Картер побеждает дьявола - Глен Дэвид Голд

– Всё отлично… Олив. Вы мне помогли.

– Почему вы сами остановились на этой фотографии?

– Хороший снимок для архива.

Она взглянула на него с подозрением.

– Думаю, вы заговариваете мне зубы. Что вы увидели?

Гриффин мог бы просто изъять фотографию, но он не помнил, когда последний раз женщина получала удовольствие от его общества, поэтому шевелился слишком медленно. Она перехватила его запястье.

– Держу пари, что-то странное.

– Мне правда надо забрать этот снимок.

Она ахнула.

– Ой, мистер Гриффин, мистер Гриффин! – Ее глаза увлажнились. – Посмотрите на мою руку! – Она показала: ее кожа пошла мурашками. – С тех самых пор, как я прочла Китса, я мечтаю о безумном озарении, как в его стихах про Кортеса. Это ведь оно?

– Не знаю. – Гриффин потянул к себе фотографию. – Мне пора.

– Безумное озарение, – прошептала мисс Уайт. – Эта бутылка вам что-то говорит, да?

– Не думаю, что на фотографии есть бутылка.

Она указала на другие снимки.

– Ой, вот здесь. И здесь.

Покуда он складывал все фотографии в конверт, мисс Уайт покусывала ноготь.

– Так что с бутылкой? Ага! Отравленное вино!

– Помолчите немножко. – Гриффин строго взглянул на мисс Уайт, и та немедленно прикусила язык. И тут Гриффин увидел то, чего не видел никогда в жизни: она не просто заинтересована его работой, она тает от него самого. Он чуть не выронил конверт.

– Послушайте, – пробормотал Гриффин. – Я очень рад, что вы это нашли. Что-нибудь еще?

– О нет. Это всё.

– Вы говорили еще кому-нибудь?

– Разумеется, нет, мистер Гриффин.

– А к другим агентам не обращались?

– Так, значит, против вас существует заговор? – Она ахнула. – Ну конечно! Драка!

– Нет.

– Это как-то связано с Чарльзом Картером?

– Не знаю. Мне пора идти. – Гриффин шагнул к двери. Их глаза встретились.

– Агент Гриффин, вынуждена предупредить, – старательно проговорила она, – что вы мне нравитесь.

– О'кей. – Он кивнул, хотел приподнять шляпу и с удивлением наткнулся рукой на холодный край каски. – При случае загляну.

Гриффин на ватных ногах кое-как доковылял до середины зала и остановился, чтобы почесать конвертом загривок. Он хотел попросить мисс Уайт об одолжении, но не знал, что им движет: реальная необходимость или желание еще раз услышать ее голос.

Покуда он собирался с духом, мисс Уайт вышла из стеклянного закутка. Она вся млела от нежности.

– Олив, сколько времени вам потребуется, чтобы отыскать адреса пяти-десяти раввинов в районе «Палас-отеля»? Я имею в виду тех, у которых очень, очень большие приходы, ну, вы понимаете.

– Раввинов? – Она приложила указательный палец к нижней губе. Гриффин внимательно разглядывал ее лицо. Она, видимо, ведет замкнутый образ жизни и ничего не знает о творящихся вокруг мерзостях. Не хотелось вываливать на нее эту грязь, поэтому он не стал продолжать. Наконец она подмигнула.

– Вы прелесть! Раввины. – Она покачала головой. – Конечно. Подождите здесь, – и убежала в стеклянный закуток, со смехом повторяя: «Раввины».

Гриффин ослабил воротничок – от этого разговора его бросило в жар.

Картер собирался, выйдя от Буры, заехать домой и позвонить Джеймсу. Однако тогда пришлось бы сообщить, что он потратил семьсот пятьдесят долларов, а про Фарнсуорта так и не узнал – малоприятные темы для разговора. Кроме того, Джеймс снова начал бы подтрунивать над ним по поводу Фебы Кайл.

На подъезде к приюту для слепых Картер вспомнил ухмылку на лице брата и выкрик: «Развейся!» – как будто он сам уговаривает Ледока раз в жизни попробовать моллюсков. Что ж, сегодня он устроит себе легкое приключение с хорошенькой девушкой. Они будут болтать, целоваться и гулять напропалую.

Однако, поскольку такое отношение к жизни шло ему примерно как детский слюнявчик, решимость Картера ослабла еще до поворота с Телеграф-авеню на ухоженную зеленую аллею. Спрыгнув с мотоцикла и отряхнув штаны, он направился к приюту, имея в запасе несколько вежливых фраз на случай, если Феба даст ему от ворот поворот. Подобно многим достойным мужчинам, Картер сомневался, что может понравиться девушке, которая нравится ему.

Главное здание приюта, расположенное в конце аллеи, походило на бывший частный особняк: высокие фронтоны, полукруглые окна, несколько неравномерно раскиданных башенок с куполами и широкий, протянувшийся вдоль всего фасада портик. В таком месте могли бы проходить концерты. Рядом расположились два невыразительных спальных корпуса, разделенных кирпичной стеной.

Вокруг медленно, по большей части парами, прогуливались люди. Картер кивал, не зная, кто из них слепой. Интересно, где Феба и ждет ли она его? Картер хотел сказать ей несколько вещей – достаточно глупых, если подумать, – но по крайней мере он украл у Буры розу и спрятал в карман. Бура накормил его каким-то мерзким ливером, поэтому Картер открыл коробочку «ПЕЦ» и бросил в рот два холодка.

Дверь приюта с грохотом распахнулась, и выбежали три женщины. В руках у них были Библии. Одна женщина плакала, другие ее утешали.

– Ужасно! – вскричала самая расстроенная из трех, вытирая слезы с подбородка.

– Простите… – начал Картер. Тут на крыльце женщина в белом халате сложила ладони рупором и заорала: «Простите!», так что никто его не услышал.

– Ужасно! – повторила женщина с Библией в руках. Она снова разрыдалась, и приятельницы под руки повели ее к стоящему рядом микроавтобусу. Картер смотрел то на них, то на медсестру, которая сердито качала головой.

– Добрый вечер, – ошарашенно произнес он.

– Простите. – Она остановила его движением руки и, повернувшись к дому, закричала утомленно (видимо, это же имя с такой же интонацией ей приходилось выкрикивать не один раз на дню): – Феба! – Потом повернулась к Картеру: – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Я… вообще-то я пришел к мисс Кайл.

– Господи, что еще она натворила?

– Ничего. Честное слово.

Медсестра запрокинула голову, изучая его. Картер вспомнил, как мать в мясной лавке перебирала кур. Тем не менее он поднялся на крыльцо и заглянул в дом. Вдоль стены, примерно на уровне пояса, был протянут толстый шнур, чтобы держаться.

– Вы – Картер? – спросила наконец медсестра.

– Да, мэм.

– Значит, вы и впрямь существуете.

Картер не понял, одобрительно ли это сказано, поэтому просто приподнял шляпу.

– Вы знаете, она иногда врет, – продолжала медсестра.