На краю архипелага - Артем Каменистый

– Бронза, – догадался Макс.

– Ага. Она самая. Я у них, кроме нее, ничего не видел. То есть видел, конечно: олово, медь, золото и серебро. Но железных вещей не было. Думаю, они его не умеют получать или в их землях оно не встречается.

– Поищем еще?! – умоляюще произнес Снежок.

– Некогда – нас не для поиска кладов сюда послали, – остудил его Макс.

Вскоре прошли через остатки еще одной изгороди, и Бродяга объявил:

– Это была граница огородов. Ты хотел их посмотреть – так смотри.

Недоверчиво оглянувшись, Макс не заметил ни малейших следов земледельческой деятельности. Разве что деревьев и больших кустов нет. Трава обычная, рыхлая почва, усыпанная белыми осколками ракушек, крошечная ящерка умчалась из-под ног – ничего примечательного. Ну и листья мелких пальм повсюду лезут – спешат занять освободившееся место.

Дина молча отошла в сторону, присела перед одним из таких «пальмовых зародышей», зачем-то потрогала основание. Достав нож, осторожно раздвинула колючки, что-то подрезала, продемонстрировала находку, улыбнувшись, пояснила:

– Вот. Это вкусно. Только кисло немного.

– Ананас! – обрадовался Снежок.

Макс, оглядевшись, только сейчас разглядел крупные шишки на таких же колючих кустиках. Не сказать, чтобы здесь разрослась ананасовая чаща, но ценных фруктов хватало.

– Дин, а семена у него есть? Как сажать?

– Можно без семян: верхушки с плодов укоренять или побеги.

– Ага, – кивнул Бродяга. – У меня дома сестра так делала. Про ананасы я и забыл, а они сохранились – не засохли. Но раньше их гораздо больше было.

– А бананы здесь тоже есть? – спросил Снежок.

– Не ел ни разу и не видел. Наверное, нет. А может, не в сезон попал – ведь всех огородов я тогда не рассмотрел.

Дина, после находки ананасов потерявшая к ним всякий интерес, прошла чуть дальше, опять склонилась, что-то разглядывая. Затем, достав нож, покопалась в земле, вытащила удлиненный толстый корень, очистила от земли.

Заинтересовавшись ее находкой, все подошли ближе. Снежок спросил:

– А это что? Тоже вкусно?

– Этот корень они постоянно ели, – кивнул Бродяга.

– Так вкусно или нет?

– Вкусно. Особенно печеный. Почти картошка, только сладковатый. Даже похож на нее – такой же клубень, но длинный очень.

– Ух ты! Запечем?! Макс?!

– Будет время – запечем. Только так, чтобы нас холм прикрывал, иначе на юге дым увидят. Туда ведь часто экспедиции ходят.

Бродяга хохотнул, покачал головой:

– Макс, ты не обращал внимания, что на южном холме постоянно туман стоит? Да и на северном местами.

– Нет. Не помню. Я туда почти не смотрел.

– Трубы там выходят, только из них вместо воды пар хлещет. Такие и здесь попадаются, но там их вообще прорва. Хоть кочегарку строй – никто со стороны ничего не подумает. Дым белый – поди издали его от пара отличи. Да сейчас чуть поднимемся, и сам сверху оценишь.

Бродяга и здесь оказался прав. Когда миновали зону нижних огородов и добрались до первой террасы, открылась прекрасная панорама: можно было разглядеть южный холм, болота и озера между холмами, влажные леса вокруг них. Действительно тут и там на склонах поднимались клубы пара, местами образуя сплошную кисельную пелену, сквозь которую мало что можно было разглядеть. Костер, даже если не один, вряд ли на этом фоне будет выделяться чем-то необычным. Да и по своему опыту Макс помнил, что в экспедициях нет дела до любования далекими пейзажами – все внимание устремлено на ближайшие заросли, из которых в любой момент может показаться смерть.

Помимо ананасов и съедобных клубней на огородах нашли несколько тыквенных плетей с некрупными плодами. На террасе должна была протягиваться вторая зона полей, но Бродяга, увидев, что ирригационный канал давно пересох, отчаялся, предложив здесь не задерживаться. Однако все оказалось не безнадежно: на ходу приметили несколько стеблей растения, напоминавшего просо. Хотя спорно – в зерновых из присутствующих никто не разбирался. Но одно несомненно – это съедобно и некогда выращивалось бронзовыми людьми.

Весьма вероятно, что если поискать, то можно найти еще немало выживших культурных растений, но особого смысла в этом Макс не видел – и без того понятно, что они здесь есть, но задача экспедиции не в их изучении или сборе. Вот когда переселятся, тогда и займутся, а сейчас надо быстро пробежаться по вершкам и вернуться с докладом, предварительно разыскав путь для кораблей. Поэтому ни на этой террасе, ни на двух верхних задерживаться не стали. Лишь остановились ненадолго у первой встреченной трубы, из которой вырывался поток хрустально-чистой воды. Она оказалась не настолько уж противно теплой, как рассказывал Бродяга, – даже слегка прохладной в жаркий день, и по вкусу приближалась к божественному нектару. Пресная, вкусная – жажду утоляла прекрасно.

Сама труба выглядела безобразно. Кривая, покрыта вмятинами, край рваный. Такое впечатление, будто от нее кто-то кусочек отщипнул в давние времена. Никогда раньше Максу не доводилось видеть здешние металлические конструкции в столь плачевном состоянии.

Четвертой террасы у холма не было – до самого верха шел плавный подъем, а вершину обрезала плоская вершина. Именно там должен стоять обещанный город бронзовых людей.

Бродяга и здесь не обманул, хотя до конца откровенен тоже не был. То, что он называл городом, скорее попадало под определение деревни или поселка. Ник, которого не взяли в проводники по причине травмы, заработанной в бою с готами, рассказывал, что здесь все было странным – ничем не похожим на обычное. Макс был склонен с ним согласиться – одного взгляда хватило, чтобы понять: строители этого покинутого селения были людьми своеобразными, или, скорее, откровенно чужими.

Прежде всего бросалась в глаза стена. Она была сложена из блоков рыхлого кораллового известняка, но форма у них была не стандартно-прямоугольная, а самая разнообразная: будто пазлы собирали. На первый взгляд невозможно найти пару одинаковых камней – у каждого найдутся отличия от соседей, причем значительные. Тем удивительнее, что зазоров не наблюдалось: кладка выглядела монолитной. Если где и проглядывала щель, то в нее разве что лезвие узкого ножа можно попробовать просунуть.

И при этом ни малейших следов раствора – ничем не загаженная поверхность отборного кораллового известняка. Как ни странно, стена держится прекрасно – не видно обрушившихся или перекосившихся участков. Если бы не вьющиеся растения, облюбовавшие ее на всем протяжении и местами полностью скрывавшие от глаз, можно было подумать, что возвели ее вчера или максимум на прошлой неделе. Даже упавшая высокая пальма не произвела серьезных разрушений – так и лежала, опираясь на почти неповрежденный гребень.

С домами все обстояло несколько проще – их выстроили из дерева и бамбука. Лишь один, самый большой, был частично каменным: возвышался в центре, удивляя все теми же многоугольными блоками. Сама архитектура, мягко говоря, тоже необычна. В одном и том же строении гармонично сосуществовали ломаные и скругленные углы. А еще в изобилии наблюдались наклоненные в разные стороны стены, широкие, будто сомбреро, крыши, частое использование покоящихся на столбах выдающихся элементов, из-за чего вторые этажи по площади, как правило, превосходили первые. Трехэтажных и больше строений не было, но можно не сомневаться – и там бы картина не изменилась.