Оттудова. Исполнение желаний - Таня Си

Чтобы скрасить многочасовое молчание я стала петь все песни, какие только помнила. Песни «Машины времени», «ДДТ», А.Розенбаума, русские народные, романсы из кинофильмов зазвучали в моем неистовом исполнении, без остановки сменяя одна другую. Спасибо, вам, отцы русского рока и дай вам Бог многие творческие лета! Аминь от соотечественницы.

Одвард совершенно не реагировал на мое музыкальное шоу-иступление-выступление. То ли оглох, то ли онемел не от счастья… И, если от поездки я была на последнем издыхании, то Одвард выглядел бравым водилой без тени усталости на лице. Его слова о том, что за рулем он отдыхает не оказались преувеличением. Но, к моему счастью, конец нашего вояжа уже был не за горами.

За окном замелькали густонаселенные местечки и скоро мы оказались в большом городе. Он радовал своей деревенской простотой одно-, двух– или трехэтажных домов, окруженных зелеными лужайками и цветами. Центр был застроен пятиэтажками и торговыми центрами. Несмотря на оживленное автомобильное движение, соблюдалось святое дорожное правило о приоретете пешеходов. Поражало большое количество беременных женщин, мужчин с колясками и инвалидов на электрических инвалидных креслах.

Мы подъехали к пиццерии и Одвард заказал самую большую пиццу, которая по размеру была чуть меньше круглого стола Короля Артура. Густой аромат свежеприготовленного теста и мяса заполнил собой все околомашинное пространство, кабину, наши носы и рты, возбуждая и разжигая нешуточный аппетит. Волчий аппетит Одварда подпрыгнул до кондиции, а поэтому сил терпеть и ждать, когда еда остынет, у него не осталось. Он стал жадно кусать громадный горячий кусок пиццы, рискуя обжечься, но упорно пытаясь его как-нибудь прожевать. Жевать очень горячее Одварду было легче с открытым ртом. Задрав слегка голову вверх, чтобы еда не вывалилась из открытого рта, он наклонял голову то вправо, то влево, приговаривая «чертовски вкусная пицца». Как вдруг, глаза его его остановились и быстро полезли из орбит, дыхание остановилось и слова вместе с недожеванной пиццой застряли у него в горле. Одвард моментально наклонился вниз и стал судорожно кашлять, извергая все, что стало поперек горла, прямо на пол. Отдышавшись, Одвард понял, что пытался проглотить вместе с пиццей и кусок картона, который он оторвал от упаковки и использовал, как одноразовую тарелку.

После ланча мы поехали на окраину города и остановились у тринадцатиэтажного дома. Это был шедевр современной архитектурной мысли, воплощенной в стекле и бетоне. Просторный холл, вместительный зеркальный лифт сверкали чистотой. Лифт бесшумно поднял нас на самый верхний этаж, двери раскрылись и мы вышли на красную ковровую дорожку. Убедившись, что оркестра нет, я поспешила за Одвардом, который почти скрылся из вида.

Квартирка впечатляла не меньше, чем дом. Внимание привлек ярко-желтый мотоцикл, стоящий… на балконе. Весь балкон, кроме пола, был застеклен и поэтому создавалось реальное ощущение свободного выхода в воздух, на околодомную орбиту, так сказать.

Норвежские граждане немного пообщались в моем молчаливом присутствии, а потом не особо торопясь, мы стали носить вещи из грузовика. Прошло несколько часов и мой пустой желудок стал громко урчать, пугая окружающих и требуя еды. Хозяева немного подсуетились и нам были предложены прозрачные бутерброды и кофе. Пропитания было катастрофически мало, поэтому я ограничилась двумя плоскими бутербродиками, чтобы Одварду досталось побольше. Но он, конечно, даже не догадался о такой жертве со стороны русской барышни.

* * *

Закончив дружеский визит, мы отправились в обратный путь, хотя полной уверенности у меня в этом не было. Одвард опять разговаривал по своему любимому мобильнику, а я размышляла о загадке норвежской души и души как таковой. По идее, любая душа – загадка, а чужая – сплошные потемки. Как часто, общаясь на родном языке мы абсолютно не понимаем друг друга или понимаем с точностью наоборот? Сотни, тысячи людей могут прочитать одну и ту же книгу, но каждый будет трактовать ее по своему, придумывая невероятное новое и совершенно забывая очевидное.

Я не была избалована пониманием со стороны своих близких, поэтому не особо переживала по поводу непонимания со стороны Одварда. Надеясь, что это временные трудности. Научила же я его убирать за собой грязную посуду, делиться конфетами, а не есть их со скоростью света в одно лицо. К сожалению, этим победы в воспитании и ограничились. Каждый раз он по– прежнему забывал сказать «спасибо» за обед, по-прежнему бросал грязные носки в зале, по-прежнему безбожно гадил и в машине и дома, по-прежнему пердел всегда и везде. Я еще надеялась на его дальнейшее успешное перевоспитание. А сейчас главное, что он добрый и нежадный.

Одвард, как всегда, внезапно прервал мои размышления, сказав, что «мне звонил доктор». Чтобы поддержать разговор в рамках своего ограниченного лексикона, я поинтересовалась, кто у него доктор – мужчина или женщина? Одвард сурово посмотрел на меня, наверное, в чем-то подозревая, но промолчал. Тогда я снова повторила свой вопрос. В ответ Одвард упорно хранил молчание. Пауза неприятно затянулась, но тут Одвард снова произнес ту же самую заколдованную фразу. Сказка «Про белого бычка» в норвежском варианте обещала быть интересной. Стараясь сохранить самообладание, я как можно четче повторила свой вопрос «кто твой доктор – мужчина или женщина?». Но Одвард вцепился в руль и демонстративно уставился на дорогу. Почему мой простой вопрос поставил его в тупик? И тут до меня дошло, что он сказал «моя дочь звонила мне», а мой вопрос для него звучал «кто твоя дочь – мужчина или женщина?». Когда я, нахохотавшись в волю, рассказала об этом Одварду, он радостно заулыбался, обрадовавшись за мою вменяемость.

Мы продолжали ехать вдоль небольших полей, на которых кое-где паслись коровы или овцы. Ухоженные буренки неторопливо жевали траву и равнодушно разглядывали проезжающие мимо машины. Мы свернули на проселочную дорогу и, проехав еще немного, остановились у большого двухэтажного дома. Только тут Одвард объяснил, что мы приехали к его родителям. Сюрприз! Это, когда ОЧЕНЬ неожиданно, но не всегда приятно.

Одвард быстро выскочил из кабины и стремительно ушел в дом, оставив меня одну. Он даже не подумал подождать меня, пригласить в дом, представить родителям. Это было неприятно, но терпимо и кое-как объяснимо: бедный мальчик соскучился по родителям, торопился их обнять и предупредить о моем существовании. Я зашла в дом и осторожно открыла дверь из-за которой раздавались голоса.

На кухне сидели Одвард, его родители и еще два незнакомых молодых человека. Со мной никто не поздоровался и все продолжали общаться, не обращая на меня никого внимания. Захотелось развернуться и уйти… совсем. С другой стороны, «качать» права в чужом доме было как-то неудобно. Да и как их «качать» без знания норвежского языка? Чтобы не стоять позорным столбом пришлось через силу пройти и сесть на колено Одварда, потому что свободных мест больше не было. Мое присутствие для окружающих так и осталось незамеченным. Меня в упор проигнорировали. На минуту прервавшись Одвард предложил мне сходить в душ и я была рада покинуть общество под благовидным предлогом.

Контрастный душ всегда действует благотворно и при физических и при эмоциональных перегрузках. Расслабившись под струями воды, я почувствовала умиротворение и прилив новых сил. Еще неизвестно, как бы я сама отреагировала, если бы моя дочь привела в дом бесприданника из экономически неблагополучной страны.