Дело о старом антикваре - Александр Ралот

Марго медленно обернулась. На неё смотрели пронзительные синие глаза.

Она постояла с минуту, собираясь с мыслями.

– Понимаете, Емельян, уволили меня из органов по болезни, вот я в журнале и подрабатываю.

– Я вас сразу узнал, как только вы вошли. Таких, как я, через прокуратуру сотни прошли, а для меня вы как святой Пётр, то ли в рай, то ли в ад определите.

Маргарита молчала, не зная, что сказать.

– Я совсем пацаном был, Рембрандтом себя видел, вы меня враз на грешную землю вернули, но всё сделали по справедливости. За то я на вас зла не держу, и даже благодарен. Не останови вы меня тогда, не знаю, где бы я сейчас обитал. Сами понимаете, после того случая, я к этим иконам и близко не подхожу. А вас я не на премьеру, а на собственную первую персональную выставку приглашаю, придёте?

Маргарита вышла из театра со смешанным чувством. Расследование её практически не продвинулось, но слова, сказанные художником, вызывали в душе какое-то тепло. Надо Лилию с ним познакомить, я думаю, двум творческим натурам будет, о чём поговорить.

Встреча в хосписе «Чудо» как всегда вызвала бурю эмоций. Лилия без умолку рассказывала приёмному отцу о всех событиях, произошедших с их последней встречи. Иннокентий Николаевич умел слушать. Он сидел молча на лавочке в рощице и только улыбался, кивая в знак согласия своей абсолютно лысой головой.

За прошедшее время он стал чувствовать себя немного лучше, на лице появился румянец, однако ходил ещё очень плохо, опираясь на причудливую резную палку.

Когда дочка закончила свой длиннющий монолог, он попросил сходить её в столовую и принести оттуда каких-либо бутербродов. После чего обратился к Маргарите.

– Ну, сыщица, вижу на твоём лице кучу вопросов – излагай, я весь в твоём распоряжении.

Марго как можно подробнее пересказала ему события последних дней.

– Хорошо было бы и мне пообщаться с этим отцом Серафимом, – сказал старик.

– А ты сама-то как считаешь, не мог ли наш батюшка самостоятельно сей грех совершить, а затем тебя на помощь призвать? Из твоих слов следует, что икона та больших денег не стоит, но может быть, её ценность в чём-то другом. Помнишь нашу здешнюю «Всецарицу», может быть Иоанн Кронштадтский тоже от каких-то ран исцеляет?

Женщина слушала молча, мысль о том, что батюшка сам мог подменить икону, ей в голову не приходила.

– Прими мой совет, – продолжал Иннокентий Николаевич, – пообщайся с братом отца Серафима, ты говоришь, что он на местном элеваторе работает, с зерном связан. Поверь моему опыту, зачастую люди, там работающие, – не простые, много знают, да мало говорят. Договорить он не успел, к ним прибежала Лилия с полным подносом пирожков и бутербродов.

– Сейчас буду вас кормить и поить, – затараторила она, наливая из кувшина напиток чудесного тёмно-малинового оттенка.

Городской элеватор показался Маргарите огромным монстром, никогда раньше ей не приходилось подходить к этой громадине так близко. Груда бетона нависала над ней, создавая какой-то непонятный трепет и холодок в груди.

«Вот прилетят сюда инопланетяне и подумают, что это храм какому-то могущественному языческому божеству», – подумала Маргарита и поспешила побыстрее пройти мимо жуткого железобетонного чудища.

Кирилл брат отца Серафима сидел на скамейке в деревянной беседке, которая вероятнее всего служила местом для курения. Был он худощав и небрит. Фирменная одежда сидела на нём мешковато, ещё больше подчеркивая и без того неуклюжую фигуру.

– Маргарита Сергеевна, – представилась женщина. – Мне очень надо с вами побеседовать, я частный сыщик, – она показала удостоверение.

– Конечно, вы не обязаны отвечать на мои вопросы, но поверьте, будет лучше, если вы на них всё же ответите.

Кирилл, нехотя буркнул:

– Раз уж пришли сюда, так задавайте.

– Кирилл, скажите, пожалуйста, какие у вас отношения с вашим братом? Вы часто видитесь?

– Редко видимся, а отношения обычные, нормальные отношения. Он поп, я зерновик, он праведный, я грешник, я водку пью, он нет. Он проповеди читает людям, я их кормлю.

– А вы в церковь ходите, – спросила Маргарита и посмотрела Кириллу в глаза.

– Раньше бывало, сейчас нет, – ответил Кирилл с явной неохотой.

– А что так, перестали в Бога верить, – продолжала женщина.

– То моё дело, личное, верить или нет. У вас есть ещё, что ко мне. Вон вагоны подают, мне идти работать надо. – Мужчина поднялся со скамейки, показывая всем видом, что разговор окончен.

Возле офиса её ожидал отец Серафим. Вид у него был растерянный. Он то и дело теребил свою окладистую бороду.

– Матушка, беда у нас стряслась, – без какого-либо приветствия сказал он.

– Пацан, паршивец, хотел, было, иконостас спалить, хорошо я увидел – выскочил. Он же антихрист, уже иконы какой-то гадостью обливает и зажигалку в руках держит. Я к нему, да видать Бог не дал святотатству совершиться, отвёл руку нечестивца.

– Вы его задержали? – спросила Маргарита, сама понимая, что ответ будет отрицательным.

Священник только покачал головой.

– А иконы сильно повреждены, что за жидкость он плеснул, полицию вызывали? – обрушила женщина на отца Серафима град вопросов.

– Иконы вроде бы целы, удивительно конечно, но на всё воля Божья. Жидкость похожа на спирт, что ли. Полицию я не вызывал, сразу к вам поспешил. Пойдёмте скорее, сами всё увидите.

Иконостас действительно был в порядке, либо поджигатель не успел его облить либо действительно бог такое злодеяние не допустил. В голове у женщины, как бывало и раньше в подобных случаях, щёлкнул тумблер.

Маргарита позвонила на свою бывшую работу, через несколько минут она уже знала нужный адрес. Второй звонок был партнеру Силуянову. Машина с телохранителем олигарха, молчаливым Олегом, прибыла к церкви минут через двадцать.

Нужный дом на окраине города отыскали быстро. Входная дверь была приоткрыта. Марго и Олег вошли без стука. Молодой человек сидел у кровати, на которой лежала девушка с красивым лицом, но впалыми глазами.

– Захарка, не делай глупости, сиди и не дёргайся! – сказала Маргарита и подошла к постели. У изголовья девушки висела икона Иоанна Кронштадского.

– Зачем ты это сделал? – Марго взяла икону в руки, поднесла к глазам. Маленькие, еле заметные трещинки указывали на то, что эта икона та самая из церкви.

– Она намоленная, икона ей обязательно поможет, – тихо произнёс юноша.

– Что с ней? – неожиданно подал голос Олег.

– Она не разговаривает, её изнасиловали, теперь она молчит. Кирилл, который на элеваторе работает, подсказал, что эта икона поможет. Я её нарисовал, а он подменил.