Быстрая смерть. Тайна Камня друидов - Глэдис Митчелл

Инспектор добродушно улыбнулся.

– Вы ударили в самое мое слабое место, – признал он. – При наличии одежды и сообщника мы сможем выдвинуть против Джеймса Редси обоснованное обвинение, каким бы умелым ни был его адвокат. Я не устаю твердить это своему суперинтенданту. Того, что Редси сам разрубил труп, мы не докажем, поскольку он его не рубил. Это и есть камень преткновения.

III

– Хуже всех остальных те любители, которые воображают, будто им можно поучать полицию, – жаловался инспектор Гринди суперинтенданту. – Они отказывают нам даже в той элементарной смекалке, какой наделены малые дети. Взять хоть историю с хоккейной раздевалкой. Старая назойливая сплетница, сующая нос не в свое дело! Понимаете, сэр, я снова беседовал с Райтом о пропавшем из его мастерской черепе, но это ничего не дало. Конечно, я не очень обеспокоен, потому что не верю, что это как-то связано с Сетлеем. Я обыскал Мэнор-Хаус и ничего не нашел, кроме записей о людях, которых Рупер Сетлей не шантажировал! Парк и лес тоже прочесал, и опять ничего, кроме свежеразрытой земли, но это результат розыгрыша мальчишки, а отрицает…

– Отрицает? – повторил начальник полиции графства, приглашенный в качестве консультанта и теперь стоявший с подчиненными на лужайке поместья. – Знаете, инспектор, я склонен ему верить.

Гринди усмехнулся:

– Как знаете, сэр. Собственно, не так важно. Кто бы это ни сделал, нам мало проку. Дальше – кровь на Камне. Миссис Брэдли – не пойму, кто вообще ей разрешил слоняться по поместью, – взбрело в голову, будто крови на Камне недостаточно, чтобы свидетельствовать о совершении преступления именно там. Что ж, мы с самого начала склонялись к этому и просто озирались в поисках других подсказок. У поля Керслейк нашли хоккейный сарай и осмотрели его. На полу кровь. Взяли образцы для анализа. Выяснилось, что это традиционное место встречи браконьеров, а кровь кроличья. Проведя несколько дней за собиранием горелых спичек и покашливанием в манере Шерлока Холмса, она находит мне пару штанов священника, не значащих ничего, поскольку он всего лишь прислонился в них к свежеокрашенному забору, отбивая мальчишке мяч. Еще миссис Брэдли обнаруживает сарай и кровь в нем. Посылает за мной мальчишку и сообщает о своем «важном открытии»… – Голос инспектора стал хриплым от волнения. – Вот оно, место преступления! Посовещавшись с суперинтендантом, я объявляю ей правду о пятнах крови вместо того, чтобы посоветовать держаться подальше от вещей, которые ее не касаются. И что же она? – Он свирепо сверкнул глазами, насмерть затоптал безобидный лютик и воинственно ответил на собственный вопрос: – Смеется мне в лицо и благодарит за то, что мы сберегли ее время и усилия, самостоятельно выяснив, чья это кровь… Ей хватило наглости заявить, что она сама догадалась, будто эта кровь не может принадлежать Сетлею! Под конец она высказалась насчет «пользы от закрытия необязательной, но опасной темы», наговорила всякого про меня самого – не могу вспоминать это без гнева! – и удалилась, довольно кудахча, будто удачно пошутила или снесла яйцо!

– Получайте! – крикнул Обри Харрингей, отправляя поданный Джорджем Уиллоузом мяч высоко в синее летнее небо.

Миссис Брэдли, беззаботно улыбаясь, рассчитала время, поймала мяч, бросила его Уиллоузу и подошла к сетке.

– Сделаем перерыв, – сказала она отбивающему. – Проводите меня в лес.

День был в разгаре. Миссис Брэдли, легко и быстро убедившись, что кровь на полу в сарае не связана с убийством, в хорошем настроении отправилась домой, обедать. Обри вернулся в Мэнор-Хаус, полиция – в Боссбери, чтобы взяться за разгадку дела с другой стороны: расчлененное тело не принадлежит Руперту Сетлею. Пока что и это, и противоположное предположение не приносили результатов, и тело из мясной лавки оставалось неопознанным. Уверенность инспектора Гринди и суперинтендента Бидуэлла в том, что убитый – именно Руперт Сетлей, мало значила без доказательств. Некто (или несколько неизвестных) проявил недюжинный ум, чрезвычайно затруднив получение необходимых доказательств.

В половине третьего дня Фелисити Брум, ворча, но не смея ослушаться, встретила десять старух из отцовского прихода и полезла с двумя самыми отважными из них на второй этаж кулминстерского автобуса. Им предстояло побывать в соборе, совершить короткую экскурсию по реке, попить чаю в парке отеля «Темперенс» на берегу и посвятить последние четверть часа перед семичасовым автобусом, который отвезет их обратно, осмотру экспонатов музея.

– Делай что хочешь, трать сколько хочешь, ублажай старушек, – наставляла ее миссис Брэдли, – но непременно покажи им кулминстерскую коллекцию.

– Зачем? – удивилась Фелисити. – Вчерашний осмотр черепа – это я еще могу понять, но какой смысл ехать туда опять сегодня?

Миссис Брэдли состроила гримасу:

– Не поедешь ты, придется мне самой. Если приведешь туда стайку старушек, на вас никто не обратит внимания. Если туда отправлюсь я, то меня уже вечером могут прикончить. Не спрашивай почему. Позже я все объясню.

Фелисити побелела:

– Что происходит? Череп? На что вы намекаете?

– Ни на что, – отрезала она и ушла.

Разговор состоялся в девять часов утра по церковным часам. Теперь было уже около трех дня, и автобус с довольными старушками, свернув за угол, устремился по назначению. Убедившись, что он уехал, миссис Брэдли бросилась за Обри Харрингеем.

– Мне нужен Джеймс Редси, – сказала она. – Он пойдет с нами?

Обри нашел Джима в бильярдной, где он вяло гонял шары по столу. Вид у него был усталый, даже изнуренный. Джим пережил две тяжелые недели и чувствовал, что инспектор может в любой момент арестовать его за убийство двоюродного брата. Он понимал, что угодившему в огромный страшный механизм трудно выбраться из него. Джим плохо спал, мало ел, ходил насупленный и бездельничал. Даже влюбленная в него Фелисити клеймила его за уныние и бездействие.

– У тебя вид убийцы! – заявила она в приступе отчаяния. – Почему бы тебе не встряхнуться? Пусть все видят, что тебе безразлично.

– Да, – кивнул Джим. – Я уже дошел до безразличия. Но когда инспектор сверлит мне взглядом затылок, когда нельзя открыть дверь, чтобы за ней не оказался он, когда даже ванну не примешь так, чтобы он не подглядывал через запотевшее стекло, когда он донимает меня идиотскими вопросами, задавая их через вентиляционное отверстие дурным голосом… Пока инспектор занят своим проклятым расследованием, я веду жизнь загнанного зверя. Вообрази, на днях я был готов целовать теткиных четвероногих уродцев только за то, что Мария откусила у Гринди клок штанины, а Антуанетта бросилась ему под ноги, и он шлепнулся в пруд с лилиями! А ты ведь знаешь, как я отношусь к этим засахаренным свинкам!

Он говорил с таким чувством, что Фелисити стиснула ему руку. А теперь к его мучениям добавилась чудовищная миссис Брэдли, спасу от нее нет: шлет ему дурацкие приглашения на тупые салонные игры с карандашами и листочками у нее дома, требует, чтобы он вел ее в лес и точно показал там место, где врезал паршивцу Руперту! Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.