Мир клятв и королей - Микки Хост

–Терпи!

До защитных барьеров оставалось всего пара метров, тогда как другие, наверняка пришедшие в движение с первой секунды нападения, частично сдерживали натиск демонов. Пайпер дышала через рот, стараясь не смотреть на следы, оставшиеся на ее теле от Маракса, и позволила Киту поднять ее на ноги. Всего несколько шагов. Демоны еще не успели подобраться к ним. Энцелад и Артур удержат их, а Диона сбросит Маракса, и тогда они все будут в безопасности. Господин Илир сумеет ей помочь. И Шерая, наверное, уже знает о нападении. Осталось всего ничего до момента, когда она появится здесь.

«Вперед,– убеждала себя Пайпер, глотая слезы. Плечи были мокрыми и теплыми от крови.– Иди».

Кит выстрелил в демона, прорвавшегося к ним, и подтолкнул Пайпер вперед. Рев, стоны умирающих демонов и дрожь земли смешивались с далеким шумом прибоя. Пайпер чувствовала не только боль, сковывавшую тело, но и далекую-далекую нить, одновременно родную и чужую, обещавшую защиту и угрожавшую уничтожить ее изнутри.

Кит завел Пайпер к себе за спину и выстрелил в еще одного демона. Энцелад вовремя развернулся, снес ему голову, глухо упавшую в лужу черной крови, и вернулся к обороне. Диона все еще боролась с Мараксом, пытавшимся прокусить ее шею.

Пайпер ощутила прилив тепла, на мгновение разогнавшего ледяной холод вокруг. Вспышка фиолетового света возникла в самом сердце легиона тьмы, где стоял Иснан, но большего Пайпер не увидела: вее плечи опять впились чужие когти.

Давление на магию усиливалось. Пайпер знала, что это: Шерая почувствовала, что что-то не так, и отправила подкрепление,– или же господин Илир сумел каким-то образом дать отпор, но все ее мысли по спасению или хотя бы содействию в этом потерялись при взгляде в глаза нависшего над нею Маракса с обожженным лицом. Это был настоящий Маракс. Тот, что боролся с Дионой,– лишь перевертыш, принявший его облик. Его лицо не было обожжено духом, убившим Стефана.

–Здравствуй, Первая,– низким голосом прорычал Маракс, прижимая ее к себе и взмахивая крыльями.

Кит попытался схватить Пайпер, но не успел.

Острая боль пронзила ее тело. Маракс поднимался выше и выше, уклоняясь от выстрелов Кита и Дионы, игнорируя крики Пайпер и ее попытки хоть как-нибудь ударить его.

«Лерайе!– звала Пайпер, все силы бросая на то, чтобы помешать Мараксу взлететь как можно выше.– Ну же, Лерайе! Возьми мое тело!»

Сила Пайпер была готова взорваться, но хватка Маракса усилилась. Он прижал Пайпер к себе еще крепче и, уклонившись от очередной стрелы, впился в ее шею. Пайпер истошно закричала. Острые клыки проникали глубже одновременно с невидимыми иглами, будто впивавшимися во все ее тело. Пайпер не спасала Сила; поднимаясь из самых глубин, она беспощадно подавлялась. Ее спасала иная магия, фиолетовым светом вспыхнувшая в самом сердце легиона тьмы и тончайшим лучом пробившая крыло Маракса.

Демон истошно завопил, на мгновение выпустив Пайпер из своих когтей. Но она не успела пролететь и пары метров, как Маракс вновь схватил ее, развернув так, что она видела землю. Там, в окружении демонов, стоял юноша с темной кожей и короткими кудрями, в ужасе наблюдавший за Мараксом. Он вскинул ладонь, и новый луч фиолетового света пронзил крыло Маракса, на этот раз в другом месте. А затем еще один. И еще один. Маракс, ревя от боли, отпустил Пайпер.

Она падала, чувствуя боль, холод и тьму, подбирающуюся со всех сторон. Очень быстро тьма навалилась на нее, и Маракс, метнувшийся за ней, не успел снова схватить ее.

* * *

Маракс шел, прижимая к спине свои изодранные крылья, и из последних сил сдерживался, чтобы не прокусить шею какому-нибудь встречному землянину. Госпожа не обрадуется, если появится труп, не вписывающийся в их планы, но Маракса душил голод более древний, чем он сам. Он желал крови и плоти сигридцев, пришедших из первобытных земель, желал ихора уранионов и элементалей, в одной только своей капле имевшей столько магии, сколько не помещалось в тщедушные тела смертных.

Кровь Первой была такой вкусной, что, упустив ее, Маракс бесился вплоть до того самого момента, когда его госпожа велела ему зайти к себе. Он имел полное право первым насладиться кровью сальватора, если, пожалуй, не единственным. Никто, кроме него, не смог подобраться так близко. Даже Иснан, имевший на то больше сил, потерпел неудачу.

Однако эта неудача позволила им приблизиться к решению одной крайне сложной загадки. Имея трудности в установлении связи с Карстарсом, ни Маракс, ни кто-либо еще не представлял по-настоящему, как обстоят дела со Временем. Но Иснан сумел захватить Первую в особое пространство так, что она сама раскрыла ему все карты. Пожалуй, это было тем немногим, чем Иснан действительно мог гордиться.

Он был отвратительным, жалким существом, рожденным из грязи, и Маракс презирал его за отсутствие сил, необходимых для удержания столь важного поста, который Иснан занимал на самом деле.

Маракс пошевелил затекшими крыльями, разминая их и сделал шаг вперед, легким движением головы выпуская хаос. Свободные частицы, летавшие в воздухе, мгновенно притянулись к нему, осели на белой коже. Маракс коснулся бреши, и та мгновенно поглотила его. Темнота, давящая на все его существо, длилась лишь долю секунды. Маракс оказался в просторном светлом помещении.

Госпожа Ситри, сидевшая за столом с книгой на их родном языке, как и всегда улыбавшаяся во все свои острые железные зубы, смотрела прямо на него. Маракс приложил ладонь к груди, выражая почтение.

Госпожа Ситри, как и многие века назад, была молода и прекрасна: белая кожа, белые волосы, никогда не знавшие расчески и всегда остающиеся шелковистыми, длинные и острые рога, растущие изо лба, показывающие ее верховную власть над многими легионами. Острые железные зубы не ржавели, сколько бы глоток Ситри ни прокусывала, и не ломались, а голубые огоньки зрачков на фоне черных склер горели даже ярче, чем красные.

Госпожа Ситри пристально смотрела на него, и с каждой секундой к Мараксу возвращались воспоминания, давным-давно подавленные временем и многочисленными битвами, откуда он едва выходил живым. Госпожа Ситри ценила каждого, кто находился у нее в подчинении, и была в меру справедливой воительницей. Она наравне с остальными раздирала их общих врагов, пила их кровь и рушила сознания, но при этом могла проникнуть в самое сердце чужих обществ и выведать все, что ей было нужно. Она могла пировать за общим столом с низшими демонами, а потом разрывать им глотки, если они смели ставить под сомнение ее приказы и методы достижения целей.

В последний раз, когда Маракс ее видел, она вела легионы на север, в обитель великанов, и была с ног до головы испачкана в чужой крови. Она внушала настоящий страх и животный ужас не только своим врагам, но и тем глупым созданиям, что еще смели думать об уклонении от неизбежной войны.