Жестокие ангелы - К. Л. Андерсон

И они теряли понапрасну не только Обливион. Я окинула всё вокруг свежим взглядом. И это место тоже. Людей, которые изо всех сил старались выжить. Если бы им предложили работу, но только не занимаясь насильственной вербовкой, а собрав вместе, создав единую рабочую силу, то появилась бы основа для восстановления богатств Кровавого рода. В мирах, заселённых диаспорой, всегда требовалось больше рук, чем им думалось. Но они позволяли этим мирам гнить. О да, повсюду шныряли клерки и оперативные сотрудники безопасности и следили, чтобы ни у кого не рождались идеи, и похищали любого, кого требовалось похитить, но отсутствовали механизм управления, цепь инстанций, связующих народ с Кровавым родом.

Фэйвора Баркли, самое высокопоставленное лицо службы безопасности на Эразмусе, выпихнули из его собственной базы. Клерк Амеранда Жиро разбился насмерть. Всё это прикрывалось как-то неловко и неумело. Не обеспокоились даже притвориться, что собираются арестовать Амеранда. На самом деле его клерк сказал, что Жиро хотели использовать, чтобы завершить создание некоей системы, и если он знал, что это значит, то был самым лучшим актёром из всех, которых мне доводилось видеть.

И возможно, настоящей виновницей в смерти клерка Хамада была доктор Варус.

Но доктор Варус — с Госпиталя, и, какой бы чертовщиной они там ни занимались, услуг мирам диаспоры они не продавали. В последние шесть месяцев они лишь совершали полёты внутри системы: с Госпиталя на Дэзл или на Фортресс. Пока они все не были отменены. Полёты в систему или из неё. Зачем их отменили? Ещё два года назад они были делом обычным.

Доктор Варус также лечила Сири, недолго, но она лечила её как раз перед тем, как Сири начала вести себя как-то странно. Перед тем как она рассказала Виджею историю о сети клерков и голосах, сифонированных из человеческих существ. Но не раньше, чем Сири решила, что Бьянка по-прежнему жива и находится на Госпитале.

— О, чёрт! — Я мгновенно выпрямилась. Прохожие повернули ко мне свои головы. И также быстро отвернулись.

Я бросилась бежать.

Когда вернулась обратно на базу, я полетела по лестнице наверх, перемахивая одновременно через четыре ступени, до самого третьего этажа, а потом по коридору до комнаты 356. Дверь была приоткрыта, и Сири сидела в своей любимой рабочей позе: одна рука на колене, другая — на блоке управления. Я кинулась вперёд, ломясь в запертую дверь, и сильно ударилась. Боль охватила руку до самого плеча.

Голограмма.

Я, пошатываясь, отступила. Передо мной, через приоткрытую дверь, я видела Сири, сидевшую в комнате в своей любимой рабочей позе: одна рука на колене, другая — на блоке управления.

Ругаясь, я нащупала в поясном кармане свои очки и нахлобучила их на себя. Теперь я видела дату и время, оттиснутые на голограмме, и мерцающие края гибкого экрана, который она разложила поверх двери.

В Солнечных мирах это бы никогда не сработало. Но здесь система данных, передаваемых через спутники, была фрагментарна, и все её фрагменты так тесно контролировались, что никто бы не стал ходить повсюду с включёнными очками и имплантатами. Я даже не знала, имелись ли имплантаты у Орри.

Я отпихнула экран в сторону и повернула ручку. Моё прикосновение было ей знакомо, и она поддалась долей секунды раньше, чем я протиснулась через дверь.

Сири исчезла.

Я стояла, задыхаясь, в пустой комнате, и кровь приливала к ступням.

У меня чуть не подкосились колени, но я устояла. Вернулась в комнату с подслушивающей аппаратурой, вытащила из поясного кармана своё устройство для подсоединения. Прикрепила к уху, соединила с очками и подключила провод к узлу связи. Если бы я получила какую-то зацепку, зная, что подслушивала Сири, может быть, смогла бы вычислить, куда она пошла.

Я подключила другой конец провода к своему устройству и прислушалась.

Тишина. Мёртвая и холодная. Даже никаких помех. Я отсоединила устройство и проверила контакты. В порядке. Проверила индикатор мощности на обратной стороне узла связи. В порядке. Я снова закрепила устройство на ухе и пробежала пальцами по панели, отыскивая другую частоту, другой сигнал.

Ничего. Тишина. Только тишина.

Сири проводила здесь целые дни, подслушивая. Говорила, что поражена, насколько отчётливо слышатся голоса, что даже на их фоне улавливается нечто новое.

Я слышала только тишину.

Я сняла с себя устройство и бережно убрала его обратно в поясной карман. Сири исчезла. Она услышала голоса и последовала за ними в город Дэзл.

А я не имела представления куда.

«Стоп. Думай». Я ущипнула себя за переносицу.

Сири сказала Виджею, что система клерков работает благодаря человеческим голосам, сущностям, исторгнутым из живых людей.

«Виджей говорил, что она была серьёзна. Допустим, он прав. Виджей рассказал мне. Она узнала, что рассказал. Что бы она сделала потом?»

У меня опустились руки. Сири бы предположила, что Виджей предал её. Сири могла предположить, что Виджей работал на врага.

Он был в порту, с контрабандистами. И Сири об этом знала.

Я выбежала из комнаты, громко выкрикивая имя доктора Гвин.

Как одна из сотрудниц, Эмилия прибыла на Госпиталь в один из частных портов. Они были получше грузовых: чистоту и блеск в них поддерживали вездесущие дроны. В состоянии оцепенения она подвергалась обыскам, сканированиям, опросам, и всё это время сознавала, что если бы не сдерживала себя, то стала бы громко, пронзительно кричать.

«Амеранд не прав. Кровавый род не допустит, чтобы система Эразмус прекратила своё существование.

Я — одна из них. Мой отец — Никко Эразмус Доннелли, и я — член Кровавого рода».

Её мать знала это. Вот настоящая причина того, что она уехала. Подумала, что теперь Эмилия в надёжных руках и ей надо было увести с дороги других детей, которые имели… менее замечательные родственные связи.

Потому что системе Эразмус никогда не придёт конец.

Эта фраза постоянно звучала у неё в голове, пока Эмилия шла по коридору к своей комнатушке.

Дверь была не заперта. Она вошла внутрь. С момента её отъезда здесь практически ничего не изменилось. Только сделали уборку и произвели обыск, но это было стандартной процедурой. Плюс, конечно, Великий страж хотел убедиться, что у неё нет каких-нибудь давнишних секретов.

Она бы сделала то же самое.

Эмилия села на свой жёсткий стул и подтянула к себе компьютер. Но она не могла смотреть прямо. Ей следовало поспать и поесть. Она почти ничего не ела во время обратного путешествия и, конечно, не спала.

Но она развернула экран, выдвинула клавишную панель и начала печатать. Она ввела все коды, старые и новые, и наблюдала, как перед ней раскрывается целый мир.