Оттудова. Исполнение желаний - Таня Си

В автобус принято входить только в первую дверь, потому что билет надо покупать у водителя. Шофер автобуса выглядел капитаном корабля: белоснежная рубашка, галстук, белозубая улыбка. Я оказалась единственным пассажиром в огромном автобусе. Было приятно сознавать, что я села на нужный автобус, что водитель понял мое произношение и теперь можно расслабиться. Из простого любопытства я старалась, как можно подробнее, рассмотреть внутренность авторебуса. Зрелище было потрясающим для русского человека. Обычный рейсовый автобус поражал своей чистотой и комфортом: удобные мягкие кресла, на окнах обычные и рулонные занавески от солнца, под сиденьями контейнеры для мусора. Рассматривая выданный билет я прочитала название своего пункта назначения, а также увидела дату, точное время посадки и стоимость проезда.

На следующей остановке тоже был один пассажир. Автобус мягко и бесшумно остановился, водитель вышел, поздоровался с пассажиром, взял его чемодан и поставил в багажное отделение, которое находилось с наружной стороны автобуса.

Табло электронных часов, расположенное вверху над лобовым стеклом, показывало половину десятого, когда водитель объявил мою остановку персонально для меня. Увидев на выходе различные расписания автобусных маршрутов, я, указывая на них пальцем, смогла задать единственный вопрос «бесплатно?». Получив от водителя утвердительный ответ я запаслась расписаниями, как будто у меня, что ни день, то новая поездка по новому маршруту.

Из автобуса я вышла в прекрасном приподнятом настроении – как же это здорово, когда люди улыбаются друг другу просто так, желая подарить радость незнакомому ближнему и засвидетельствовать свое миролюбие. Я чувствовала, что с каждым днем здесь, в Норвегии, какая-то часть моего «я» как будто освобождается от чего-то фальшивого и ненужного. Может, душа стремиться скинуть защитные доспехи?

В салоне меня ждала Хозяйка. Она подробно объяснила мои несложные обязанности: предложить клиентам кофе и печенье, протирать зеркала, заметать волосы, складывать расчески в дезинфецирующий раствор, периодически стирать и сушить полотенца, в конце рабочего дня вымыть пол.

По соседству находился популярный кемпинг-плас. Хозяйка рассказала, что сюда на рыбалку приезжают туристы со всего мира, а все эти кемпинги много лет назад построил собственноручно его владелец. Он уже пожилой, но очень крепкий мужик, вырастил своих троих детей, а теперь взял на воспитание девочку больную аутизмом и сегодня Хозяйка будет делать ей прическу, так как вся семья приглашена на свадьбу.

Норвежские клиенты отличались доброжелательностью и спокойствием. Они легко шли на контакт, рассказывая о себе или беседуя на исторические или политические темы. Я восхищалась умением Хозяйки говорить на норвежском, деликатно поддерживая беседу. Она же мне жаловалась, что местный диалект дается ей с большим трудом и что пройдет еще много лет прежде, чем она сможет более-менее свободно общаться. Язык – основной инструмент общения, а с моим «инструментом» только полы мыть.

Очень часто в салон приходили и соотечественницы. Они постоянно жаловались на мужей, на трудное финансовое положение, мотивируя свою просьбу о скидке на стрижку и покраску волос. Мужская стрижка стоила двестидвадцать крон, женская – тристапятьдесят, покраска – от восьмисот. Хозяйка легко шла на уступку, надеясь, что у соотечественницы проявится совесть, появятся деньги и в следующий раз она обязательно заплатит полную стоимость услуги. Сплошная иллюзия, мираж! Ну, не может любитель халявы проявить порядочность. В принципе.

Благодаря Хозяйке, я познакомилась с четырьмя русскими женщинами и подробно узнала об их житье-бытье. Трое из них жаловались на нехватку денег, на отсутствие работы, собственной недвижимости, на проблемы с норвежским языком, на бывших жен и сожительниц своих мужей. Но никто из них не хотел возвращаться на Родину. Было потрачено слишком много сил и времени, чтобы остаться здесь, а на возвращение уже нет ни того ни другого. Лишь у одной дамы все сложилось благополучно. Муж – владелец продуктового магазина, шофер, экспедитор и уборщик, а она – кассир и уборщица в его же магазине. После семи лет проживания в Норвегии она прекрасно владела норвежским и предпочитала уже норвежское общество.

Все мне дружно советовали выходить замуж, несмотря на полную противоположность характеров. В самом деле, одним браком больше, одним меньше. Тем более, как уверяли меня подруги, несостоятельный норвежец по закону не может жениться на иностранке. Его годовой прожиточный минимум должен составлять не менее стасемидесяти тысяч.

Как выяснится через много лет, годовой доход Одварда на момент женитьбы составил четыре тысячи крон. Да здравствуют великие норвежские законы!

* * *

Забрав меня в очередной раз из салона, Одвард объяснил, что должен помочь своим друзьям с переездом. Я была не против его участия, но оказалось, что я тоже участвую в этом мероприятии. Мы подъехали к многоэтажке в четыре этажа. Недалеко от подъезда стоял готовый к загрузке грузовик. Мы прошли в подъезд и я просто обалдела. Идеальная чистота, кругом цветы, зеркала, на дверях красивые таблички с именами проживающих, у порогов лежат чистые аккуратные коврики, на окошках – прозрачные занавески.

Хозяева-друзья обрадовались прибывшей рабсиле и все мы дружно принялись за вынос вещей. Минут через двадцать всеобщий энтузиазм спал, а поэтому я тоже сбавила обороты, стараясь не выделяться из общей массы. Вот так, не торопясь, с перекурами и кофепитием, мы постепенно заполняли грузовик. По окончании погрузочных работ нам сердечно поспасибили и мы отправились домой без денежной благодарности и с пустыми животами. Меня восхитило бескорыстие Одварда, но почему его друзья такие скупердяи? Одвард долго въезжал в смысл моего умозаключения, а когда понял, то успокоил, что они обязательно заплатят, когда мы перевезём их вещи в другой город.

Утром следующего дня мы отправились в дорогу. Предстояло проехать около девяноста миль. Я же, по своей наивности неопытного путешественника, посчитала их за девяносто километров. Немного адаптировавшись к местным дорогам, я уже спокойно реагировала на крутые виражи и пике.

Наверное, я никогда не перестану восхищаться и наслаждаться красотой норвежской природы, этими удивительными красочными пейзажами и ландшафтами. Взору открывались то таинственные безлюдные просторы со скудной северной растительностью, то высоченные горы, заросшие непроходимыми лесами и ниспадающими с высоты водопадами, то горные реки и величественные фьорды. Вся природа будто дышала загадочным, сказочным духом эльфов и троллей. И всю эту красоту сохранили и не испортили, не уничтожили при строительстве мостов, тоннелей, дорог, домов, городов. Какие же молодцы, эти норвежцы, что сумели построить цивилизацию без ущерба окружающей среде на минимально пригодном участке суши.

За окном расстелалась тундра, а мне сильно приспичило по малой нужде. Одвард невозмутимо ответил, что надо доехать до туалета, потому что по закону справлять нужду возле дороги запрещено. Наверное, поэтому сам он писает, где хочет. Одвард громко заржал на мое замечание и уверил, что у него есть личное разрешение от Короля Норвегии. Не вовремя в Одварде проснулся шутник и великий патриот. Почти час я гипнотизировала себя, убеждая организм держаться до последнего. И вот, в тот момент, когда «промедление смерти подобно», мы, наконец-то, подъехали к лучшему достижению человечества – туалету. Как всегда, там оказался полный порядок и комфорт. Хвала норвежским уборщикам, норвежской системе и всем богам!