Варлок - Александр Шапочкин

Федосеев ещё отхлебнул коньяка и невидящим взглядом уставился в стену. В кабинете повисла тишина. Якушев спокойно ждал, давая возможность выговориться старому сослуживцу, с которым не раз ходили вместе в атаку.

– Веришь, нет, я не помню, вообще спал ли первую пару лет. Юмико… если бы не она, бросил бы всё ещё в самом начале. Никогда не поверил бы, что чужая, не говорящая по-русски женщина станет для меня самым близким человеком в этом мире. Пока я зашивался, пытаясь адаптировать японские технологии к нашему элитному раздолбайству, да так чтобы всё работало, она стала мне и подмогой, и опорой, да ещё родила трёх детей. И когда я впервые увидел, как жена смотрит на маленькую Катьку, пообещал себе, что никто и никогда не обидит мою дочь. А тут какие-то ублюдки… среди бела дня…

Скрип зубов и испарина на лбу выдали внутреннее напряжение мага. И генерал его понимал. Прощать подобное было нельзя. Сегодня напали не просто на двух девчонок, напали на будущее Российской Империи. Так что внимание государя к происшествию было вполне оправданно. Осталось только взять тех, кто послал этих уродов, и заставить их заплатить так, чтобы весь мир понял раз и навсегда – к нам не лезь.

– Мы найдём их, капитан! Даю слово! Я лично их кишки размотаю по всем заборам в округе. Сейчас…

Юрия Аркадьевича прервал стук в дверь. На пороге возник запыхавшийся Доронин.

– Ваше высокопревосходительство… нашли… героя! Точнее, он сам пришёл в Ленинское отделение полиции.

Маг и воин одним движением опрокинули в себя остатки коньяка и поднялись на ноги. Они были готовы действовать, словно и не существовало тридцати лет относительно мирной жизни.

По дороге в полицию я успел накрутить себя, перебирая в голове любые возможные варианты развития ситуации, от вручения медали, как говорится, не отходя от кассы, до немедленного расстрела, как главного подозреваемого. Но, блин, к тому, что от меня просто отмахнутся, дескать, иди отсюда, мальчик, не мешай, меня жизнь не готовила. Пришлось настаивать, что я свидетель произошедшего, и уже двадцать минут я сижу на лавке, жду, когда найдётся кто-нибудь, чтобы со мной побеседовать.

Самое смешное, что за всё это время я, кроме дежурного, неотрывно висящего на телефоне, видел всего пару человек, промчавшихся мимо на скорости, сделавшей честь даже призовому арабскому скакуну. На скромно притулившегося в уголке меня – ноль внимания. Нет, я, конечно, не гордый, и подобное никоим образом не обижает, но со свидетелями кто-то же должен работать? А то с таким отношением подмывало собраться и пойти домой. Пусть ищут сами!

По счастью, подобные мысли не успели перерасти во что-то большее. Хлопнула входная дверь, и в помещение вошёл мужчина в штатском. Дежурный, на секунду подняв глаза, указал ему взглядом на меня. Вид у вновь прибывшего был, словно у человека, у которого что-то горит, заставили заниматься никому не нужной ерундой, и с какой-то стороны я его понимал. Хвост им наверняка накрутили знатно.

– Оперуполномоченный, старший лейтенант Сиверцев. Это ты «свидетель»? Пошли, пообщаемся, но учти, парень, если меня просто так с обхода сдёрнули, то ты сильно об этом пожалеешь, – полицейский внимательно посмотрел мне в глаза, выискивая следы волнения. – Если ты просто решил прославиться – то учти, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Не ломай себе жизнь… А? Давай так, ты сейчас исчезаешь отсюда, а я делаю вид, что тут никого не было. Идёт?

– Вряд ли, – заботу я оценил, но случай был не тот. – Кстати, я и не говорил, что являюсь свидетелем. Видел, это да. Сложно не заметить тех, кого к праотцам отправляешь…

– Обувь покажи! – мужчина подобрался мгновенно, словно гончая, почуявшая кровь, и, глядя на мои новые ботинки, купленные специально для техникума, прищёлкнул языком. – Сдаётся мне – ты врёшь. Если, конечно, ты не из этих уродов, что пальбу устроили.

– Так я домой заходил. Отдохнуть, помыться, а то штормило сильно после схватки. Выложился, да и это… короче, вывернуло меня, когда адреналин прошёл, – слабо понимая, какое отношение мои рабочие кеды имели к тому, вру или нет, я тем не менее решил ответить честно. – Так что приехал в общагу, почистился, переоделся, документы взял да и пошёл сюда. А, собственно…

– Просто это единственная деталь, которую запомнили свидетели. Да ещё настолько подробно. Так что можешь считать себя Золушкой, – Сиверцев хохотнул и хотел хлопнуть меня по плечу, но передумал, при этом другой рукой незаметно, как ему, наверное, казалось, показывая дежурному козу. – Пошли, что ли, пообщаемся. Расскажешь, как дошёл до жизни такой. Кстати, чай будешь? Или лучше кофе?

– Господин старший лейтенант… Я – адекватен, занимался с наставником. Просто так сложилось, что тестирование не проходил. И против визита «инквизиторов» ничего не имею, – я сразу догадался, что полицейский не впал в детство и не кидает распальцовки, а намекает на вызов бойцов одиннадцатого отдела КГБ, занимающегося одарёнными, и за это носивших такое «милое» прозвище. – И снотворного с успокоительным мне тоже не надо. Я и так всё расскажу.

Назвать то, что происходило дальше, иначе чем цирк с конями я не могу. Начиналось всё очень даже неплохо. Мы с Антоном Евгеньевичем, так представился старлей, записали мои показания, начиная с самого утра. Опер оказался профи и очень помогал наводящими вопросами. Пару раз заглядывал начальник отделения, в чине подполковника, сказал, что доложил руководству о том, что я нашёлся, и теперь стоит ждать высоких гостей. Но приехали совершенно иные индивидуумы.

Если честно, то поначалу я подумал, что нас штурмуют бритоголовые. Но оказалось, что так, с криками, угрозами оружием и прочим, прибыла спецгруппа одиннадцатого отдела КГБ. Дальнейшее уже гораздо больше походило на допрос. Всех полицейских силой выдавили из комнаты. Я оказался под прицелом пары АШ-12. Эти штурмовые винтовки разрабатывались специально для и против одарённых. И действительно, пули калибра 12.7 миллиметра были действенны даже против Ротмистров и Адептов, что вполне укладывалось в мою легенду. А вот зачем там нужен был маг, «Магистр», нервно крутящий в руках свой ПМК, при этом сверлящий мою спину злым взглядом – было непонятно. Как и то: где я успел насолить «инквизиторам»?

С этими господами общение сразу не задалось. Я не чувствовал вины, чтобы позволять обращаться с собой как с суперпреступником. И уж тем более не стоило орать на меня и направлять лампу в глаза. Кидаться на них я, несмотря на угрозы и подначки, – не стал, просто отказался говорить. Вроде бы небольшое геройство, но когда тебе в затылок практически тычут стволом и, забрызгивая слюной, рассказывают, с каким удовольствием бы шлёпнули меня прямо тут, сдержаться очень и очень сложно.

Вот только я чувствовал, если покажу норов, то никакого адвоката, обещанного Сиверцевым, я не увижу. Скорее всего, меня упакуют и отправят в спецтюрьму для одарённых. По крайней мере, попытаются, потому что тогда мне терять будет уже нечего, ведь слухи об этом заведении ходили самые паршивые. С другой стороны, долго удерживать меня здесь и никого не пускать у этих товарищей не получится. Слишком резонансное дело, да и вряд ли старлей имел в виду «инквизиторов», когда говорил про гостей.