На краю архипелага - Артем Каменистый

– Я бы не сказал, – возразил Бродяга. – Первый раз такой стиль вижу. Двигается будто балерина, попавшая в джунгли.

Дина не снисходила до ответов и оказалась уже прилично выше кресла. Вдруг остановилась, двумя руками ухватилась за соседний тонкий ствол, раскачала, выбрав удобный миг, добралась до следующего. Этот побег был еще моложе, очень тонкий, он угрожающе закачался под ее тяжестью. Выверенно оттолкнувшись ногой от его массивного собрата, она заставила растение отклониться в нужном направлении, вцепилась в стропу, подергала, выбрала слабину, повисла. Перебирая руками, добралась до кресла, встала на его загибающуюся кверху спинку, только тогда взглянула вниз.

– Браво! – Бродяга похлопал в ладоши. – Если надумаю открыть цирк, то тебя первую приглашу. Да не обижайся: не в клоуны же.

– Клоуны?

– Да я про цирк!

– Не кричи – до озера недалеко.

– Тебе бы шорты чуть покороче или юбочку красную с блестками – вылитая звезда арены будешь.

Дина, игнорируя развеселившегося Бродягу, спросила:

– Максим: что мне теперь делать?

– Сможешь обрезать стропы?

– Смогу. Только сперва одну и притяну за нее стебель ближайший, чтобы держаться. Эта штука очень тяжелая, не знаю, что будет, когда она падать начнет.

Дина столь же легко справилась с задачей по обеспечению своей безопасности и начала заниматься вандализмом. Возможно, имелся способ обойтись без повреждения ценных строп, но она его не знала, а другие не могли подсказать, да и не хотели: совестно давать ценные указания так рискующему человеку. Пришлось ей вовсю работать ножом – материал поддавался очень плохо. Кресло поначалу не реагировало, но затем, по мере ослабления подвеса, принялось раскачиваться, перекашиваясь на одну сторону. Из-за этого начали шататься макушки исполинских побегов, с них разлетались перепуганные птицы, а затем почти бесшумно свалился чуть вытянутый серый мяч. Макс и удивиться не успел, как из него под утробное гудение начали вылетать разъяренные пчелы.

Бродяга не растерялся – подскочил, энергично врезал ногой, отправив пчелиное гнездо в далекое путешествие. Увы, недостаточно быстро: часть насекомых успела выбраться и принялась карать вандалов.

– Бегом отсюда! – выкрикнул Макс, отмахиваясь от разъяренных пчел.

Мчаться пришлось не меньше сотни метров – лишь после этого преследователи отстали. Снежок чуть не плакал, потирая распухающее на глазах лицо, Бродяга тихо матерился, хватаясь за все сразу, а Макс, не останавливаясь, развернулся, бросился назад по параллельному маршруту, на ходу коротко пояснив:

– Там Динка осталась.

Не успев толком удалиться, услышал за спиной топот – товарищи не стали жалеть себя до слез, бросились следом: надо выручать девчонку.

Хотя как это сделать?

Дина все так же маячила в вышине, ухватившись руками за стропу, а ногами оплетя бамбуковый ствол. На вид с ней ничего плохого не случилось, да и пчел видно не было – лишь несколько гудящих точек пулями носились во всех направлениях, не делая попыток напасть.

– Дин, ты как? – взволнованно поинтересовался Макс.

– Со мной все хорошо: я тихо сидела и меня они не тронули.

– Снежок тоже стоял тихо, но его еще как тронули, – заявил запыхавшийся Бродяга.

– Вы внизу были, а я высоко – наверное, поэтому. Когда вы убежали, они все улетели к тем кустам. Там их домик лежит. Даже отсюда слышно, как гудят. Что мне делать? Резать дальше?

– Режь, – разрешил Макс.

– Будем надеяться, что гнездо было одно, – буркнул Бродяга. – С детства ненавижу, когда пчелы кусают.

– А кто такое любит, – вздохнул Макс. – И пчелы странные – я думал, что только осы такие гнезда делают.

– Нет, это пчелы. Местные просто.

– А их может быть много? – с опаской уточнил чуть успокоившийся Снежок.

– Не знаю, но у бронзовых людей была огромная пасека. Правда, там не такие гнезда были, а из бамбука сделанные. Наверное, одичали и расселились по всему острову. Кстати: никто медка не хочет?

– Если ты достанешь, то я попробую, – произнес Макс, настороженно косясь в сторону гудящих кустов.

– Вообще-то я на тебя рассчитывал.

– Дин, давай уже режь. Не до меда нам сейчас. Разберемся с этой катапультой – и бегом назад.

Нож продолжил разрушительную работу, чиркнув по самой натянутой стропе. Кресло, окончательно лишившись опоры с одной стороны, ринулось вниз, будто гигантские качели. Наверху при этом затрещала ткань купола, неистово зашатались макушки бамбуковых стволов, в стороны разлетелись самые отважные птицы, остававшиеся в шумном районе до последнего. По касательной чиркнув о землю, последнее пристанище неизвестного пилота соплами глубоко вспахало почву, перекосилось набок и застыло в таком положении, удерживаясь силой натяжения оставшихся строп.

Все замерли, ожидая реакции пчел. Те, хоть и были заняты оценкой масштабов катастрофы, не проигнорировали столь близких и масштабных событий – выслали отряд разведчиков. Жужжащие насекомые некоторое время носились вокруг, но затем почти все удалились, никого не тронув, – да и, в отличие от первого раза, ни один из ребят не шевельнулся, Дина тоже окаменела, вжавшись в бамбуковый ствол.

Бродяга, решив, что опасность миновала, подошел к креслу, почти весело сообщил:

– У летчика вместо лица череп.

– Ну и воняет же здесь. – Снежок, брезгливо сморщив и без того перекошенное опухшее лицо, прикрыл нос пальцами.

Макс помалкивал, наблюдая за Бродягой. Тот вроде какой-то опыт имел в этом деле и должен лучше знать, что и как здесь лежит. Однако тот не спешил демонстрировать свою осведомленность. Обошел кресло, разглядывая его снизу доверху, некоторым местам уделил особенно пристальное внимание, другие почти игнорировал. Не прошло и полминуты, как выдал вердикт:

– Это сто процентов не кресло-катапульта. Это бред. Похоже на декорацию из фантастического фильма. Не хватает только джедайского меча на поясе и мумии мастера Йоды.

Макс, поняв, что товарищ не настолько компетентен, как он рассчитывал, взял дело в свои руки. Для начала, морщась от вони и неприглядного зрелища, стащил с покойника шлем. Это оказалось просто – он не был закреплен и вообще болтался на честном слове.

– Отмыть – и классная штука получится, – одобрил Бродяга.

– С виду крепкий, не хуже мотоциклетного. Даже лучше, – поддержал Снежок. – Еще бы костюм к нему – и ничем не прошибить будет… Ну… кроме пули.

Бродяга, внезапно шагнув к Максу, буквально вырвал трофей из рук, уставился совсем уж озадаченно и, позабыв про брезгливость, начал ощупывать со всех сторон. Затем, что-то потянув, он закрыл переднюю часть идеально прозрачным стеклом, возникшим непонятно откуда. Вздохнул, в очередной раз сообщил: