Знак И-на - Татьяна Веденская

Но Алисе повезло, и сумку никто не нашел. Шатаясь от усталости и выдыхая с облегчением, она вытащила сумку из щели между гаражами и, ссутулившись и хромая, быстро пошла к вокзалу. Ей вслед смотрела бездомная собака с умной рыжей мордой.

Вечером того же дня Алиса осторожно вернула разряженный «Глок» в сейф, а затем села в кухне, обложившись листами и маркерами, и включила запись. В облачном хранилище помимо записанного ею разговора были также файлы, которые ей удалось перебросить с компьютера Черного Воина. Оказывается, можно очень многое успеть за один час, если соединение с Интернетом хорошее и за тобой никто не следит. И если больше не мучает чувство вины и страх, что тебя накажут за то, что ты делаешь что-то плохое.

Люди придают слишком большое значение добру и злу. Важна лишь сила…

Голос Ингвара гипнотизировал, но Алиса не останавливала запись. Она слушала и делала пометки. Ее интересовали два вопроса. Первое — есть ли среди файлов или в том, что говорил Никита Нечаев, что-то, с помощью чего его можно было бы найти. Второе — самое важное — ответ на тот вопрос, который так и остался открытым. Зачем погиб ее отец? Алиса надеялась найти хоть что-то. На белом листе уже было выведено черным маркером «Они заставили меня» и «Другие» с большим вопросом около этого слова. Но Алиса и в страшном сне не могла представить, что найдет среди выкраденных ею файлов. В самом страшном кошмаре.

Иван Третьяков увидел тот же самый файл на два дня раньше, пока Алиса еще болела, но точно так же, как и Алиса, рефлекторно прижал ладонь ко рту, чтобы не закричать от того, что он видел перед собой на большом экране рабочего компьютера Зарины Георгиевны Шапошниковой. Она стояла рядом с Иваном, а точнее, сбоку от него, и впервые за все время, что Третьяков с ней работал, не выглядела высокомерной сукой. Она согнулась, вцепившись пальцами в край стола, смотрела на экран, не отрываясь, и почти не дышала. За их спинами стоял техник-специалист из Следственного комитета. Он был спокойнее, он запись уже видел. Запись длилась около получаса, и все полчаса в кабинете стояла гнетущая тишина, которую нарушали только звуки тикающих на стене часов. Запись была беззвучной. Когда она закончилась, Зарина Георгиевна оттолкнулась от края стола.

— Больной ублюдок! — хрипло сказала она, и в ее голосе было столько личного, сколько возможно, если ты всей душой ненавидишь своего кровного врага. Иван молчал, собираясь с мыслями, затем подошел к боковому столику, взял оттуда бутылку с водой и протянул Зарине. Та выпила залпом.

— Нужно посмотреть еще раз, — сказал Иван, и Зарина кивнула. Нажала на кнопку мыши, и запись началась сначала.

На записи (кстати, прекрасного качества) можно было увидеть, как большой темный внедорожник марки «Патриот» стоит на обочине дороги и чего-то ждет. Место такое же, как миллион других случайных мест на любой из локальных дорог России. Узкая извилистая линия дороги, по одной машине в каждую сторону, машин почти нет. Обочина, за нею лесопосадки, кусты, присыпанный снегом мусор. Внизу экрана, в левом уголке, идет отсчет времени. Третье декабря семнадцатого года, десять часов двенадцать минут. Внедорожник начинает двигаться, он съезжает в кювет. Кювет хоть и глубокий, но достаточно пологий, и внедорожник выруливает в самый низ, туда, где растут молодые деревья. С дороги машину, вероятно, больше не видно, но видеосъемка движется вместе с действием, она не статична, что заставляет Третьякова сделать предположение:

— Снимает дроном, что ли?

— И не сам, — добавляет Зарина Георгиевна.

— Хотите сказать, у него есть сообщник? — хмурится Третьяков.

— Хочу сказать, — повышает голос она, — что снимает он не сам. А то, что у него может быть помощник, нужно было давно предположить. Такие дела крайне затруднительно прокручивать одному.

Техник склоняется и нажимает на паузу.

— Серийные убийцы крайне редко работают с кем-то, — возражает Иван.

— Зато очень любят брать что-то с мест убийства на память, — парирует она. — А в современном мире, чем тащить какую-то ерунду типа брошки жертвы, можно же сделать целое домашнее видео.

— Не думаю, — покачал головой Иван, и Зарина Георгиевна снова проглотила свой кол, из-за которого она всегда ходила прямая, как палка, и поливала всех вокруг ядом своей идеальности.

— Ты не думаешь? Чего именно ты не думаешь? Вот — запись у тебя в руках. Не надо думать, работать надо. Какая разница, зачем он снял это? Он же у нас Черный Воин, борец с нечистой силой, значит и резоны для съемки у него могут быть недоступные для нас. Может, он тут НЛО пытается заснять? Контакт третьего порядка? Важно, что запись у нас. Что это за машина, чьи это номера?

— Машина в угоне, заявлена в тот же день, но ближе к вечеру, — ответил Третьяков хмуро и нажал на пуск видео.

Он пытался в этот раз сосредоточиться на деталях, но было невозможно, и он снова словно сорвался с обрыва и полетел в пропасть. Ветер свистел и поднимал вверх волосы, и Третьяков только дергался, безуспешно пытаясь ухватиться за пустоту руками. Дверь внедорожника открылась, через минуту или две из нее вышел Никита Нечаев — именно такой, каким им описывала его Алиса. Достаточно молодой еще мужчина, светло-коричневые волосы, без шапки. Приятное лицо. Черные джинсы, темно-синяя куртка-пуховик.

— Мы знаем, где это происходит? — спросила Зарина Георгиевна, и Иван кивнул.

— Мы знаем где, но только теперь точно знаем, когда. Труп обнаружили только в феврале, Лыжники наткнулись на руку убитого. Так что точной даты и времени смерти не было.

— Так где это происходит? — следователь кивнула в сторону экрана.

— Недалеко от Казани, на противоположном берегу Волги. Место заброшенное, рядом только дачи. Ближайший населенный пункт — Лесные Моркваши.

— Лесные Моркваши, — повторила Шапошникова и скривилась. — Что за название такое дурацкое?

Нечаев подошел к багажнику внедорожника, открыл дверцу и, приладившись, вытянул сначала какой-то темный мешок, подвязанный веревкой, забросил его на плечо, а затем вытащил из машины отяжелевшее, недвижи́мое человеческое тело — по виду это был мужчина. Видимо, не слишком крупный, потому что Нечаев нес его без особенных сложностей, не отвлекаясь и не выбирая путь.

— Знает, куда идет, — бросил Иван. — Видимо, готовил место заранее.

— И джип спустил в кювет, не боясь, что не сможет потом выбраться. Значит, пробовал, — кивнула Зарина. — Жертву, кстати, опознали?

— Да, — кивнул Иван, глядя, как размеренно и спокойно пробирается Нечаев со своей ношей глубже в поле. — Убитый — нелегальный иммигрант из Азербайджана, Джуварлы Карим Ихтиярович, двадцати трех лет. Нанимался на работу около строительного рынка на въезде в город, свидетели видели, как он садился в большую темную машину, но больше никто ничего не помнит. Это было вечером накануне, что говорит о том, что либо Нечаев угнал «Патриот» раньше, а обнаружилось это только на следующий день, либо…