Второе рождение Венеры - Чингиз Абдуллаев

Молодой офицер улыбнулся. Гость не знал, что о жадностисеньора Машаду на острове ходили легенды.

Они пришли в ресторан к часу дня, когда здесь еще никого небыло. Австралийская группа начала собирать чемоданы, чтобы покинуть отель, аостальные гости еще не появились. Некоторые даже не знали о происшествии вотеле, некоторые с изумлением узнавали, что будут вынуждены задержаться наострове из-за урагана, обрушившегося на Мадейру. Как бы там ни было, перемену впогоде почувствовали все. Еще утром ярко светило солнце и приятный северныйветер освежал лица, но уже к полудню небо заволокли тучи и начал накрапыватьстоль редкий в этих местах дождь. Ветер усиливался с каждой минутой, постепеннонабирая силу. По местным телевизионным каналам уже прошли штормовыепредупреждения для моряков и рыбаков. Последние лодки с рыбаками возвращалисьна остров. Здесь привыкли доверять специалистам, и никто не собиралсярисковать. Рыбаки были очень недовольны. В такое время года лов бывает оченьудачным, но строгое предупреждение метеорологов было обязательным дляисполнения.

Они уже заканчивали обедать, когда в зал вошли две женщины,разговаривающие по-русски. Дронго удивленно взглянул на обеих посетительниц. Иулыбнулся. Характерный акцент одной из них, молодой женщины среднего роста,довольно плотной и упитанной блондинки со светло-голубыми глазами, выдавал вней эстонку.

– Я думаю, что мы задержимся только на один день, – говорилаона, – поэтому вы, Динара, не волнуйтесь, как только я вернусь в Страсбург, ясразу же вам перезвоню.

– Меня очень интересует эта работа норвежцев, – сказала еесобеседница, очевидно Динара Ибрагимова, журналистка из Москвы, котораязначилась в списке делегатов конференции. Она тоже была среднего роста, оченьстройная, подтянутая, с распущенными темными волосами. Лицо у нее былохарактерным: курносый нос, светлые глаза, мелкие черты лица. Очевидно среди еепредков преобладали славяне. В этом не было ничего удивительного. Средипредставителей славянских национальностей можно было встретить людей с высокимискулами, узкими глазами, характерными для азиатской внешности татар или башкир,а среди татар или башкир соответственно можно было обнаружить людей спреобладающими славянскими чертами. На протяжении многих столетий народы,живущие рядом, перемешивались друг с другом, передавая своим потомкам смешанныечерты разных рас и национальностей.

Женщины сели за столик. Абрамшис удивленно обернулся на них.

– Кажется, они говорят по-русски, – сказал он, – вы должныих понимать. Сеньор начальник полиции говорил, что вы родились в Баку. Вашастрана тогда тоже входила в Россию?

– В Советский Союз, – поправил его Дронго, – и Эстония тожевходила. А вот ее собеседница наверняка татарка, но она живет в Москве, ипоэтому русский язык для нее такой же родной, как и татарский.

– Я читал в истории, что татары и русские много вековубивали друг друга, – вспомнил Абрамшис.

– Монголо-татарское иго, – пояснил Дронго, – это было несовсем так, как написано в европейских учебниках истории. К тому же запоследующие века они перемешались и вот уже более полутысячи лет живут вместе иочень дружно. Кстати, Фернандо сказал мне, что вы местный чемпион по теннису.Значит, должны были слышать о сборной России по теннису.

– Конечно, слышал. У них гениальный капитан – ШамильТарпищев.

– Так вот, он татарин. И выступающие в его команде брат исестра Сафины тоже татары. Просто в России давно уже не разделяют людей поэтому признаку. Среди нормальных людей, конечно, – добавил Дронго, – а рядом сДинарой, очевидно, сидит Мильви Пухвель из Эстонии, я узнал ее по типичноэстонскому акценту.

На Мильви были джинсы, облегавшие ее плотную фигуру, итемная майка. На Динаре – кремовое платье. Сверху она набросила пуловер,перевязав рукава крест-накрест.

В ресторан вошла смуглая женщина в красном платье. Онаподошла к столику, за которым сидели Динара и Мильви, вежливо поздоровалась иуселась на свободный стул рядом с ними. У нее были миндалевидные глаза, узкийнос с горбинкой и высокие скулы. По цвету ее темной кожи можно было понять, чтоона родом из соседнего Марокко. Это была Катиба Лахбаби. Следом вошел мужчиналет сорока. Он был в светлых вельветовых брюках и цветной рубашке с длиннымирукавами. Всклокоченные светлые волосы, немного выпученные глаза, полные губы,в левом ухе поблескивала серьга. Увидев сидевших женщин, он улыбнулся ипоспешил к ним за столик. С каждой из женщин он поцеловался, словно не виделсяс ними целую вечность. Это был Вацлав Сольнарж, журналист из Праги.

– Вы слышали, что произошло в нашем отеле? – оживленноспросил он на хорошем английском языке.

– Баронесса Хильберг умерла сегодня ночью во сне, – ответилаМильви Пухвель, – мне сразу сообщили об этом.

– А я уже передала об этом в Москву, – призналась Динара.По-английски она говорила вполне свободно.

– Очень жаль баронессу. Она была приятным собеседником, –грустно сказал Вацлав, – нужно будет заказать вина, чтобы выпить за упокой еедуши. Скажите, вы не знаете, насколько мы задержимся на этом острове, госпожаЛахбаби?

– Почему вы спрашиваете об этом у меня? – удивленно спросилаКатиба.

– Вы же из соседней страны, – пояснил Вацлав, – значит,должны знать, сколько длятся такие ураганы и как долго мы будем сидеть в нашемотеле.

– У нас в Марракеше не бывает таких ураганов, – ответилаКатиба, – у нас пыльные бури. А насчет Мадейры я не знаю.

– Надеюсь, что нас задержат не очень надолго, – вздохнулВацлав, – ой, посмотрите, кажется, пришла сеньора Гуарески.

В зал вошла женщина. Нет, до этого в зал ресторана тожевходили женщины. Но они просто входили, чтобы пообедать. Эта женщина вошла,чтобы обратить на себя внимание. Высокого роста, с идеальной фигурой, навысоких каблуках-лабутанах, еще более увеличивающих ее рост. В сине-беломплатье, выгодно оттеняющем ее загорелую кожу оливкового цвета. Скуластая,похожая на тигрицу, с идеально уложенными волосами и с безупречным макияжем.Создавалось ощущение, что она спустилась не к обеду, а пришла на прием к уженесуществующему много десятилетий королю Португалии.

– Добрый день, сеньоры и сеньориты, – первой поздороваласьСтефания Гуарески, – приятного вам аппетита. Она прошла за соседний с женщинамии Вацлавом столик, подождала, пока подскочивший официант отодвинет ей стул, иуселась на него как королева.

Все три женщины только кивнули ей в ответ. Было понятно, чтоподобная броская красота итальянки вызывает если не ненависть, то неприятиевсех остальных женщин. В зал вошла молодая женщина в сером брючном костюме. Унее были коротко остриженные волосы, серые глаза. Она была лет на десять моложеитальянской красавицы, и поэтому красота последней не действовала на нее стольоглушающе. Это была Кристина Маркевич. Она улыбалась.