Сексуальная жизнь в Древней Греции - Ганс Лихт

Когда с формальностями было покончено, собирался праздник на территории свекра, о чем можно прочитать в превосходном отрывке Пиндара (Олимпийские песни, vii, 1): «Как чашу, кипящую виноградной росою, / Из щедрых рук приемлет отец / И, пригубив, /Молодому зятю передает из дома в дом / Чистое золото лучшего своего добра / Во славу пира и во славу сватовства/ На зависть друзьям, / Ревнующим о ложе согласия, – / Так и я / Текучий мой нектар, даренье Муз, /Сладостный плод сердца моего / Шлю к возлиянью / Мужам-победителям, / Венчанным в Олимпии, венчанным у Пифона»[19].

Впрочем, такое семейное торжество в Греции не было общепринятым.

У нескольких авторов мы читаем, что зима – наилучшее время года для вступления в брак, хотя при этом не дается никакого объяснения; и в самом деле, первый месяц года носит название Гамелион от слова гамос (свадьба); также существовало поверье, что для свадебного обряда не годится время при слабой луне.

Перед надлежащим свадебным обрядом соблюдались определенные ритуалы, среди которых, естественно, жертвоприношение богам, охраняющим брачный союз, в особенности Гере и Зевсу; печень никогда не приносили в жертву, поскольку брак должен быть свободен от «желчи и гнева». Перед вступлением в брак также обращались к Афине, Артемиде и другим божествам; как правило, в самый день свадьбы предлагали дары Афродите, а в маленьком городке Феспах в Беотии существовал красивый обряд, когда молодожены вместе шли в храм Эрота, чтобы получить благословение на брак перед величественной статуей Эроса работы Праксителя. Во многих местах невеста приносила на алтарь прядь волос или пояс, а то и оба эти предмета, причем подношение волос было знаком прощания с юностью, а пояса – отказа от девственности.

Жертвоприношению предшествовало или следовало за ним купание невесты, воду для которого приносил соседский юноша из ключа или реки, причем не из каких попало: в Афинах это был ключ Каллирои, а в Фивах – река Исмен. В так называемом десятом письме Эсхина мы читаем: «В области Троады существует обычай: невесты идут к Скамандру и омываются в нем, по обычаю приговаривая: «Забери, Скамандр, мою девственность». Зная о таком наивном обряде, некий юноша, притворившись богом реки Скамандр, в буквальном смысле исполнил просьбу девушки, лишив ее невинности. Через четыре дня, когда молодые шествовали в свадебной процессии к храму Афродиты, она увидела в толпе этого молодого человека и в чрезвычайном волнении закричала: «Вот бог реки Скамандр, которому я отдала свою девственность!» Чтобы ее успокоить, ей сказали, что такой же случай произошел и на реке Мэандр в Магнесии». Этот факт интересен для истории культуры, поскольку позволяет предположить, что обычай купания невесты в реке накануне свадьбы у всех на глазах существовал во многих местах.

Мы помним, что в примитивных обществах невесту выкрадывали с помощью обряда, который сохранялся еще и в Спарте. Умыкание невесты проводилось на глазах у всех, поскольку ее отец и мать извещались об этом заранее. Плутарх дает нам полный рассказ: «Невест брали уводом, но не слишком юных, а цветущих и созревших. Похищенную принимала так называемая подружка, коротко стригла ей волосы и, нарядив в мужской плащ и обув на ноги сандалии, укладывала одну на подстилке из листьев в темной комнате. Жених, не пьяный, не размякший, но трезвый и как всегда пообедавший за общим столом, входил, распускал ей пояс и, взявши на руки, переносил на ложе. Пробыв с ней недолгое время, он скромно удалялся, чтобы, по обыкновению, лечь спать с прочими юношами. И впредь он поступал не иначе, проводя день и отдыхая среди сверстников, а к молодой жене наведываясь тайно, с опаскою, как бы кто-нибудь в доме его не увидел. Со своей стороны женщина прилагала усилия к тому, чтобы они могли сходиться, улучив минуту, никем не замеченные. Так тянулось довольно долго: у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете. Такая связь была не только упражнением в воздержанности и здравомыслии – тело благодаря ей всегда испытывало готовность к соитию, страсть оставалась новой и свежей, не пресыщенной и не ослабленной беспрепятственными встречами; молодые люди всякий раз оставляли друг в друге какую-то искру вожделения»[20].

Если обычай, описанный Плутархом, должно рассматривать как специфический дорийский, то свадебное застолье было распространено по всей Греции. Оно, как правило, происходило в доме отца невесты. Хотя женщины не приглашались на мужские застолья, однако они допускались к свадебным пиршествам, разумеется, за отдельными столами. Расходы на праздничное угощение и развлечения были, конечно, различными, в соответствии с временем и местом. Сладости из кунжута, которые, если верить Менандру, способствовали плодовитости, были обычным угощением. Символическое значение имело также и то, что во время пиршества красивый обнаженный мальчик, украшенный листьями боярышника и дуба, обносил гостей блюдами со сладостями, предлагая их каждому и при этом распевая: «Я убежал от зла и нашел нечто лучшее».

После застолья, на котором, естественно, произносились здравицы и пожелания здоровья, невесту увозили в повозке, запряженной быками, мулами или лошадьми, в дом жениха. Она восседала между женихом и парохом – его лучшим другом или ближайшим родственником. Обычай запрягать в свадебный кортеж быков объясняется в мифе, который передает Павсаний (ix, 3): «Говорят, что Гера, рассердившись за что-то на Зевса, удалилась в Эвбею. Так как Зевс никак не мог убедить ее вернуться, он, говорят, обратился за помощью к Киферону, бывшему тогда царем в Платеях; считалось, что Киферон никому не уступает в мудрости. И вот он велел Зевсу сделать деревянное изображение и, закрыв его одеждой и покрывалом, везти на паре быков и говорить, будто он везет себе в жены Платею, дочь Асопа. Зевс поступил по совету Киферона. Как только Гера услыхала об этом, она немедленно явилась сюда. Когда же она приблизилась к повозке и сорвала со статуи одежду, она обрадовалась этому обману, найдя деревянный обрубок вместо живой невесты, и помирилась с Зевсом»[21].

После прибытия невесты в дом жениха ось повозки иногда сжигали (например, в Беотии). Это было знаком того, что невеста никогда не покинет дом мужа.

В том случае, когда женился вдовец, он не участвовал в свадебной процессии, но дома ожидал невесту, которую ему привозил друг, теперь называясь не парохом, а нимфагогом. Свадебные факелы были необходимым элементом в свадебной процессии; их зажигали матери невесты и жениха и несли те, кто пешком сопровождал процессию. Все участники процессии были празднично украшены, о чем мы могли бы только догадываться, учитывая стремление греков к красоте, если бы это не описал Гомер. Одежды новобрачных были, как правило, разноцветными, а жених был не в черном, как в наше время, но в белом одеянии из тончайшей шерсти, как и все сопровождавшие шествие. Невесту и жениха украшали венками и разноцветными лентами (taenieae); невеста была умащена благовониями, а с ее головы ниспадала фата.

На улице прохожие выкрикивали поздравления и приветствия свадебной процессии, сопровождавшейся звуками флейт, а участники шествия пели свадебную песнь, обращаясь к богу новобрачных Гименею.