Наследница поневоле - Ирина Львова

— Она прекрасна!

Поймав машину, Джейк и Светлана поехали за автобусом, на котором уехала Лиза, потом за троллейбусом, в который она пересела, и наконец остановились у дверей библиотеки, где она работала.

Переводчица, буквально задыхаясь от растекавшейся в ней желчи, ожидала, что чокнутый иностранец кинется следом за уродиной и с помощью ее, Светы, немедленно начнет признаваться ей в любви, но…

— Светлана! — проникновенно начал Джейк. — Что вы сейчас видели?

Девушка пожала плечами, не желая обижать человека, который щедро оплачивал ее услуги.

— О-о! — продолжал американец. — Вы не поняли. Я так и знал! А вы видели жемчужину, которую надо лишь очистить от налипшего на нее навоза!

Света с удивлением воззрилась на него — оказывается, романтик не совсем идиот? Ведь в общем-то при желании практически из любой женщины можно сделать… Если не красавицу, то нечто… не столь жалкое, как эта ходячая вешалка для секонд-хэнда!

— Светлана, я успел убедиться в том, что вы изумительная девушка! — поблескивая глазами, сказал Джейк. — Ведь вы поможете мне?

Она кивнула:

— Но чем я могу быть полезна?

— Видите ли, девушки, подобные мисс Батуриной, робки и пугливы. Со мной она разговаривать не будет, а с вами… Но надо еще придумать повод…

— А вы расскажите ей про своего прадедушку, про портрет Натали.

— Это слишком просто, — замотал головой Херби. — Я хочу, чтобы она полюбила меня не ради теней наших усопших предков. Вот что мы сделаем!

Их милую беседу прервал не понимавший ни слова и оттого раздраженный таксист:

— Стоять будем или ехать?

Джейк мгновенно угадал смысл его вопроса:

— Светлана, поедем в магазин, где я смогу купить фотоаппарат. Мне нужна профессиональная камера!

Через два часа Херби уже отдыхал у себя в номере. Поглядывая на футляр фотоаппарата и на кофр, в котором лежала косметика и одежда для Лизы, он самодовольно улыбался.

По совету частного детектива Боб Гаррис остановился в гостинице «Международная»: русская невеста, как оказалось, жила поблизости. Адвокат чувствовал себя немного не в своей тарелке, возможно, виной тому была разница во времени или же просто нервы расшалились — слишком многое было поставлено на карту. Одним словом, по тем или иным причинам ему все не нравилось, все раздражало: и номер казался неоправданно дорогим, и кухня скверной, и сама Москва по-идиотски суетливой, по-дурацки спланированной и застроенной, грязной и… жадной. Особенно зверствовали таксисты.

Ко всему прочему, настроение портила отвратительная погода. Словно истратив летом все отпущенное на год тепло, природа истязала людей то пропитывавшей воздух зябкой сыростью, то проникавшим до костей холодом.

Направляясь к Елизавете Батуриной, которую ему во что бы то ни стало предстояло очаровать, он купил огромную коробку конфет и букет белых роз. Часы показывали начало шестого.

Ровно в полдень Бет Моргенсон доложили, что ее желает видеть некий Пьер Ла Гутин от Валентины Вальдмайер.

— Пригласите его! — велела Бет.

Волнуясь, она прошла в гостиную.

Незнакомец — высокий светловолосый мужчина лет сорока пяти в твидовом костюме — поднялся ей навстречу. Движения его отличались ленивой грацией хищного зверя, в любой момент готового к прыжку. Бет заметила, что он прихрамывает.

— Мадам? Пьер Ла Гутин. Я пришел обсудить некий интересующий вас вопрос. Мадам Вальдмайер приблизительно осветила мне суть дела, за которое я готов взяться, но мне хотелось бы уяснить некоторые тонкости… — Мужчина говорил по-английски вполне чисто, с легким, трудноопределимым акцентом.

— Садитесь, — предложила Бет, опускаясь на диван. — Вы француз?

— О нет, мадам, — ответил гость. — Но я родился и довольно долго жил во Франции.

— И почему же вы покинули эту дивную страну?

Ла Гутин тонко улыбнулся:

— На то были веские причины.

— Убили кого-нибудь? — с притворным простодушием поинтересовалась Бет.

— Мадам интересует моя биография?

— О-о…

— Я сын русских эмигрантов, Петр Лагутин. Очевидно, мадам Вальдмайер выбрала меня именно потому, что я знаю русский язык. Я владею практически любым видом оружия, так как долгое время прослужил в… армии. Сейчас берусь за поручения щекотливого характера и о делах своих бывших клиентов никогда не распространяюсь. Кроме того, я уже проводил некоторые акции в России. Вы удовлетворены?

— Вполне. Итак…

— Устранение наследницы, насколько я понял?

— Да. Но могу ли я быть в вас уверена?

— Не понимаю сути вопроса. Вы платите деньги. Я выполняю работу. Деньги решают все.

Бет поджала губы:

— Она может получить тринадцать миллионов. Мои тринадцать миллионов! Мой друг… Я попросила его поехать в Россию, и он…

Ла Гутин понимающе улыбнулся и, видя, что женщина не торопится продолжать, уточнил:

— Пикантное условие завещания? Вы послали его соблазнить наследницу, но теперь боитесь, что он переметнется?

— О-о, Валентина все вам рассказала?

— Так вы хотите устранить мешающую вам особенность ее организма?

Бет заморгала глазами, пытаясь переварить витиеватую фразу, когда же смысл ее дошел до женщины, она вскочила:

— Эта девица… она… она… Я уверена, что он решил на ней жениться и заграбастать деньги! Я не хочу, чтобы она жила!

— Кроме корысти, вами движет еще и месть? Прекрасно. Как вам будет угодно.

Бет немного коробила своеобразно галантная нагловатость гостя.

— Я хочу быть уверена, что вы…

— Не надо слов, мадам, — веско произнес Ла Гутин. — Вы проявите щедрость, я проявлю верность. Жениться я не собираюсь. Если я до сорока семи лет не сделал такой глупости, то почему вы решили, что мной вдруг овладеет подобное безумие?

— Тринадцать миллионов, — напомнила Бет Моргенсон, заглядывая в холодные серые глаза Пьера.

— Если вы получите их с моей помощью…

— Моей благодарности не будет границ.

— Это слишком расплывчатая формулировка.

— Мы что, будем подписывать контракт? — усмехнулась женщина, поднося к губам сигарету.

— Именно так. — Ла Гутин с изяществом щелкнул зажигалкой. — Я предпочитаю заранее обо всем условиться и… получить аванс.

Света пришла, как и обещала, ровно в половине шестого. Джейк подхватил ее под руку и повел на улицу. С каким удовольствием он закрутил бы ни к чему не обязывающую интрижку с кокетливой куколкой переводчицей! Но ему предстояло очаровывать эту ужасную уродину — наследницу, значит, надо изображать влюбленного по уши идиота, не расслабляясь ни на секунду! Такси примчало их к уже знакомому обшарпанному зданию библиотеки прямо к окончанию рабочего дня.