Госпожа травница, или Любовное зелье заказывали? - Дана Данберг

к ним. Но трупы могут найти, и тогда будет сложнее доказать, что это не моя контрабанда. А тебя за это время вообще могут убить.

– Есть идея получше, – ответила я и взмахнула рукой, собираясь избавиться от тел.

Глава 31

Собственно, моя идея заключалась в том, что в город поеду я, потому что все равно периодически туда выезжаю – это не вызовет подозрений. И напишу письмо как раз своему дяде, барону Гессийскому, где опишу ситуацию с контрабандой. Надеюсь, он поможет связаться с кем-нибудь из высоких чинов в жандармерии. Местных-то лучше не трогать. А так же отправлю еще пару писем от Кристиана.

Правда, мою идею мужчина на корню зарубил, не дав мне уничтожить улики. Он все же надеялся, что в ближайшие дни на его письма отреагируют, поэтому ни в коем случае нельзя было избавляться от тел, ведь тогда получается, что у нас на руках осталась только контрабанда. Возьмут еще и обвинят, что это именно мы контрабандисты. Если, конечно, что-то найдут.

А я не уверена, что если в дело включатся дознаватели столичной жандармерии, они не найдут эти интересные склянки.

Я сама тоже хотела провести с ними эксперименты, но этого мне Кристиан тоже не позволил. Мало ли что это? Сначала предположила, что наркотик какой-то, но, честно говоря, не похоже. Если только пробная партия, потому что наркотики в стеклянных склянках по несколько граммов в каждой не перевозят. Это таких склянок надо вагон, чтобы стало прибыльно.

Это все мы обсуждали, уже сидя дома на кухне. Кристиан не стал меня сразу ругать за мои идеи, но, честно говоря, мы оба были на взводе, потому что опасались, что где-то в лесу ходят их подельники или сам Сандар. Ну и то, что мы убили двоих тоже спокойствия не добавляло.

Хотя Кристиана, кажется, это волновало мало. Его больше волновало то, что тела не сохранятся, хотя он их запаковал в какой-то неизвестный мне конструкт, а сверху еще накинул отводящее взгляд плетение. По его словам, этого должно было хватить на неделю. А что делать потом – непонятно.

Так в итоге и не составив окончательный план действий, мы пошли спать, а на следующее утро собирались в город на службу в храме. Если все пройдет по плану, то мы поговорим с герцогиней. Единственное что, я не знаю, о чем именно с ней говорить. А еще мне не нравится, что Кристиан тоже пойдет со мной. Я боюсь, что Каролина его узнает. Не внешне, нет, но по характерным движениям, походке… Да и в курсе она, какими силами тот обладает, как легко он может применять магию трансформации. Сложить ведь два и два не сложно.

Тем не менее, Кристиан категорически отказался меня отпускать одну.

– Раскроют, так раскроют. Значит, буду драться.

– А обо мне ты подумал?

– А ты подумала, если на тебе Каролина применит какой-нибудь из своих артефактов? – язвительно осведомился тот. Вообще, мужчина был на взводе, нервничал и оттого постоянно язвил.

Я его таким никогда не видела.

– Вот скажи мне, – я даже остановилась на секундочку, – ты нервничаешь из-за того, что я увижусь с Каролиной или из-за того, что с ней увидишься ты?

– Если ты намекаешь на то, что между нами остались какие-то чувства, то нет. Но ты права, я беспокоюсь, что она меня узнает. А еще беспокоюсь, что она тебя просто убьет.

После этих слов мы шли молча, каждый думал о своем. А когда вошли в город, я даже немного удивилась, а Кристиан напрягся. Вокруг было пусто, все улицы будто вымерли. Но чем ближе мы подходили к храму, тем отчетливее слышали приглушенный гул голосов.

– Что там происходит? – нахмурилась я.

– Сейчас узнаем, но держись рядом, не уходи далеко.

Перед дверями храма стояла толпа. Казалось, тут собрались все жители города. Все шептались друг с другом, говорили вполголоса, но никто не смеялся, не вливался в шумные компании, как это обычно бывало до того, как подъезжали герцоги. От всей этой картины, как жители стоят, смотрят в одну сторону и перешептываются, было даже немного жутковато.

А смотрели они на людей, которые стояли наверху лестницы, у самых дверей храма. Это был один довольно богато одетый господин и штук десять жандармов, часть из которых, кажется, выполняла роль охраны, а часть, судя по эполетам, была при довольно высоких званиях.

– Что тут происходит? – просила я у Мари, когда оказались рядом. Она тоже не так давно подошла, поэтому стояла с краю толпы.

Но она, как одна из главных сплетниц города, должна была знать, что происходит.

– Приехала делегация из жандармерии. Из самой столицы. Они кого-то ищут, вроде, – прошептала та, не поворачиваясь, лишь скосив глаза на нас. – Часть осталась здесь, а часть поехала к герцогам Дисийским.

– А что ищут неизвестно? – занервничала я.

– Да ерунда какая-то! Свен сказал, что они расспрашивали про старого герцога и графа Мериссаля. Но вы же знаете, ваша милость, он мог и приврать. Чего спрашивать про герцога, упокой боги его душу? Он же уже лет восемь, как мертв. Хотя, может, думают, что это не несчастный случай был… Кто знает?

Тут мы с Кристианом переглянулись, но говорить ничего не стали. Ладно, посмотрим, что скажут жандармы и дознаватель, а в гражданском, это, наверное, он и есть.

Тут как раз толпу призвали к порядку и объявили, что в герцогстве проводятся оперативные мероприятия столичной жандармерии. Правда, он, дознаватель этот, не уточнил, что имеет в виду и что они ищут, а местный простой люд его и не понял, похоже, потому что народ начал недоуменно переглядываться и перешептываться, что за мероприятия такие?

– Тихо! – усиленным магией голосом призвал к порядку он. – Итак, что касается вас. Выезд из герцогства пока запрещен и будет запрещен до окончания расследования. Также пока запрещено выезжать из города городским жителям, сельским из деревень, а дворянам из их поместий. Если у нас возникнут какие-то вопросы, мы вас вызовем или приедем сами. Поэтому никаких отлучек. Все должны сидеть либо дома, либо находиться в пешей доступности от него.

Тут толпа заволновалась, а мы с Кристианом опять переглянулись.

Не поняла? Зачем все это? Ну с выездом хотя бы понятно, но рассаживать всех по домам – это странно. Если надо с кем-то поговорить, ну вызовите тихо, найдите как-нибудь, ведь в Луре живет всего несколько тысяч человек, практически все всех знают в лицо.

– А теперь прошу всех разойтись, религиозные обряды и общие