Аврора - Ким Стэнли Робинсон

Оценив напитки, они болтают, или играют в карты, или читают стихи наизусть, или даже сочиняют их на ходу. Фрея понимает, что Бадим собирает тех, кто ему нравится. Деви большую часть времени тихо сидит в углу и попивает из бокала белое вино, но тот будто бы никогда не опустошается. Раньше она играла в карты со всеми, но однажды Сонг попросила ее почитать им таро, но Деви отказалась. «Больше я этим не занимаюсь, — твердо заявила она. — Это выходило у меня чересчур хорошо». После этого повисло молчание. С тех пор она перестала играть в какие-либо карточные игры вообще. Хотя и строила карточные домики на кухне, но только когда они были дома одни.

В этот вечер Арам говорит, что выучил новое стихотворение. Он встает, закрывает глаза и читает:

Как счастлив Камешек — в пыли Бредущий по лицу Земли, Не знающий ни с кем вражды И не боящийся нужды — Его коричневый окрас Самой Вселенной в самый раз, Он независим — он один Себе — как Солнце — господин, Всеобщий мировой закон Шутя поддерживает он.[6]

— Красиво, правда ведь? — спрашивает он.

— Да, — отвечает Бадим.

Одновременно с ним Деви признается:

— А я что-то не поняла.

Остальные смеются. Такая разница во мнениях случается довольно часто.

— Это мы, — говорит Арам. — Корабль. У Дикинсон все про нас.

— Если бы! — восклицает Деви. — «И не боящийся нужды»? Обыденная простота? Нет, определенно нет. Мы уж точно не Камешек в пыли. Как бы нам этого ни хотелось.

— А вот еще одно, — быстро говорит Бадим. — Его написал Бронк, младший брат Эмили.

Неважно как, но все мы здесь — Законов слуги, данных жизнью, Мы, многих армий новобранцы. Порою злимся, ведем поиск — Как победить, переворот устроить. Но за нелепостью, что сверху давит, Мы сбросим тиранию ли свою? Солдаты, не приемлющие правил.

— Ай! — говорит Деви. — Это я поняла. А сочините-ка к нему двустишие.

В этом заключается одна из их игр. Бадим, как обычно, начинает первым.

Против себя поднимем мы мятеж, Но все ж страшимся, что настанет всем конец.

Арам, как всегда, едва заметно улыбается, качает головой.

— Немного нескладно, — замечает он.

— А ты придумай лучше, — говорит Бадим. Они любят подкалывать друг друга.

Арам на минуту задумывается, а затем поднимается и выдает:

Хотим винить в своих проблемах жизнь, Грозимся измениться, но лишь врем себе — Мы стонем и рыдаем, как нам трудно, Потом же возвращаемся к своей судьбе.

Бадим с улыбкой кивает.

— Что ж, так раза в два лучше!

— Но и в два раза длиннее! — возмущается Фрея.

Бадим усмехается. Потом Фрея понимает шутку и смеется вместе со всеми.

* * *

В следующий раз, когда Юэн и его шайка подходят к Фрее в парке, она поднимает с земли камень и заносит повыше, чтобы он видел.

— Вы, ребята, не настоящие дикари, — заявляет она им. — А ваша земляная яма — вообще смех. У нас у всех чипы с тех пор, как мы родились. Корабль знает, где мы находимся каждую секунду, даже если вы пытаетесь спрятаться.

Юэн все так же похож на лису, несмотря на то что теперь у него чистый рот.

— Хочешь увидеть мой шрам от чипа? Он у меня на заднице!

— Не хочу, — отвечает Фрея. — Что ты имеешь в виду?

— Мы достали чипы. Тебе тоже придется, если захочешь к нам присоединиться. Мы переставим твой чип собаке в твоем здании, и пока они догадаются, ты будешь уже далеко. И они никогда тебя больше не найдут. — Он ухмыляется. Знает, что она на это никогда не согласится. Он и сам этого не делал, Фрея это видит.

Она качает головой.

— Какой важный маленький мальчик! Как только они поймают вас без чипа и проверят, кто вы такие, вас тут же обработают.

— Верно. Поэтому нам приходится быть осторожными.

— А с чего вдруг вы мне все это говорите?

— Не думаю, что ты станешь кому-то рассказывать.

— Уже рассказала своему отцу. Он у меня в совете безопасности.

— И?

— Он не считает вас проблемой.

— Мы и не проблема. Мы не хотим ничего ломать. Мы просто хотим быть свободными.

— Ну и удачи вам. — Теперь она думает о Деви, о том, как ее мать впадает в бешенство при мысли, что они все в ловушке и не спасутся, что бы ни делали. — А я для себя не хочу ничего менять.

Он смотрит на нее, по-лисьи усмехаясь.

— На этом корабле происходит гораздо больше всего, чем ты представляешь. Иди с нами и узнаешь. Как только избавишься от чипа, много чего сможешь сделать. Не обязательно уходить навсегда, по крайней мере сразу. Можешь просто сходить посмотреть. Это не совсем «либо здесь — либо там».

Еще раз ухмыльнувшись напоследок, он убегает, и его товарищи следуют за ним.

Фрея рада, что все это время у нее в руках был камень.

* * *

Загадок вокруг предостаточно. Каждый ответ порождает десяток новых вопросов. Множество вещей в корне меняется, и приходится будто бы заново учиться в школе. Сдвиньте запятую вправо или влево — и число увеличится в десять раз или во столько же уменьшится. Видимо, это еще один пример обманчивости логарифмической силы: один ответ — десяток новых вопросов.

Но вот что она находит странным: эта дурацкая версия Юэна о том, что творится на корабле, вроде как совпадает с тем, что говорят Бадим и Деви, и даже объясняет кое-что из того, о чем родители никогда ей не рассказывают. Что ж, они о многом умалчивают. А она что, какое-нибудь дитя, которое нужно оберегать? Это ее просто бесит. Она уже и так намного выше Деви и Бадима!

* * *

Следующие несколько дней Фрея проводит в детской комнате, снова и снова безуспешно пытаясь учить геометрию, а Деви все это время слишком занята, чтобы взять ее с собой на работу даже в ее законные дни. Так что в следующий раз, когда Юэн и его друзья Хуан и Джалил встречают ее в парке, она осматривается в поисках камня, но не находит ни одного и просто сжимает кулаки — все равно она намного выше любого из них. А когда Юэн приглашает ее пойти с ними в закрытую секцию парка, где живут дикие звери и где прячутся дикари, она соглашается. Ей хочется это увидеть.

Она следует за ними по длинной узкой долине между холмами к западу от Лонг-Понда. Долина закрыта для прохода: вдоль холмов и поперек ущелья, где она пролегает, тянутся электрифицированные ограждения. В одном из них оказываются белые ворота, но у Юэна есть код, который их открывает. Ребята быстро проскакивают в них и поднимаются по, вероятно, звериной тропе. Тропа поднимается по долине и приводит к ручью. Там они издали видят оленя: он поднимает голову, осторожно глядит в их сторону, высоко задирает хвост.