12. Битва стрелка Шарпа. 13. Рота стрелка Шарпа (сборник) - Бернард Корнуэлл

class="p1">– Которому следовало бы прежде хорошенько подумать. Мистер Шарп, видит бог, лорду Веллингтону определенно не следовало этого делать. Случай совершенно из ряда вон.

– Но ведь такое бывает? – Шарп подавил желание выплеснуть на клерка раздражение. – Я полагал, что ваша работа – давать ход подобным документам.

– Или не давать! – Клерк снова хохотнул, и безработные офицеры заулыбались. – Не давать им ходу, мистер Шарп! Не давать ходу!

Дождь заливал в трубу, шипел на тлеющих в камине углях. Тощие плечи клерка тряслись от беззвучного смеха, покуда он извлекал из глубин одежды очки и надевал их на нос, словно увиденный через грязные стекла документ сулил нечто крайне забавное.

– Как правило, сэр, мы не даем им ходу. Разреши раз, и придется разрешать всегда. Понимаете, это расшатывает систему. Есть правила, порядок, инструкции!

И клерк покачал головой, видя, что Шарп ничего не смыслит в армейской жизни.

Шарп подождал, пока качание головой прекратится.

– Похоже, вам потребовалось много времени, чтобы принять решение.

– А оно и не принято! – гордо заявил клерк таким тоном, будто долгий срок рассмотрения доказывает мудрость военного министерства. Потом вроде бы смилостивился, удостоил Шарпа сочувственной усмешки. – По правде сказать, мистер Шарп, произошла ошибка. Прискорбная ошибка, и ваше посещение ее благополучно устранило. – Он сквозь очки посмотрел на высокого стрелка. – Мы искренне признательны вам за то, что вы привлекли к ней наше внимание.

– Ошибка?

– Документ был неправильно подшит. – Клерк извлек из стопки в левой руке еще лист. – К бумагам лейтенанта Роберта Шарпса, который умер от лихорадки в тысяча восемьсот десятом. Что до остального, его документы были в полном порядке.

– В отличие от моих?

– Конечно, но ведь вы еще живы. – Клерк виновато взглянул на Шарпа. – Когда офицер уходит в вечную славу, нам представляется случай привести в порядок его бумаги. – Он снял очки, протер их Шарповым сложенным назначением. – Этим займутся, мистер Шарп, и в кратчайший срок. Обещаю вам. В кратчайший срок!

– Скоро?

– Я ведь так и сказал, не правда ли? – Клерк спрятал очки. – Ну а сейчас прошу извинить – идет война, и у меня есть другие обязанности!

Потом Шарп понял, что визит в Уайтхолл был ошибкой, но сделанного не воротишь, оставалось только ждать. По десять раз на дню он убеждал себя, что ему не могут отказать в назначении. После того, как он захватил «орла»? После того, как вывез золото из взорванной Алмейды, как разгромил отборные французские войска в селе Фуэнтес-де-Оньоро?

Он мрачно смотрел с заснеженного склона на брешь в обороне Сьюдад-Родриго. Да, надо вызваться в «Отчаянную надежду». Если он поведет отряд и уцелеет, никто не посмеет его оттереть. Он покажет себя, добьется звания, и пусть волокитчики из Уайтхолла чешут в затылках хоть до второго пришествия – никакие бюрократические каверзы не лишат его капитанского чина. Чума на них на всех!

– Ричард Шарп! – раздался тихий, довольный голос за спиной.

Шарп обернулся:

– Сэр!

– То-то у меня палец разнылся[7]. Чуяло, чуяло мое сердце, что вы вернулись. – Майор Хоган спешился рядом с Шарпом. – Как здоровье?

– Отлично. – Стрелок поднялся, стряхнул с шинели снег, пожал руку в перчатке.

– Вы похожи на утонувшего бродягу, но я все равно рад вас видеть. – В звучном голосе сквозила теплота. – А как Англия?

– Холодная и мокрая.

– Ну конечно, это же протестантская страна. – Хоган словно и не замечал, как промозгло и сыро в католической Испании. – А что сержант Харпер? Понравилось ему в Англии?

– Да, особенно все пухленькое и хихикающее.

Хоган рассмеялся:

– Разумный человек. Передайте ему мои наилучшие пожелания.

– Обязательно.

Оба посмотрели на город. Британские осадные пушки, длинные чугунные двадцатичетырехфунтовки, по-прежнему стреляли; снег приглушал звуки канонады; ядра, падавшие по обе стороны от бреши, взметали снег и щебень.

Шарп взглянул на Хогана:

– Это секрет, что сегодня идем на штурм?

– Секрет. Разумеется, все, как обычно, узнали. Даже раньше генерала. По слухам, штурм назначен на семь часов.

– А говорят ли слухи о Южном Эссекском?

Хоган покачал головой; он принадлежал к штабу Веллингтона и знал, что намечается.

– Пока молчат. Но я надеюсь упросить полковника, чтобы он одолжил мне вашу роту.

– Мою? – обрадовался Шарп. – Зачем?

– Да ни за чем особенно. Не хочу, чтобы вы лезли в брешь, да и у инженеров, как всегда, не хватает рук: надо кучу всего затащить на гласис. Довольны?

– Конечно!

Шарпа подмывало сказать Хогану о своем желании возглавить «Отчаянную надежду», но он понимал, что инженер сочтет затею безумной, а потому промолчал. Вместо этого протянул Хогану подзорную трубу, а после молча ждал, пока тот осматривал брешь.

Инженер засопел:

– Годится.

– Уверены? – Шарп забрал трубу, машинально нащупал гравированную табличку «С благодарностью от А. У. 23 сентября 1803».

– Мы никогда не бываем уверены. Но не вижу, что еще можно сделать.

Инженерам вменялось в обязанность определять, когда пролом станет «проходимым», то есть когда, по их мнению, пехота сможет вскарабкаться по каменной осыпи.

Шарп взглянул на маленького немолодого майора:

– Голос у вас невеселый.

– Еще бы! Кто любит осаду?

Хоган, как прежде Шарп, пытался угадать, что за ужасные сюрпризы приготовили французы за брешью. По идее, осада – самая научная часть войны. Атакующие пробивают дыру в стене, и обе стороны знают, что через нее можно проникнуть в крепость, однако все преимущества на стороне осажденных. Им известно, где противник будет штурмовать и сколько примерно человек могут пройти в брешь. Здесь наука умолкает. Нужно большое искусство, чтобы разместить батареи и подвести сапы; но едва инженерная наука выполнит свою задачу, наступит черед пехоты: ее долг – карабкаться на укрепления и гибнуть. Осадная артиллерия будет стрелять до последней возможности, но, коль скоро в ход пошли штыки, только бешеный натиск позволит атакующим прорваться через хитро расставленные ловушки.

Шарпу снова стало страшно.

Ирландец, похоже, прочел мысли Шарпа и похлопал его по плечу:

– Насчет нынешней у меня предчувствие, Ричард: все будет хорошо. – Он сменил тему. – Есть какие-нибудь вести от вашей женщины?

– От которой?

Хоган фыркнул:

– От которой? Конечно от Терезы!

Шарп мотнул головой:

– Последние шестнадцать месяцев – нет. Не знаю, где она.

«И даже не знаю, жива ли», – добавил он про себя.

Тереза участвовала в герилье, партизанской войне против французов, и сражалась в горах недалеко от Сьюдад-Родриго. Шарп не видел девушку с расставания под Алмейдой, и сейчас, вспомнив о ней, почувствовал вдруг влечение. У нее ястребиное лицо с тонкими и суровыми чертами, темные волосы и глаза. Тереза прекрасна, как прекрасен хороший клинок – тонкостью и крепостью.

Позже, в Англии, Шарп встретил Джейн