Гремучий Коктейль 2 - Харитон Байконурович Мамбурин

— Юноша…, - вновь попыталась перебить меня начавшая краснеть фрейлина, у которой аж нос зашевелился.

— А самое интересное, знаете, что, милая моя Анастасия Игоревна? — оскалился я, — Эта комбинация позволяет свободно распоряжаться мной до тех пор, пока все двоедушцы не выявлены. Поэтому, искренне рекомендую вам забрать столь ценный дар и вернуть его Её Величеству. Даю слово, я буду помнить её щедрость и великодушие до конца дней своих!

— Тернова, выйдите! — едва не сорвалась на визг дама, — Мне требуется передать этому молодому человеку…

— Вы. Приказываете. Терновым? — не проговорила, а почти проскрипела Кристина, становясь из просто зловещей девочки каким-то трындецом на ножках. Иначе сказать было никак, потому что все четыре толстые длинные косищи моей мрачной соседки внезапно начали натурально шевелиться.

Дама окончательно потерялась, тяжело сглотнула и начала мять в руках платок. Кристина её определенно напугала. Да она всех напугала!

— Более чем уверен, боярыня, вы сюда явились только и строго убедить меня принять… это, — брезгливо я потыкал в сторону ложного документа, — Я не приму его ни под каким видом и ни под какими угрозами. Поэтому прошу забрать вас эту… подделку под императорскую конфирмацию, и мы все сделаем вид, что никто ничего не видел. Поверьте, вы не хотите, чтобы я её отнес в полицию или… присовокупил к тем доказательствам защиты своей чести и достоинства, что хранятся у меня, у баронессы фон Аркендорф, а также в некоторых других местах. Не хотите же, да?

Хотел бы я, чтобы вот эта вся движуха была импровизацией, но нет. Половину я диктовал, слушая слова Фелиции, дословно повторяющей за лордом Эмберхартом. И не просто повторял, а чуть ли не был им, брезгливо цедя слова в дико унизительном для сидящей напротив меня женщины образе.

— Я отпишу о этой встрече отцу. В подробностях, Кейн, — снова заскрипела Кристина, — Он проверит дела Ренеевых. И если ты это всё надумал… берегись.

Что плохо в благородных речах — надо всегда читать между строк. Завуалированно Тернова только что сказала, что настучит папе о этой гнилой движухе, а уж что сделает тот… неизвестно. Но явно не меня он будет попрекать такой лютой подставой, где боком могла быть замазана и его дочь. Как свидетельница, минимум.

— С меня довольно! — почти взвизгнула посланница императрицы, подхватываясь с кресла, — Какое унижение! Какое недоверие! Я обо всем сообщу! Вы еще пожалеете!

Сбежала. Даже дверью напоследок не шарахнула. Правда, мне вот от этого ни шиша не легче, на самом-то деле. Я выдохнул шумно, как тюлень, на которого только что поохотились сразу три белых медведя.

— Ты самый мертвый мертвец, каких я только видела за свою жизнь, Дайхард Кейн! — процедила моя соседка, скрещивая руки под грудью.

Глава 5

— Итак, господа студенты, — привычно улыбался Древлин, рассматривая нас с видом любящего дедушки, — На сегодняшней лекции вы узнаете нечто особое, нечто фундаментальное, нечто потрясающее! Я расскажу вам о мироустройстве, в котором мы имеем честь пребывать, жить и умирать! Конечно, некоторым может закрасться в голову мысль, что будущим отважным бойцам незачем столь расплывчатые сведения, но, уверяю вас, для тех, кто будет слушать внимательно, в конце будет совершенно ясно, что это будет неправильная голова, и с неправильными мыслями! Итак, самое пристальное внимание на меня!

Лекция была чрезвычайно интересной и дико мозголомной. Для меня, как для понаехавшего из другого мира, где химия, физика, световые года и гравитация — так вообще полной дичью, но увы, девичий голосок, раздающийся в моей голове, подтверждал все сказанное вредным и игривым стариком.

Итак, есть два вида миров. Под «миром» понимается вселенная со всеми её планетами, туманностями, звездами, черными дырками, ну этим вот всем, да? Вот это вся тряхомудия, которую мы на Земле считали в принципе всем, и есть основной мир. В данный момент мы тоже находимся в основном мире, какие мы красивые и молодцы. Хорошо? Очень хорошо, весьма за вас рад.

Далее! Здоровый мир здорового человека, как объясняли нам сейчас товарищ Древлин во всем своем долговязом великолепии, представляет из себя некую основную сферу. Ну то есть он как сферический конь в вакууме, причем основной. Остальные миры-сателлиты-измерения типа Рая, Ада, Тени, Смерти, Крови, Жопы — они либо бултыхаются вокруг основы, либо даже слегка в ней притоплены. Но! Каждый в обязательном порядке с основой связан. Понятно?

Так вот, это вот всё — про нормальные приличные миры здорового человека. В них есть боги, демоны, мифологии, пантеоны, и прочая, прочая, прочая. Таких миров огромное количество. Почти все они такие, напоминают слегка ободранные грозди дурацкого винограда, висящего в великой Пустоте на ветвях-реках Иггдрассиля, эдакой Мультивселенной. Нет, ну на самом-то деле с чем еще сравнить? Одна «основа» и 30–40 шариков вокруг неё. Это норма для мира, товарищи благородные!

Но не для нас. Мы — особенные. В щи особенные. У нас даже справка есть.

Но если без моего дурного юмора, то эта старушка Земля, как «основа», есть центр кладбища миров. «Основ» и «дополнительных», которые откуда-то оторвались, побултыхались в Великой Пустоте по каким-то своим космогоническим правилам и делам, а затем приблудились вот прямо туть. Конечно, положение такого мира-бродяги само по себе шаткое и кривое, но он, этот потерянный мир, тоже хочет жить, поэтому пытается прицепиться к центру, около которого оказался. Сердечнику, то есть — к нам.

— Так что, господа студенты, — дурацки жизнерадостным тоном продолжал Андрей Владимирович, размахивая руками, — если обычный мир — это куцая «гроздь винограда», то у нас она огромна! Может быть, самая большая из существующих! Те из миров, кто пребывают на… поверхности этой грозди, защищают нас от течений эфира и пустоты, сами по себе постепенно в них растворяясь! Именно из этих миров к нам приходят нематериальные даймоны! Раньше они были простыми смертными, видите, как оно всё получается? Да, Молинов, ваш вопрос очень уместен! Не придёт ли когда-нибудь наша очередь? Нет, не придёт! Мы, господа — центр! Мы на своём месте! Сердечник не блуждает! Миры растворяются, миры приходят новые, миры удерживаются… я имею в виду миры Истинных, но вот мы, господа и дамы — мы неизменны! Мы центр бытия! Его пуп! Его Сердце!

Обалдеть.

— «То есть, ты когда-то была смертной?», — поинтересовался я мысленно у своей напарницы.

— «Очень давно», — неохотно ответила мне внутренняя брюнетка, — «Я мало что помню с тех времен. Это… неприятные воспоминания, Кейн. В