Скрытые пружины - Уолтер Кенни

Стремясь удовлетворить терзающее меня любопытство, я бережно доставала книги с полок, не замечая, что паутина и пыль оседают на моих волосах, и с возрастающим удивлением рассматривала замысловатые картинки, пытаясь выяснить, для чего эти книги предназначены. Почти все они были на незнакомом мне языке, а едва различимые таинственные значки на полях и вовсе были мне непонятны.

Бережно вернув эти странные книги на полку, я перешла к следующему шкафу и была вознаграждена – в нём находились книги, пребывавшие в значительно лучшем состоянии и написанные на понятном мне языке, хотя и содержащие массу незнакомых слов.

Даже их названия ничего мне не говорили: «Библиотека химических диковин», «Правомерность Спагирического Искусства Иоганна Тритемия», «Трактат Парацельса», «Гептамерон», «Философский огонь».

Сокрытый в этих книгах смысл странным образом взволновал меня, я как одержимая продолжала рассматривать затейливые рисунки и прочитывать вслух названия, вытисненные на переплётах, в надежде, что если приложу ещё немного усилий, то смогу проникнуть в предназначение каждой из них. Большинство этих сочинений были рукописными и от сырости, царившей в помещении, чернила растеклись неряшливыми кляксами. Многие содержали иллюстрации, от которых меня начала бить нервная дрожь. Два рисунка по-настоящему, до трясущихся коленок, испугали меня.

На одном был искусно нарисован привязанный к широкой доске человек, из разрезанного живота которого господин неприятной наружности доставал нечто отвратительное на вид. На втором же было изображено непонятное существо, одновременно походившее и на человека, и на птицу. У него был длинный угрожающий клюв, неестественно большие круглые глаза и огромные чёрные лапы вместо рук. Одето существо было в свободную хламиду, под которой, как мне показалось, скрывались мощные крылья.

Быстро захлопнув страшную книгу, я вернула её в шкаф и почему-то ощутила приступ дурноты. Прислонившись лбом к прохладной поверхности шкафа, я так сильно погрузилась в собственные ощущения, что не сразу увидела, как за моей спиной вдруг выросла большая тёмная тень. Почувствовав лёгкое дуновение на шее, я оцепенела от ужаса, а когда мне на плечо легла чья-то ледяная рука, отчаянный крик вырвался из моего горла и заметался по комнате.

Позже, когда я успокоилась, встревоженный моим испугом отец взял с меня обещание никогда больше не проникать в это помещение через потайной ход. Я, не колеблясь, заверила его в этом, изо всех сил стараясь забыть увиденные неприятные картинки, но именно с той поры мне начал сниться один и тот же повторяющийся сон, в котором сплелись воедино реальность и вымысел.

В день, когда между моими родителями разразилась та отвратительная ссора, я ожидала, что мать проведёт несколько дней в постели, как это бывало обычно. Но к вечеру она спустилась в столовую умытая, причёсанная и с лихорадочным блеском в глазах. Тогда мне стало понятно, что она выиграла эту схватку, и что отец боится потерять её так же отчаянно, как и я.

Во время обеденной трапезы с лица матери не сходило упрямое выражение, отец же ел в полном молчании, не поднимая глаз. Гнетущую обстановку в столовой нарушало только сопение простуженной Абигайль, прислуживавшей нам за столом.

Когда отец, не дождавшись десерта, покинул нас, мать заметно повеселела и, порывисто протянув руку, прикоснулась к моей щеке.

– Сегодня у нас будут гости, Маргарет, – заговорщически прошептала она, торжествующе улыбаясь. – Многие из них уже знают о твоих невероятных способностях. Остальным же не терпится увидеть тебя воочию. Ты ведь не подведёшь меня?

В голосе её одновременно слышались и мольба, и настойчивость. Мне не оставалось ничего другого, как согласно кивнуть, но тягостное и неприятное чувство вызвало у меня ощущение горечи во рту, а в животе возникли мучительные спазмы. Признаться честно, мне страстно хотелось, чтобы отец своей властью запретил гостям матери посещать наш дом. Мне не нравились ни сами посетители, ни лихорадочное возбуждение, которое всё больше овладевало матерью из-за этих сборищ.

Я еле дождалась окончания обеда, наскоро проглотив десерт и даже не почувствовав вкус фруктового пудинга, который был коронным блюдом миссис Дин. Улизнув из-за стола, я тихонько, как мышь, спустилась по чёрной лестнице в кухню и, увидев, как нагружают подносы чайной посудой, убедилась в том, что мать ожидает гостей.

Скрывшись за дверью кладовой, я некоторое время подслушивала перебранку миссис Дин с младшей горничной Мэри в надежде узнать что-нибудь любопытное, но они болтали о неизвестной мне Сьюзен, которую, по их словам, ожидали крупные неприятности из-за того, что она была слишком неосмотрительна и сушила нижнее бельё на сквозняке. Вскоре, ничего не понимая в этой беседе, я соскучилась и выдала себя неосторожным движением, отчего с полки упала корзинка со свежими яйцами.

Не успев скрыться, я была застигнута на месте преступления миссис Дин и уже приготовилась выслушать строгую отповедь, как на лестнице раздался грозный окрик нянюшки Бейкер, немедленно призывающей меня к себе. Как можно неспешнее я поднялась к ней, нарочито медленно переставляя ноги, и была тут же схвачена её цепкой рукой.

Пока няня причёсывала мои непослушные волосы, грубо прохаживаясь по ним щёткой в отместку за мою демонстративную медлительность на лестнице, я пыталась расспросить её о прибывающих гостях, но она упрямо сжала тонкие губы и отказалась отвечать на вопросы. Судя по недовольному лицу, няня Бейкер не одобряла готовящееся мероприятие, о чём недвусмысленно свидетельствовал весь её нахмуренный облик.

Она проводила меня в малую гостиную и тут же исчезла, а я, поражённая увиденным, неподвижно застыла в дверном проёме. Все портьеры на окнах были наглухо задёрнуты, комната освещалась только свечами, в изобилии расставленными по всем свободным поверхностям. Откуда-то дул сквозняк и колеблющееся пламя свечей отбрасывало на стены уродливые тени, похожие на водоросли, шевелящиеся на дне мутной реки.

В этом неверном свете я увидела круглый стол, за которым находилось не менее десяти человек. Здесь были и джентльмены, и дамы, и усатая леди, запомнившаяся мне своими красными натруженными руками. Все они были страстно увлечены разговором, который вели полушёпотом, как будто опасались разбудить спящего рядом человека. Рядом с матерью стоял, нависая над ней, полный господин с неряшливыми бакенбардами, а она внимательно слушала его, беспомощным жестом прижав обе руки к горлу.

Для своего возраста я была невелика ростом и крайне тщедушна, поэтому в полумраке гостиной меня заметили не сразу, и я успела услышать несколько фраз, поразивших меня своим туманным и одновременно угрожающим смыслом.

– А я заявляю вам со всей ответственностью, миссис Кинтор, что добиваться непосредственного появления духа во время первого сеанса небезопасно! И для начинающего спирита, и для присутствующих! – отчаянно кипятилась бледная леди с широкими и неестественно чёрными бровями.

– Да будет вам, мисс Юджини, это не первый сеанс для нашего медиума, – успокоительно похлопала её по руке усатая леди. – Малышка Маргарет наделена поистине великими способностями. Вы непременно убедитесь в этом сегодняшним вечером.