Собачья работа - Галина Львовна Романова

— Они здесь были, — «подорлик» выпрямился. — Волкопсы.

— Может, и были. Они же звери, им человечьи законы и границы не указ…

Это она намекала на ограду из кольев с черепами, догадалась я и от души порадовалась, что отпраздновала труса.

— Куда они ушли? Он с ними был? — продолжал расспросы рыцарь.

— Кто?

— Оборотень! Не отпирайся, мы все равно узнаем!

— Как? Будете пытать слабую женщину? А след простынет.

— Очень ты нам нужна, — холодно промолвил «подорлик». — Пытать тебя…

— А раз так, сам и ищи! Только не здесь!

Она попятилась, ушла в дом и перестала обращать на нас внимание. Признаться, я вздохнула с облегчением, когда тяжелая дверь закрылась с глухим стуком.

Брат Домагощ не выглядел растерянным или разозленным.

— Коня! — махнул он рукой, указывая на что-то в земле. — Есть следы! Он был тут всего несколько минут назад… Старая ведьма хотела нас запутать и послать по ложному пути. За мной! Мы нагоним их быстро!

Двуногий хищник бежит медленнее четвероногого, даже если дать ему фору в несколько минут. Но против нас была лесная чаща, куда волкопсы уводили погоню и где особо не поскачешь. Через два часа под нами стали спотыкаться лошади, а буро-пестрая стая лишь раз мелькнула вдалеке за деревьями, когда ненадолго выскочила на открытое пространство. С вершины одного из холмов, выехав на опушку, на берегу заболоченного, зарастающего осокой и кустами озерца мы увидели в низине нескольких зверей буквально за пару мгновений до того, как они скрылись из вида. Да и эта встреча наверняка стала возможной потому, что их двуногий спутник остановился, чтобы напиться.

Солнце перевалило за полдень. До заката еще оставалось достаточно времени, но конца нашим блужданиям по лесу не предвиделось. Стая водила погоню кругами. Брат Домагощ первым остановил коня.

— Нет, так дело не пойдет, — сказал он. — Мы можем гоняться за ними до заката, и все равно не нагоним, а ночью у них будет преимущество. Мы поступим по-другому.

— Как? — поинтересовался Тодор.

— Так же, как обычно поступают при охоте на волков, — подмигнул «подорлик». — Только добавим немного магии.

И вот я осталась наедине с ночью. Справа и слева в цепочке загонщиков стояли гайдуки, но все равно ощущение одиночества никуда не делось. Где-то близко, за деревьями, брехали и подвывали собаки. В их голосах звучали отчаяние, гнев и страх. Они ненавидели и боялись волкопсов, а еще больше — оборотня, который бегал со стаей.

Лай собак медленно перемещался по лесу. Где-то там мелькали факелы — не все из них зажгла рука человека, кое-какие огни были магическим творением брата Домагоща, который возглавлял загонщиков. Шляхтичи, егеря, доезжачие растянулись по лесу цепью, гоня зверье на гайдуков. Где-то среди них были отец и сын Хаши. Каждый (и я в том числе) командовал небольшим отрядом. И каждый надеялся, что охота будет удачной. Но вот для кого? Я по глазам гайдуков поняла, что они желали бы видеть оборотня мертвым, но при этом столкнуться с ним в бою не хотел никто.

Стоя под деревом, напряженно прислушивалась к звукам леса. Шорох, топот, шелест листвы и травы, лай и вой собак, крики разбуженных обитателей леса. Они сливались в немолчный гул, и надо было стараться, чтобы вычленить из этой какофонии нужные звуки, свидетельствующие о том, что загонщики подняли-таки зверя.

Вот тишину перекрыл далекий раскатистый голос охотничьего рога, и я непроизвольно схватилась за меч. Началось. Собаки взяли след. Но чей?

С наступлением ночи все вернулось. Он словно пробудился ото сна. Мир изменился, заиграл яркими звуками и запахами. Цветовое зрение отказало окончательно, зато все стало лучше видно. Как в прошлый раз, понадобилось время, чтобы приноровиться к тому, что двумя глазами смотреть в одну точку уже не получается.

В этот раз все произошло быстрее. Он выпрямился на дрожащих конечностях, упираясь когтями в землю, впиваясь в дерн, разрывая его. Задрал морду к небу — за листвой уже сверкал яркий диск ночного светила. Нет, уже не диск! Он видел небольшую щербинку справа, и на дне звериной души заворочался страх — скоро конец. Едва щербинка станет заметна не только его глазам, уже на следующую ночь волшебство закончится. Он уйдет, пропадет, исчезнет… Нет, не умрет, но то, что его ожидает, намного хуже смерти.

Друзья и новые братья окружили его, чувствуя настроение вожака. Они касались его влажными носами, толкали лбами и лапами, заглядывали в глаза, наперебой повизгивали, пытаясь что-то объяснить, утешить, по-своему подбодрить. «Мы вместе! Мы — стая! — звучало в их голосах. — Мы никогда тебя не оставим! Ты — наш. В тебе наша кровь! Мы всегда будем вместе!»

Задрав морды, они запели ночную песню, приветствуя восходящее светило и желая подбодрить вожака и друга. Он присоединил свой голос к их голосам, чувствуя одновременно восторг и тревогу. Скоро волчье время закончится… Скоро все это уйдет навсегда…

Нет! Словно молния в ночи, на дне темного звериного разума вспыхнуло воспоминание. Тесное вонючее логово одной из двуногих самок. Он — внутри, пережидает день. Голод, терзавший тело, заставил вонзить зубы в кусок чего-то, что никогда не было живой плотью. И голос старой самки. Он не помнил ни одного слова, но смысл сказанного был подобен удару кнута. И тело взвилось в воздух, распрямляясь подобно пружине. Он знал, что делать!

Охота!

Веселый отчаянный вой стаи слился с нарастающим вдалеке шумом. Волкопсы уже рванулись вперед, торопясь найти дичь, которая утолит голод вожака и друга. Они помчались через лес, стремительные пестро-бурые тени, ищущие живого следа. И лесное зверье спешило убраться от них подальше.

Но ветер переменился, принеся с собой новые запахи. От неожиданности звери остановились. Кто-то еще охотился на их территории. Кто-то, возомнивший себя властелином этих лесов. Еще недавно волкопсы были готовы уступить этому хищнику первенство, но сейчас с ними был Он, их вожак и друг, ради которого они собрались. Ради него они могли принять бой.

Топот копыт. Треск ветвей. Огромная темная туша, пышущая злобой, ломилась сквозь кусты. Еще до того, как они увидели друг друга, звериная память озарилась воспоминанием. Оно принадлежало не ему — вернее, не ему нынешнему, а тому, кем оборотень был еще на закате, но зверь понял и принял его. Этот северный кабан его враг — такой же, как те двуногие. Он покушался на его территорию и должен был уйти или умереть. Как уйдут или погибнут все, кто осмелится встать на пути.

Коротко рыкнув, оборотень свернул в сторону, устремившись наперерез дейноху. Стая коротко взвыла, поддерживая вожака. Идя по следу дейноха, он увлек стаю за собой. Охотничий азарт овладел всеми, но вот ветер переменился, и в их песьих мозгах появилась мысль о том, что совсем близко происходит что-то странное и опасное.

Двуногие. Мысль обожгла как огнем. Сюда пришли эти вонючие существа. Пришли с огнем и собаками. Пришли, чтобы отнять его лес. Ничего не выйдет! Он тут хозяин! Он покажет этим жалким существам, что им здесь не место. И вонзит зубы в теплую трепещущую плоть, утверждая свою власть и тем самым отрезая себе путь обратного превращения.