Таба Циклон - Даниил Шеповалов

Следом открылся еще один ангар, в два раза больше прежнего. Он был набит таким количеством компьютерной техники и застывших перед ней в рабочем трансе людей, что больше походил на центр управления полетами. Персонал явно не раскладывал пасьянсы и не флиртовал в Сети, а напряженно работал на пределе своих возможностей - и все равно не укладывался в жесткие ежедневные дедлайны.

Коридор вывел Тиму в совсем небольшое по сравнению с предыдущими гигантами помещение. Конторка ресепшена сияла логотипом Marauders mag: солдат выбирается из разбитой витрины с женским манекеном под мышкой. Стоящая за конторкой девушка громко всхлипнула.

- Я желаю тебе, чтобы ты умер… - сказала она в телефонную трубку. - Я желаю, чтобы умерла твоя сучка! Мне тебя жалко… Почему ты называешь такими словами меня? Почему ты живешь по инерции?

Девушка надолго замолчала, выслушивая ответ своего собеседника. Еще несколько секунд - и заплачет. Но она все же справилась со своими эмоциями и холодно завершила разговор:

- Любомудров, если ты вчера не получил пиздюлей, это еще не значит, что у меня сегодня отличный день… Все, нам не о чем больше с тобой разговаривать. Пока! - она решительно бросила трубку и улыбнулась Тиме:

- Я могу вам помочь?

Обитателям маленькой редакции, разбитой на боксы синими перегородками, явно жилось веселее, чем телевизионщикам из соседнего ангара. Главный редактор растянулся на столе для совещаний: вместо редколлегий он ежедневно по часу избавлялся от стресса, стараясь полностью расслабиться. Редактор представлял себе, как маленькие человечки, заставляющие сокращаться его мышцы, бросают работу. В пальцах ног трудоголиков не находилось - человечки радостно покидали рабочие места, добирались до колен, подбивали работающих там, и так далее, пока волна анархии не смывала напряжение во всем теле.

Снаружи в это время особой трудовой активности тоже не наблюдалось. Верстальщики играли в Marauders - сетевую командную игру, в честь которой был назван журнал: небольшой отряд современных войск отправляется в прошлое и пытается завоевать какой-нибудь город или страну. Совсем недавно хитовым уровнем был Троянский конфликт, в который вмешивались два авианосца, отряд спецназа и танковая дивизия. Сейчас бой шел на улицах Москвы времен НЭПа: танк одного из дизайнеров гнался за отстреливающимся из маузера мужчиной в кожанке.

- Дэн, да чего ты паришься? - донесся до Тимы чей-то голос из-за перегородки. - Знаешь, какие тупые люди у нас рецензии писали?

- Даже я одну написал, - заметил проходивший мимо Тимы бородач.

- Вот видишь! Даже Лев одну написал… - обрадовался голос. - Ну так что, возьмешься? Отлично! Ко вторнику… Максимум в среду… Можешь обосрать, можешь похвалить, это без разницы…

Marauders mag издавался для иностранцев, сосланных по работе в Россию: страну холодную, жестокую и настолько иррациональную в своей отчаянной женственности, что разум европейцев и американцев пасовал, они справедливо не хотели ни понимать ее, ни верить в нее; каждый из них чувствовал себя резидентом на грани разоблачения, расстрела и кастрации в ближайшей подворотне. Днем на работе - какие-нибудь холодильники, утюги и фокус-группы с пиццей и сэндвичами за односторонним стеклом, вечером - безрассудные попытки оставить потомство перед лицом неотвратимой гибели. Каждая следующая ночь могла стать последней и поэтому проходила в алкогольном угаре («Expirienced hard drinkers wanted!» - сияли рекламой бары с полос Marauders), а также в беспрерывном поиске женщин, которые были единственным настоящим богатством этой опасной и непредсказуемой страны.

Никитин оказался болезненно худым высоким юношей с женственными манерами и интонациями. Жесткие седые кудряшки на голове, выступающий бледный лоб и узкий крючковатый нос делали его похожим не то на попугая, не то на умирающего от рака трансвестита, который твердо поверил в то, что вылечится, если перестанет щеголять в туфлях на шпильках и свернет из рисовой бумаги миллион Элтонов Джонов. Примерно так все обстояло: у Никитина была всего одна почка, зато целых две неизлечимые болезни - астма и сахарный диабет.

- Только, Дэн, давай без всякой этой замороченной чуши, которую ты любишь, - продолжал Никитин, - ну, про дрожащую лапку паука в детских пальцах и прочего… Пиши просто, доступно и коротко, чтобы любой идиот понял, то это вообще такое и нужно ли оно ему… Обещаешь?.. Ага, ну супер… Я? Да что я - нормально все, в отпуск вот собираюсь…

Охранник взял Никитина за плечо:

- Костя, тут к тебе пришли.

- Дэн, у меня посетительница… Конечно, красивая! - он галантно улыбнулся Рите. - Будешь себя хорошо вести, познакомлю!.. Только в среду крайний срок, ты понял?.. Да не вопрос, скажи, что ты от нас, Алена тебе все оформит… Ну давай, удачи…

Рита беседовала с Никитиным больше часа. Сначала тот недоверчиво ухмылялся, но когда Рита стала рассказывать ему о тех фактах его биографии, о которых не знал не только никто из его ближайшего окружения, но даже и сам Никитин уже давно предпочел забыть, Косте стало не по себе.

- Это все отсюда, - закончила Рита, доставая из сумки небольшую распечатку, исполосованную ядовито-оранжевым текстовыделителем, - только не спрашивай, откуда она у меня… Мне кажется, Костя, ты умный мальчик и должен понимать, что из-за вечных депрессий нашего с тобой общего приятеля, его, мягко говоря, специфичной фантазии и странных эстетических предпочтений все это может для нас очень плохо закончиться.

- Да уж… - мрачно протянул Никитин.- Костя, ты знаешь, где он живет?

- Нет, ну надо же такой свиньей быть! - с чувством воскликнул Никитин, ошарашенно листая распечатку. - Ведь все детство вместе провели… Что ему, трудно было мне вторую почку оставить? Букв, блядь, жалко стало?! А с котом, вы в курсе, что он с моим котом сделал? Да кто ему вообще такое право дал?! Мудак охуевший!

- Так ты знаешь, где он живет или нет?

- Конечно, знаю: Аллея Поликарпова, дом 8. Такая замызганная квартирка на первом этаже. На кухне фотообои про Карелию… Вот ублюдок все-таки!Никитин перевернул страницу:

- А это что за дерьмо?! Ну какие еще суворовцы?! Да это когда было вообще…- Там ниже и про меня есть.Никитин пробежал еще несколько абзацев и со смешанным чувством недоверия и восхищения во взгляде поднял глаза на Риту.

- А это правда? Рита пожала плечами:

- А про тебя, Костя? Правда?

Она положила ладонь на плечо Тиме, который изучал фотографию, приклеенную скотчем к одной из перегородок: шесть аквалангистов в черных гидрокостюмах повисли над водой на крестообразном подъемнике, как огромные резиновые морские коньки.

- Его нужно остановить, пока еще не поздно, - сказал Никитин.- Именно это я и пытаюсь донести до тебя уже второй час.

- Прямо сейчас поедем! Он дома, мы только что по телефону разговаривали. Одну минуту… Лев! Ле-е-ев!!!

Бородач, стоявший за столом, ломившимся от офисной техники, в ответ лишь раздраженно помахал скрученным в трубочку листком бумаги - не сейчас, занят, важный звонок, давай попозже. Он набирал чей-то телефонный номер, сопел в трубку, сбрасывал, набирал снова…