Таба Циклон - Даниил Шеповалов

- Я бы попросил, - вмешался Долговязый, опуская тумбочку на пол, - все-таки здесь дамы.

- Хуямы! - обрезал Полковник. - А вот за то, что ты без команды стаканодержатели расслабил, ужин сегодня отменяется.Толпа зашумела.

- Молчать! - прикрикнул Полковник. - Всем благодарить Гермеса. Вместо ужина назначается четырехчасовая трудотерапия. Актеры и шоумены клеят почтовые конвертики, все остальные ковыряют дырочки в дуршлагах. Ивановна, раздавай свою касторку и веди всех в трудоблок. Если кто заартачится - сразу ко мне. Вопросы есть? Вопросов нет! Выполнять!

Медсестра вместе с одним из санитаров принялась раздавать лекарства - разноцветные капсулы лежали в маленьких пластиковых стаканчиках, на каждом из которых была написана фамилия пациента. Долговязого незаметно толкнула в бок стоявшая рядом киноактриса с русыми волосами:

- Слышь, Гермес, давай меняться!

- Чего?- Ты мне вот эту синенькую, а я тебе завтра утренний кисель!

- Кисель… - задумался Долговязый, - маловато за синенькую…

- Ну хорошо, два киселя! Утренний и вечерний.

- И яблочко!- Ну ты скотина! Это ж грабеж средь бела дня!

- Не хочешь - как хочешь…

- Ладно, черт с тобой, и яблочко!

Жирный черный пес Лютый с хмурым видом прошелся вдоль дороги, мимо строя своих верных бойцов. Тонкие ноги пса совершенно не подходили к его объемному короткому телу, напоминающему бочонок. Пес шел вразвалку, косолапя своими ногами-соломинками, каждая из которых как бы на мгновение становилась единственной его точкой опоры.

- Шеф, ну скоро уже, а, шеф? - мелко суетясь, затявкал недавно примкнувшей к их стае рыжий Ломбард.

Лютый презрительно мотнул головой, даже не удостоив Ломбарда осаждающим рыком. Да как он, щенок, вообще смеет заговаривать с ним, с самим Лютым, псом-легендой, который укусил уже семь визжащих колес, волнующе пахнущих паленой резиной, а на двух из них даже прокатился, крепко вцепившись зубами, вращаясь вокруг собственной оси, как сумасшедшая черная мочалка.

Лютый провел липким языком по выбитым клыкам, по ноющей трещине в челюсти, которая в последнее время постоянно кровоточила и в которую забивались куски кур гриль, добываемые его бандой в придорожной палатке у добродушного золотозубого осетина. Этих свидетельств его славы никто не сможет оспорить. Правда, бесхвостый Ломбард стал борзеть в последнее время, сучий выблядок, да я твою мамашу Лушу знал, когда она вот такой вот молочной сучкой еще была.

Торопливые, одинаковые, неинтересные машины неслись слева от пса, исчезая за поворотом. И тут он услышал ее, даже не услышал, а почувствовал всеми короткими волосками на лоснящейся спине, которые тут же встали дыбом.

- Уав! - призывно гавкнул Лютый и понесся вперед, подавая пример своим бойцам, даже не обернувшись, не посмотрев, как далеко едут они, эти дьявольские отродья. Он бежал и бежал вперед, и вся стая с гвалтом неслась за ним. Вот уже краем глаза он заметил гадкое красное пятно дьявольской повозки и, конечно же, их: самые сладкие, самые вожделенные на свете колеса Michelin. Сзади стал приближаться мерзкий лай Ломбарда - сучий выблядок, видимо, решил опередить его, показать силу стать вожаком. Лютый последний раз истошно гавкнул и прыгнул к колесу, разинув пасть - через секунду жалкие остатки его клыков сомкнулись на горячем протекторе, голова пса застучала по асфальту, хрустнул череп.

- Что там такое? - Никитин с беспокойством взглянул в зеркало заднего вида на наглую свору собак, облаивающих машину.По правому борту раздался глухой удар, автомобиль вынесло на встречную.

- Какая-то собака нас за колесо укусила, - Рита приподнялась повыше на сиденье, чтобы лучше рассмотреть Лютого.

- Вот дура… - Никитин несколько раз подряд моргнул обоими глазами. Потянулся за сигаретой, снова ругнулся, вспомнив, что бросил курить после того глупого случая с бензином. Мотоциклист в огне. Бензоколонка. Перевернувшийся автобус. «Топливо будущего - метан!»: обгоревшая металлическая табличка с затухающим звяканьем бьется волчком об асфальт. Хорошо еще, что успел откупиться… Никитин зло ткнул пальцем в кнопку на магнитоле.

«Г'усское Г'адио! Шалом!» - донесся жизнерадостный джингл из динамиков.

Откуда-то из глубин желудка Никитина грязным взбаламученным осадком стало подниматься крайне нехорошее предчувствие. Постепенно осадок сформировался в давно знакомую ему жирную кольчатую пиявку, которая присосалась где-то под сердцем и стала тянуть из него жизненные силы, в качестве компенсации выбрасывая в кровь едкие гормоны страха.

Никитин снова нервно моргнул обоими глазами, будто пытаясь промыть постоянно мутнеющий взгляд. Рита поняла, что этот фирменный жест им предстоит увидеть еще не раз.

- Ну, ладно еще диабет, ну ладно астма! Пускай даже умирающий от рака трансвестит, я все могу понять… Но кота-то за что? Единственного моего любимого котика, - Никитин в сердцах ударил по рулю, - бесчувственный, мерзкий, самовлюбленный говнюк! Вот он кто, а не последний великий писатель…

Еще через несколько минут Никитин стоял, облокотившись руками о капот, практически касаясь губами дула автомата, а два сотрудника милиции довольно грубо обыскивали его.

- И часто ты вот так вот по встречной гоняешь? - добродушно поинтересовался один из них, полный мужчина средних лет с утомленным одутловатым лицом и бобровыми усами.

- Я… Ну, мужики… Я же не виноват, что нас собака за протектор укусила!

- За протектор? - переспросил одутловатый.

- Наркоман, - убежденно сказал второй, листая слипшиеся страницы паспорта, который явно множество раз был залит самыми разнообразными жидкостями. - Сразу видно.

- Почему это я наркоман? - неожиданно оскорбился Никитин.Напарник одутловатого ему не понравился. Тусклые волосы, бледная кожа, тонкие черты лица - выглядел он не как страж порядка, а как правоверный адепт скандинавского металла, который по ошибке натянул на себя милицейскую куртку.- Почему наркоман? Да потому что ты залипаешь! Вот, посмотри… - обратился металлист за поддержкой к старшему. - Посмотри ему в глаза. Видишь, как залипает?

- Сам ты залипаешь! - от обиды Никитин даже перестал дрожать.Никто еще так отвратительно не называл его привычку моргать сразу двумя глазами.- Ладно, чего ты к нему привязался… - устало сказал одутловатый. - Обычный пацан, нервный просто малец. Жизнь такая.

Никитин сразу же проникся к нему искренней симпатией.

- Да я тебе говорю, наркоман, - не унимался металлист. - Ну-ка, попробуй сплюнь. Давай-давай, сплюнь, вот прямо сейчас.

Никитин попытался плюнуть на едва различимый серый асфальт, но во рту все пересохло - с губ сорвались лишь какие-то жалкие звуки, напоминающие голубиный клекот.

- Я же говорил! Наркоман! - радостно воскликнул металлист. - Не зря я раньше в уголовном розыске работал!