Свои продают дороже - Ольга Некрасова

Бездонный зрачок пистолета равнодушно скользнул по Татьяне. Брюхо поворачивался осторожно, потому что стоял на лесенке с узкими ступенями. Папа успел через его голову кинуть Сашке слоновье ружье, так и переломленное буквой Г, а сам схватил другое, незаряженное.

На этом время его жизни на земле кончилось. Брюхо с двух шагов выстрелил в голову Татьяниному папе.

Сливаясь со звонким хлопком пистолета, раздался второй выстрел, рявкающий, как иерихонские трубы.

Потрясенная Татьяна увидела, что в груди у верзилы появилась дыра, в которой на мгновение мелькнул свет из окошка, а потом из нее струей ударила кровь с какими-то ошметками и с ног до головы залила все еще лежавшего на спине Сашку. Только после этого Брюхо с еще живыми, всепонимающими глазами провалился вниз. Татьянин брат вскочил, утираясь ладонью и отфыркиваясь, стряхнул с руки черный сгусток и с окровавленной нечеловеческой рожей скакнул вслед за ним в люк. Внизу жутко хлюпнуло — Сашка попал на труп и, видно, хотел попасть, чтобы мягче было падать.

Слоновье ружье рявкнуло во второй раз. Грохнулась об пол сорванная дверь, несолидно кашлянул чей-то чужой выстрел, и Сашка начал палить не переставая.

В барабане слоновьего ружья было не меньше десятка патронов. Дом рокотал, как огромная погремушка. В жалобном звоне стекла, стуке опрокидываемой мебели, мате осатаневших от ярости и ужаса людей, частой пистолетной пальбе и рявканье Сашкиного ружья слышался непередаваемо жуткий ритм, как будто грохотали молоты адского цеха по утилизации жизни. Те, в кого попала картечь из слоновьего ружья, умирали на полудвижении, на полузвуке, без предсмертных стонов.

Последним, как заяц, заверещал Есаул:

— Не стреляй! Я без оруж…

Картечь поставила многоточие.

Установилась невероятная тишина, как под водой, когда в ушах отдаются удары собственного сердца. Татьяна боялась посмотреть в сторону отца. Она встала, подошла клюку, не слыша своих шагов, и позвала брата:

— Саша! Саша, это я, не стреляй!

От крика в барабанных перепонках сравнялось давление, и сразу стало слышно, как тяжело идет ей навстречу брат и где-то глухо, будто из-под земли, воет Галина.

Папу, доброго несовременного папу, расплатившегося за грехи детей, похоронили на Украине рядом с его, родителями. Мать слегла. К ее переживаниям добавилось и то, что Сашка запретил ей встречаться с внуками, проклиная в них подлую Галькину породу.

А Гальку они с Татьяной пожалели ради детей. Еще до приезда милиции договорились все втроем, что будто бы она знать ничего не знала, кроме того, что муж ночует на даче, и по женской подозрительности хотела с утра пораньше нагрянуть с проверкой. Допрашивали их по отдельности, а когда сличили показания, стало известно, как Галька отблагодарила мужа: рассказала следователю, что Есаул кричал: «Не стреляй, я без оружия!» — а Сашка все равно выстрелил. Пистолет Есаула нашли. Вопрос был в том, выронил ли он оружие после смерти или бросил, желая сдаться. Прокурорская машина была настроена на то, что раз есть пять трупов, должен быть и виноватый. Сашке замаячило в лучшем случае «убийство в состоянии аффекта» — до трех лет, — в худшем — «убийство», от шести до пятнадцати.

На очной ставке с женой потрясенный Сашка твердил одно: «Галя, как ты могла?!» И услышал в ответ: «Мне самой тебя жалко. Но все должно быть по закону!»

С ним случился эпилептический припадок. Следователь, сам несколько раз побывавший в чеченских командировках, несмотря на давление начальства, назначил медицинскую экспертизу, и все чудесным образом переменилось. Сашкино дело закрыли и с честью отправили его в отставку, назначив пенсию в размере жалованья.

Какую роль сыграла в этом Татьяна (а точнее, связи Барсукова) — семейная тайна.

Как и во всякой драме (и, как всегда, слишком поздно), нашлись доброжелатели, раскрывшие Сашке глаза: с Галиной спал особист из его части, который, очевидно, и «научил жизни» недалекую и жадную бабу. Они не отстали от Сашки до сих пор. Жена не дает ему развода, пока инвалид Чечни не получит новую квартиру взамен служебной. Тогда Галька с особистом накинутся, отберут и, наверное, некоторое время будут счастливы.

Барсуков выбил для гинекологии ставку сексолога, обязанности коего выполняет по совместительству его земляк, виртуоз скребков и расширителей Коля Вершинин. Новые услуги пошли на «ура». Засим в рамках программы конверсии Барсук открыл консультационный кабинет за территорией госпиталя. Он и сам находит время для работы в кабинете, используя свой опыт пластического хирурга. Мужики из близлежащих домов показывают на него пальцем: «Это доктор, который удлиняет, выпрямляет и вставляет стержень». По сути, так оно и есть, хотя в медицинских терминах называется гораздо непонятнее. Прооперировав необходимое количество вялых начальственных членов, Барсук наконец-то получил генеральские погоны.

Любка Могила вышла за своего подполковника и уехала с ним на Дальний Восток «за бараном», как иногда говорят по старой памяти, имея в виду полковничьи, папахи, хотя сейчас их уже не носят.

Игоря хозяева его совместного предприятия командировали в Сирию.

Наташка вышла за Сохадзе, продолжая работать референтом у Тарковского.

Виктор Саулович без помех влился в славную плеяду депутатов, не посещающих заседания Думы; в узком кругу любит пошутить: это, мол, максимум того, что он может сделать для избирателей.

О судьбе Шишкина ничего не известно. На освободившееся место шефа службы безопасности Виктор Саулович сманил прокурорского следователя Андрюшку.

А месяц спустя, радуясь пухлому конверту с первым жалованьем, бывший младший советник юстиции с недоумением обнаружил на нем пометку бухгалтерии «Под расчет». Содержавшийся в его контракте стандартный пункт об испытательном сроке оказался ловушкой. Государственную службу Андрюшка к тому времени оставил, место у Виктора Сауловича так и не получил. По какой причине миллионер снизошел до расправы с мелким чиновником, я судить не берусь. У богатых свои капризы.

Компроматы Змея так и не были опубликованы — ни те, которые Сергей взял себе, ни те, которые передал (или якобы передал) Дмитрию.

Когда истекли положенные по закону полгода, Татьяна, захватив для поддержки Вику, пошла в районную нотариальную контору. Вместе они пересмотрели книги заявлений прав на наследство. Заявления от Дмитрия Савельева не было. Через Сергея до Татьяны доходило, что в последнее время у ведущего «Криминального интереса» начались конфликты с руководством РГТРК, и выход его ток-шоу в эфир приостановили. Как-то раз она слышала «пасынка» по «Эху Москвы» — тот рассказывал, что организует конно-спортивный центр в Ивантеевке и приглашал благотворителей. Про ток-шоу сказал: «Павильон никак не построят». Было ясно, что с работой и деньгами у него плоховато. Недавно он выступал в пресс-клубе — небритый, взлохмаченный, с помятым лицом. Пьет?