

Колен смотрит на меня, как на умалишённую.

— Это была глупая идея, — мгновенно добавляю я.

— Рязумеется, — кивает Колетт. — Я питался пёгёвёрить уше, но свиня всье врьемя злобно хрюкает на мной, кяк тёлькё я приближаться!

Теперь уже я смотрю на неё большими глазами, но и она упорно не сводит с меня взгляда.

Иронично спрашиваю:

— Вы, видимо, ожидаете, что я пойду и поговорю с ним?

— Рязумеется. Оно ше ваше свиня!

Так что, Берри, пойду я сейчас в сад и проведу серьёзный разговор. Постараюсь объяснить нашему Ромео, что свиньям в мопсов влюбляться нельзя.

Я что, с ума сошла? Или опустилась до уровня какого-нибудь женского реалити-шоу?

Не важно. Сейчас поговорю с Готтхильфом начистоту.

А ты — с Кулхардтом. Влюблённые — просто чума какая-то. Свиньи ли, люди ли, всё едино.

Приветы,

МАКС

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Гориллы Камиллы

Привет, МАКС!

Как прошла беседа с Готтхильфом? Что он сказал? Тьфу ты, что я пишу? У меня ведь сейчас совсем другие проблемы. Точнее говоря, у НАС совсем другие проблемы: Камилла! Но обо всём по порядку. Прочитай, и ты убедишься, что Кулхардт не только не чокнутый, но и не опасный. Он просто говорит правду!

Так вот, захожу я в кафе, на душе у меня ни следа стресса, тишь да благодать. Ты помнишь, как это важно для меня!

— Зачем я тебе понадобился? — обращаюсь я к маме. — Народу почти нет.

— Из-за неё, — шепчет мама и указывает головой в сторону гостевого зала.

— МАКС? — восклицаю я.

— Нет, это не она.

— А кто тогда? Другая девчонка? Вы что, пытаетесь найти мне подружку? Я ведь уже говорил, не нужно мне…

— Да нет, она уже не девчонка, — шепчет мама ещё тише. — Кроме того, она пришла сюда по объявлению.

— Не понял, вы что, дали объявление, чтобы найти мне подружку? — возмущённо кричу я.

Мама сконфуженно бормочет:

— Нет, мы подавали объявление о… А ты хочешь, чтобы мы?..

— Нет, я понял! Кандидатка на должность официантки? — осеняет меня.

Я тебе уже писал, что наша бывшая официантка сейчас в декрете. Ладно, не в этом дело. Короче, родители ищут новую. Я только за. Глядишь, у меня и работы, и стресса будет поменьше.

— Ну, — оживляюсь я, — и как она? Нормально?

— Не знаю. Но я уже приняла её.

— Ты не знаешь, сможет ли она нормально работать, и всё равно берёшь её?

Мама кивает головой, выражение её лица опять вызывает у меня ассоциацию с «клёцкой валькирии».

— Она хотела приступить немедленно. Кроме того, она была единственной, кто откликнулся на объявление, да и мне было страшновато ей отказывать.

— Как это?

— Взгляни на неё сам, Берри, только будь осторожен. И выбирай выражения!

Заходя в зал, я ожидаю увидеть помесь миссис Скалозуб[10] и медузы Горгоны. Какое разочарование: она выглядит совершенно обычно, не слишком крупная, но весьма жилистая, возраста неопределённого. Лучшие годы её жизни явно уже остались позади, короче, ей хорошо за тридцать. Я с удивлением отмечаю, что она уже переоделась в официантскую форму — белая блузка, чёрная юбка, белый фартучек — и вовсю болтает с нашими бабушками.

— Я новенькая, милые дамы, — произносит она необычайно глубоким голосом. — Кассандра. Всегда к вашим услугам. Кофе, пирожные и добрый совет в любой жизненной ситуации!