Гремучий Коктейль 2 - Харитон Байконурович Мамбурин

хама, но именно эта особа, несмотря на давнюю и тщательно лелеемую ей обиду, многократно позволяла как раз этому самому хаму хамски носить её на руках (на самом деле была беззащитнее таракана без ног и ничего не могла сделать), то есть лапать там, где совершенно точно нельзя. Особенно не в пышном платье, а в очень смелом и обтягивающем спортивном костюме студентов-ревнителей.

Поэтому Ария фон Аркендорф, пользуясь нашим с ней уединением, вынудила меня поднять глаза на её рыжие яркие очи, сделав еще полшага вперед. Нет, я мог продолжать смотреть на грудь, но тогда бы она чмокнула б меня в лобик, а мы, русские, слегка этого не любим.

— Зачем?! — шепотом и трагически возопила лидер класса, — Ты невозможен!

— Ты не разговаривала со мной месяц, но решила это прекратить по такому ерундовому поводу?! — удивился в ответ я, чувствуя жаркое дыхание девушки на своих щеках.

Очень интимный момент. Правда, к самой баронессе, пусть и являющейся весьма эффектной девушкой, щедро одаренной природой, у меня чувств ноль. Зеро. Я у нее числюсь советником по вопросам баронства, но это лишь в светлом будущем, если мы до него оба доживем. А пока ей нужно выжить, доказав собственному гримуару, что она его достойна.

И, разумеется, весь месяц аудиомолчания, баронесса ни разу не профилонила наши занятия. Она упорно тренировалась, жгла патроны на стрельбище, даже падала без сил после пробежек и упражнений, но отказывалась со мной разговаривать, даже будучи поддерживаемой в районе упругого зада, пока я волок её в общежитие или мед. кабинет!

Вот кому нужна подруга жизни, обижающаяся за то, что ты её слегка забрызгал мозгами одноклассника? Который, между прочим, тебя и похитил!

— А мне теперь бежать к Медичи и выяснять, чем можно поправить их повисшие носы! — прошипела девушка, — Будут ли меня, баронессу, слушать, а? Господин Дайхард?!! А ведь мы лучший класс! Во второй академии страны!!

— Не лучший, — фыркнул я, — Просто с самыми мощными чернокнигами.

— Что значит — не лучший?! — опешила моя собеседница, наконец-то делая шаг назад.

— Ты что, не видела, как дуэлятся бюджетники? — коварно улыбнулся я, — У них книги типовые, Ария. Все одинаковые. Заклинания тоже. Представь, какой у них обмен опытом идёт! Через месяц-два каждый из бюджетников сможет со своей четырехцепной книгой надрать жопу любому из нашего класса! Ну, кроме тебя, меня и Азова, конечно.

— Надрать…, - выразительные глаза девушки стали слегка квадратными.

— Вот тебе и решение проблемы! — приятно улыбнулся я, — Беги к ним и рассказывай, что если не будут лезть из кожи вон, то впереди будет ну прямо совсем жуткое унижение! И, представьте себе, не за моим авторством!

Это был хитрый план Медичи, дабы заставить лентяев побольше работать, но, если я его раскусил — почему бы и не использовать для собственной выгоды?

Баронесса, хлопнув пару раз ресницами, уносится в даль с дробным стуком копыт встревоженного олененка, а я продолжаю отираться у выхода в ожидании госпожи Терновой, с которой мы должны пойти в город.

Боярыне угодно нанять прислугу.

* * *

— Да что этот выскочка себе позволяет!

— Нет, Иван! Что эти выскочки себе позволяют!

— А выскочки ли они?

Вопрос повис в тишине, наступившей в классе. Константин, отвернувшись от зрелища уходящего с Терновой чуть ли не под ручку Дайхарда, лениво обозрел одноклассников. Простых презренных смертных, жалких и убогих, таких же как он, то есть — вынужденных ждать преподавателя по физике. Небожитель же уже был свободен. Тьфу на гада.

— Господа, не судите строго за мое мнение, — продолжил в тишине Азов, — Но… выскочки ли люди, усердным трудом добивающиеся большего на нашем поприще?

— Конечно! — без малейшего сомнения заявил Вершилин Юлий, озирая окружающих взглядом, требующим поддержки и понимания, — Куда они лезут со своими четырехцепными?

— В смысле — куда? — задрал свои белесые брови в преувеличенном удивлении одиннадцатый сын Истинного графа, — Вы, Юлий Лазаревич, мнится мне, не понимаете, что коли четырехцепный вас, десятицепного, одолеет в дуэли, так грош цена вашей книге будет. А он одолеет, не верить словам её светлости причин у меня нет.

«Вашей книге и её носителю». Эти слова не прозвучали достаточно явно, чтобы здоровые молодые лица в округе начали выцветать.

— Вам легко говорить! — тут же нашелся Вершилин, — Вас и баронессу тренирует этот Дайхард! Вы легко одолеете кого угодно!

— Допустим, — приятно улыбнулся блондин, ставший за несколько месяцев гораздо мужественнее, чем мог бы вообще надеяться ранее, — А что скажете насчет четырехцепных?

Финита ля комедия, как говорил Кейн, увидев Пиату, опрокинувшую на себя таз с водой. Точнее, на неё таз опрокинула книга Дайхарда, на которую низшая эйна задумала складировать фантики от пожранных конфет. Зрелище действительно было уморительное — мелкая и вертлявая служанка, мечущаяся с визгами по поляне от летающего за ней таза. Только вот то, что гримуар, погоняв служанку Азова, просто направила своей силой воду, чтобы под напором вымочить негодницу — стало для последней большим сюрпризом. И мокрым. Действительно, финита.

Константин переглянулся с Арией, едва-едва сдерживающей победную улыбку. Студенты и студентки, и так неоднократно вдохновляемые ими и Дайхардом на усилия, теперь зашевелились куда серьезнее, чувствуя угрозу для своего хрупкого положения. Они бухтели, объединялись, разноцветные прически девушек мелькали среди темных волос парней… Вовсю шло обсуждение, кого из преподавателей классу «Альфа» требуется срочно навестить ради консультаций по дополнительным занятиям и упражнениям.

Древлин был бы «очень рад».

Глава 4

Непроницаемо черные глаза окатили меня подозрением. Я ответил тем же. Так и постояли, прищурившись, как два еврея над лежащим между ними шекелем.

— Ты вырос в большом городе, — наконец, родила одетая в черный халат до пят Кристина, стоящая с огромным пуком на голове. Пук из себя представлял большое полотенце, под которым, очевидно, скрывалась потрясающая грива этой невысокой изящной девушки. В данный момент, свежепомытая. Придерживая всё это богатство руками, моя соседка развила мысль, — Умеешь двигаться в толпе. Не зеваешь по сторонам. Носишь бумажник в нагрудном кармане. Нож в рукаве — тоже показатель.

— А у тебя в зонте рапира, — не остался в долгу я, — То-то ты его везде с собой таскаешь. Я-то думал, почему он у тебя такой большой, что ходишь либо с раскрытым, либо удерживая за середину, а там…

На меня фыркнули, а затем, развернувшись, ушли без комментариев. Вполне характерно для Терновой.

Соседка она неплохая. Тихая и ненавязчивая от слова «совсем», в чем, собственно, и некоторый минус, потому что сама Кристина передвигается не громче, чем её собственный кот,