Факел Геро - Ната Астрович

Длинная узкая улица была как обычно безлюдной, сюда выходили глухие стены задних дворов. Дом, где она держала своих воспитанниц, был удобно расположен в центральной части города, и в то же время скрыт от любопытных глаз. Исмена не желала, чтобы её имя было как-то связано со школой гетер, поэтому старалась приходить сюда тайно, не привлекая внимания. В самом владении школой не было ничего предосудительного, многие уважаемые горожане держали подобные заведения, но женщина боялась, что владение школой напомнит о её недалёком прошлом, когда она сама была доступной женщиной и принимала в свои объятия любого, кто мог за это щедро заплатить. После замужества, и особенно после рождения сына характер Исмены сильно изменился, растворилась в небытии жизнерадостная молодая женщина, и появилась другая – серьёзная строгая матрона, жена, мать, а потом вдова, пекущаяся о благополучии своего единственного отпрыска. Прижав к своей груди, после многотрудных родов, сына, Исмена с удивлением поняла, что, наконец, любит, первый раз в своей жизни любит! Ни многочисленные любовники, ни муж не могли вызвать ничего похожего на то, что ощущала она в эти мгновенья – нежность, бесконечную как космос.

После рождения сына она стала относится к своему телу, как к храму, в котором когда-то жило божество, никто больше не имел права покушаться на эту святыню. Её тело, исполнив своё главное предназначение, не нуждалось больше в чужих объятиях, оно теперь принадлежало ему – маленькому пищащему комочку плоти в вышитых пелёнках. Когда муж через несколько месяцев после рождения сына слёг, Исмена перекинула всю заботу о нём на слуг, а сама осталась при младенце. Фанатичная мать, она не желала пропустить ни первой улыбки, ни первого слова, ни первого шага своего мальчика.

Как тигрица, боролась она за наследство мужа, но по закону всё состояние покойного перешло его старшему сыну от первого брака. Вдовья доля оказалась слишком маленькой для того, чтобы обеспечить благополучную жизнь для двоих, и ей пришлось пойти на страшное унижение, согласиться, чтобы ребёнок воспитывался в семье своего единокровного брата, ставшего его опекуном. Только на таких условиях родня мужа обещала выделить мальчику с наступлением совершеннолетия сумму, достаточную для поддержания уровня жизни, необходимого отпрыску аристократического рода. Что ей стоило усмирить свою материнскую ревность, знают только холодные плитки храма и безмолвные статуи богов. Борясь с тоской по сыну, она уговаривала себя, что для мальчика так лучше – он живёт в семье брата, учится благородным манерам, приобретает навыки и знакомства, необходимые для жизни в высшем обществе.

Рано или поздно его всё равно пришлось бы отдать, таков обычай. Мальчики ещё детьми покидают родные семьи, иначе не вырастить из них смелых мужей, способных защитить полис от многочисленных врагов. Исмена не любила своего умершего мужа, но была благодарна ему за благородную кровь, что текла в жилах их сына. Эта кровь должна была со временем сделать её любимого мальчика равным среди первых в Прекрасной Гавани. Он гостил у неё по нескольку дней в месяц, и она видела, что в семье брата он счастлив, что его там любят и не упрекают тем, что мать его простолюдинка и бывшая гетера. Уловив этот тонкий намёк, Исмена все силы прикладывала к тому, чтобы сын никогда не узнал, какую жизнь она вела до замужества.

Как Исмена ни старалась экономить, ей с трудом хватало средств для содержания роскошного дома с огромным садом, что достался ей от мужа. Продажа дома нанесла бы серьёзный урон образу респектабельной вдовы, ещё больше Исмену беспокоило, что в новом жилище её мальчику будет не так уютно, как здесь. Когда сын приезжал к ней, они много бродили по тихим просторным покоям, по тенистому саду, останавливались, то там, то здесь, она рассказывала мальчику различные истории из его ранней жизни, о которых он не знал или не помнил. Будучи заботливой матерью, она понимала, что ему дороги эти моменты, воспоминания об отце, смутный образ которого жил в его сердце. Лёгкая грусть серебристым покрывалом опускалась на них, они молча держались за руки и глядели друг на друга одинаковыми синими глазами, которые наливались прозрачной влагой, такой же чистой, как любовь между матерью и сыном.

Исмена хотела забыть о прошлом, но прошлое не отпускало её, когда она случайно столкнулась с Семелой на агоре, то поняла – это единственный человек, которому она может поплакаться на свою жизнь. Бывшая служанка сначала не могла взять в толк, как, живя среди такой роскоши можно жаловаться на безденежье, это Исмена заметила, когда Семела каким-то странным выражением лица оглядывала убранство покоев. Разве может понять эта недалёкая женщина, что каждая вещь здесь имеет совсем другую ценность! Когда, выслушав все её жалобы, Семела осторожно спросила, не хочет ли она вернуться к прежнему ремеслу, Исмена лишь покачала головой – нет, это невозможно. Ничего она не должна предпринимать, что опорочит её или сына – мальчика с благородной кровью.

Всеми делами, связанными со школой гетер, сначала занималась Семела, даже дом, где воспитанниц предполагалось держать, был куплен на её имя. Исмена съёживалась, как осенний лист, от одной мысли, что родня покойного мужа узнает об её занятии и запретит сыну видеться с ней. Страхи Исмены начали отступать, когда школа начала приносить хороший стабильный доход, этих денег было достаточно для безбедной жизни. Женщина могла попытаться вернуть ребёнка, но, поразмыслив, отказалась от этого, какие бы деньги она ни заработала, на них невозможно купить то, что получит её мальчик по праву рождения. Разбогатев, она осмелела, сама ездила на рынок, чтобы там выбрать себе новых воспитанниц, приглашала для их обучения учителей. Покупатели в основном были из-за понта, ищущие наложниц с необычной внешностью. Она была готова к тому, чтобы держать ответ перед опекуном сына, но никто ни в чём её не упрекал, лишь однажды, вскользь, в письме было упомянуто о желании родственников мужа отдать её сына в гимназию, где обучаются мальчики из самых благородных семей города. Дорогое дитя стояло на пороге новой жизни, и её материнский долг заключался в том, чтобы ничто не омрачило его лучезарное будущее.

– Галена, как там поживает моя тётушка?

Молодой человек, задавший этот вопрос, одним махом преодолел последние ступени лестницы и оказался на прямоугольной террасе перед двухэтажным зданием, светло-серые стены которого были почти полностью скрыты многочисленными побегами вьющихся роз. На высоком крыльце его встречала плотная женщина, лет пятидесяти, в тёмном платье с зелёной полупрозрачной накидкой на седых волосах.

– Всё слёзы льёт, – с тяжёлым вздохом ответила Галена, – вы бы что-нибудь придумали, господин Агафокл, надо несчастную госпожу нашу, Федру, отвлечь от горьких дум.

Женщина торопливо вошла в дом, Агафокл последовал за нею. В гинекее тётушки ему всё было знакомо, он часто здесь бывал. На первом этаже располагалась кухня, кладовая и комнаты прислуги, на втором хозяйские покои, комнаты кузенов и Галены, которая была не просто самой преданной служанкой, но и наперсницей своей госпожи. В периоды, когда на хозяйку гинекея нападала очередная тоска, Галене приходилось руководить всеми рабами, жившими на женской половине. Перед дверью, ведущей в комнаты хозяйки гинекея, служанка остановилась и взглядом попросила Агафокла обождать. Вернулась она быстро, широко раскрыла обе створки двери приглашая посетителя войти.