Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон еще раз обвел взглядом колонну, и с его губнепроизвольно сорвался тягостный стон.

Все еще досадуя на себя за глупый промах, Лэнгдон вышел излифта на верхнем этаже корпуса «Си» и двинулся вслед за Колером по тщательноприбранному коридору. К его удивлению, интерьер был выдержан в традиционномфранцузском колониальном стиле: диван красного дерева, фарфоровая напольнаяваза, стены обшиты украшенными искусной резьбой деревянными панелями.

— Мы стараемся сделать пребывание наших ученых в центремаксимально комфортабельным, — заметил Колер.

Оно и видно, подумал Лэнгдон.

— Так, значит, тот человек с фотографии как раз здесь ижил? Один из ваших высокопоставленных сотрудников?

— Совершенно верно, — ответил Колер. —Сегодня утром он не явился ко мне на совещание, на вызовы по пейджеру неотвечал. Я отправился к нему сам и обнаружил его мертвым в гостиной.

Лэнгдон поежился от внезапно охватившего его озноба, тольков эту минуту осознав, что сейчас увидит покойника. Он не отличался крепкимжелудком, каковую слабость открыл в себе еще студентом на лекциях поискусствоведению. Это обнаружилось, когда профессор рассказал им, что Леонардода Винчи достиг совершенства в изображении человеческого тела, выкапывая трупыиз могил и препарируя их мускулы.

Колер покатил в дальний конец коридора. Там оказаласьединственная дверь.

— Пентхаус, как говорят у вас в Америке. — Онпромокнул платком покрытый капельками пота лоб.

Табличка на дубовой створке гласила: «Леонардо Ветра».

— Леонардо Ветра, — прочитал вслух Колер. —На следующей неделе ему бы исполнилось пятьдесят восемь. Один из талантливейшихученых нашего времени. Его смерть стала тяжелой утратой для науки.

На какое-то мгновение Лэнгдону почудилось, что на жесткоелицо Колера легла тень присущих нормальным людям эмоций, однако она исчезластоль же молниеносно, как и появилась. Колер достал из кармана внушительнуюсвязку ключей и принялся перебирать их в поисках нужного.

В голову Лэнгдону пришла неожиданная мысль. Здание казалосьабсолютно безлюдным. Это обстоятельство представлялось тем более странным, чточерез какую-то секунду они окажутся на месте убийства.

— А где же все? — спросил он.

— В лабораториях, конечно, — объяснил Колер.

— Да нет, а полиция где? Они что, уже здесь закончили?

— Полиция? — Протянутая к замочной скважине рукаКолера с зажатым в ней ключом повисла в воздухе, их взгляды встретились.

— Да, полиция. Вы сообщили мне по факсу, что у васпроизошло убийство. Вы, безусловно, обязаны были вызвать полицию!

— Отнюдь.

— Что?

— Мы оказались в крайне сложной и запутанной ситуации,мистер Лэнгдон. — Взгляд безжизненных серых глаз Колера ожесточился.

— Но… ведь наверняка об этом уже еще кто-нибудьзнает! — Лэнгдона охватила безотчетная тревога.

— Да, вы правы. Приемная дочь Леонардо. Она тоже физик,работает у нас в центре. В одной лаборатории с отцом. Они, если можно таксказать, компаньоны. Всю эту неделю мисс Ветра отсутствовала по своим служебнымделам. Я уведомил ее о гибели отца, и в данный момент, думаю, она спешит вЖеневу.

— Но ведь совершено убий…

— Формальное расследование, несомненно, будетпроведено, — резко перебил его Колер. — Однако в ходе его придетсяпроводить обыск в лаборатории мистера Ветра, а они с дочерью посторонних тудане допускали. Поэтому с расследованием придется подождать до возвращения миссВетра. Я убежден, что она заслуживает хотя бы такого ничтожного проявленияуважения к их привычкам.

Колер повернул ключ в замке.

Дверь распахнулась, лицо Лэнгдона обжег поток ледяноговоздуха, стремительно рванувшегося из нее в коридор. Он испуганно отпрянул. Запорогом его ждал чужой неведомый мир. Комната была окутана густым белым туманом.Его тугие завитки носились среди мебели, застилая гостиную плотной тусклойпеленой.

— Что… это? — запинаясь спросил Лэнгдон.

— Фреон, — ответил Колер. — Я включил системуохлаждения, чтобы сохранить тело.

Лэнгдон машинально поднял воротник пиджака. «Я попал встрану Оз, — вновь подумал он. — И как назло забыл свои волшебныешлепанцы».

Лежащий перед Лэнгдоном на полу труп являл собойотталкивающее зрелище. Покойный Леонардо Ветра, совершенно обнаженный,распростерся на спине, а его кожа приобрела синевато-серый оттенок. Шейныепозвонки в месте перелома торчали наружу, а голова была свернута затылкомвперед. Прижатого к полу лица не было видно. Убитый лежал в замерзшей лужесобственной мочи, жесткие завитки волос вокруг съежившихся гениталий были покрытыинеем.

Изо всех сил борясь с приступом тошноты, Лэнгдон перевелвзгляд на грудь мертвеца. И хотя он уже десятки раз рассматривал симметричнуюрану на присланной ему по факсу фотографии, в действительности ожог производилкуда более сильное впечатление. Вспухшая, прожженная чуть ли не до костей кожабезукоризненно точно воспроизводила причудливые очертания букв, складывающихсяв страшный символ.

Лэнгдон не мог разобраться, колотит ли его крупная дрожь отстоящей в гостиной лютой стужи или от осознания всей важности того, что онвидит собственными глазами.

С бешено бьющимся сердцем Лэнгдон обошел вокруг трупа, чтобыубедиться в симметричности клейма. Сейчас, когда он видел его так близко иотчетливо, сам этот факт казался еще более непостижимым… невероятным.

— Мистер Лэнгдон, — окликнул его Колер.

Лэнгдон его не слышал. Он пребывал в другом мире… в своемсобственном мире, в своей стихии, в мире, где сталкивались история, мифы ифакты. Все его чувства обострились, и мысль заработала.

— Мистер Лэнгдон! — не унимался Колер.

Лэнгдон не отрывал глаз от клейма — его мышцы напряглись, анервы натянулись, как перед ответственным стартом.

— Что вы уже успели узнать? — отрывисто спросил ону Колера.

— Лишь то, что смог прочитать на вашем сайте.«Иллюминати» значит «Просвещенные». Какое-то древнее братство.

— Раньше это название вам встречалось?

— Никогда. До той минуты, пока не увидел клеймо нагруди мистера Ветра.