Таба Циклон - Даниил Шеповалов

- Точно? Даже в темноте видно, как у тебя лицо побледнело.

- Да нет, это просто… Ну, неважно… Сука! Писатель с силой бросает телефон об землю, у того отлетает передняя панель.

- Неважно, говоришь? - Вера подбирает мобильник. - Смотри-ка, работает еще…

- У тебя есть сигареты?

- Ты же не куришь!

- Похоже, что уже курю.

- Есть, конечно. Держи! Видишь, не я одна скрытная…

Они выходят дворами к метро. На площади взмывает вверх разноцветный электрический салют - глупый некрасивый шар на высоком столбе, не убранный с новогодних праздников. Возвращающиеся после работы люди толпятся у коммерческих ларьков, разношерстная музыка льется из них отчаянной какофонией.

- А ты боишься умереть? - вдруг спрашивает писатель Веру.

- Интересные у тебя вопросы. Но вообще нет, не боюсь.

- Почему?

- Не знаю даже. А чего бояться? Мне кажется, когда умираешь, ничего не происходит: нет никаких туннелей, ни божественного света, ничего. Все равно, что перегорает одна из лампочек в рождественской гирлянде. Куда она отправляется? В рай? В ад? Бред собачий: она просто перегорает и все. Просто из нее уходит ток.

- Интересная теория… А куда он уходит?

- В остальные лампочки. Или в какого-нибудь идиота, который сунет две проволоки в розетку… Знаешь, я в детстве часто думала о том, как ток живет в батарейках. Ну как у него там, своя кровать, и шкаф с одеждой, и туалет, и все такое…

- Держи… - Даня протягивает девушке длинный металлический ключ. - Я не особенно знаю, как там ток, но вот ты, если хочешь, можешь пока жить у меня.

- Спасибо! Ой, он такой теплый, ты его долго в руке держал? - Вера опускает ключ в карман плаща. - Серьезно, большое спасибо, Дань… Ты только не обижайся: может, я и загляну, но не сейчас. Я хочу чего-нибудь нового! Все равно чего: плохого, хорошего - без разницы!

- Я понял, не продолжай…

- Ты правда не обижаешься?

- Правда.

- Тогда скажи, куда мне теперь идти?

- Тебе направо. Заговори с первым человеком, которого встретишь…

- Договорились!

- Пока.

- Нет, ну ты правда не обижаешься?

- Правда. Правда. Пока!

Она уходит, и снова начинается дождь. Длинный косой дождь из серых облаков, пугающе низко стелющихся над землей. Изредка капли попадают в глаза, на миг превращая окружающий мир в размытое пятно. На все это хорошо было бы смотреть из окна кафе, обнимая замерзшими пальцами пузатый бокал, в котором благородным темным янтарем плещется собеседник, лучше которого этим вечером ему не найти. Сидеть допоздна, все откладывая и откладывая тот момент, когда нужно будет выбираться на улицу, пряча лицо от холода и дождя. Но за ненадежными витринами кафе сидят совершенно другие люди, а он идет по тротуару. Он - в одну сторону, она - в другую, с одинаковой скоростью, два пешехода в безликой задаче из школьного учебника математики. На дороге - листья, листья: нескончаемые, впечатанные в мокрую землю листья. Навязчиво бросаются в глаза в темноте, словно одинокие точки в неуютном осеннем романе.

Даня понимает, что еще несколько минут таких мыслей - и он окончательно свихнется. Он надевает наушники и крутит колесико настройки. Раздраженно морщится, слыша всю ту муть, что плещется в эфире. Заводные зомби без страха и упрека… Внезапно одна из радиостанций привлекает внимание писателя.

«Салют! В эфире радио "Депрессия!" Мы приветствуем всех наших друзей-самоубийц, решивших уйти из жизни этим прекрасным мерзким вечером…»

Дане вдруг кажется, что он уже где-то слышал этот голос. Даже не то что слышал, а…

«Самая важная история на свете - это ваша собственная, дорогие радиослушатели. И она предназначена только для вас. Людей, без которых вам невыносимо жить, вы никогда не встретите или встретите слишком поздно. Чем хуже - тем лучше, дорогие друзья, и только это наполняет нас силой жить дальше. Тем не менее, мы скорбим вместе с вами, дорогие радиослушатели, и передаем… Передаем… Поролоновая крыса Батукада передает привет своему единственному другу - писателю Дане Шеповалову. Желает ему не отказываться от своего замысла и непременно убить всех героев своего романа… Слушайте, какой замечательный писатель! Нужно пригласить его к нам в студию! Специально для тебя, Даня, где бы ты ни был, по заявкам наших непостоянных, аххахх, крайне непостоянных, слушателей мы переда…»

Девушка на тротуаре перед Даней машет ему рукой.

- Что? - снимает наушники писатель.

- Простите, зажигалки не будет?

- Нет, не курю…

«Мы передаем ре…pa… передаем… черт бы их всех побрал! А, вот! По заявкам наших слушателей мы передаем "Реквием" Вольфганга Амадея Моцарта. Ну что же, отличный выбор! Дорогие коллеги, не забудьте вставить ствол в рот, чуть-чуть вверх и наискось, спускайте курок плавно, думайте о хорошем! Спасибо за сотрудничество…»

- В машину, сука! - два человека заламывают Дане руки за спину и тащат в припаркованный рядом автомобиль без номеров. - Быстро в машину!- Поехали с нами! Живо!

- Не поеду!

- Поехали, тебе говорят! Милиция!

- Пошли вы на хрен! Удостоверения покажите! - кричит Даня, отчаянно сопротивляясь: за рулем сидит парень в капюшоне, скрывающем поллица.

- В машине покажем!

Дане совершенно не хочется рассматривать какие бы то ни было удостоверения в машине без номеров. Адреналиновый шок придает ему сил: он резко выкручивает запястье и освобождает левую руку из захвата одного из нападающих. Тянется за ножом в кармане куртки - легальный норвежский нож с длинным тонким лезвием, рядом заключение экспертизы: холодным оружием не является… Я вам сейчас покажу, суки, чем он не является…

Открывается передняя дверь, оттуда выскакивает парень в кепке: он держит в руках магнитолу, защищенную тяжелым металлическим корпусом. Подбегает к дерущимся и наотмашь прикладывает ею по Даниному затылку. Гулкая тупая боль. На землю падает кассета, разламывается на куски. Ветер треплет разматывающуюся магнитофонную ленту, запутывая ее вокруг ног участников драки, вокруг передней покрышки, на которой все еще видны следы зубов Лютого…

- Ну что, Шеповалов, довыебывался? - смеется Рита, завязывая последний узел на веревке, сковывающей его руки за спиной.

- Да что вы себе позволяете? - возмущается Даня, понимая наконец, куда он попал. - Это же я все это пишу! Да вы знаете, кто я? Да я…

- Да-да-да, мы в курсе, - издевательским тоном успокаивает его Рита. - Ты последний великий писатель, ты размажешь протухшие кишки современной литературы по пыльным стенам затхлых библиотек.- Аххаххах!!! - смеется Тима. - Дай пять! Друзья ударяют друг друга по рукам, после чего Даня чувствует себя еще более дискомфортно.