Касты. Истоки неравенства в XXI веке - Изабель Уилкерсон

По словам Уильямса, люди, сталкивающиеся с дискриминацией, часто накапливают слой нездорового жира, известного как висцеральный жир, окружающий жизненно важные органы, в отличие от подкожного жира, расположенного прямо под кожей. Именно этот висцеральный жир повышает риск диабета и сердечно-сосудистых заболеваний и приводит к преждевременной смерти. И эти проблемы возникают у людей всех национальностей на основании их опыта дискриминации.

Чернокожие женщины подвергаются более высокому уровню дискриминации, чем белые женщины, считает Уильямс. Но для белых женщин последствия дискриминации будут те же самые. Таким образом, дискриминация, приводящая к более высокому уровню висцерального жира, характерна как для афроамериканских женщин, так и для белых женщин. Когда белые сообщают о более высоком уровне дискриминации, их здоровью также наносится ущерб. Это действительно кое-что говорит о природе человеческого взаимодействия.

Мы уже знаем, что, когда дело доходит до ожидаемой продолжительности жизни, у менее образованных белых американцев среднего возраста она имеет тенденцию к снижению. Но, по словам Уильямса, цветные люди, находящиеся в нижней части кастовой системы и подвергающиеся максимальной социальной стигматизации, по-прежнему имеют в целом более низкую продолжительность жизни, чем их белые коллеги, независимо от уровня образования.

Средний белый американец, скорее всего, проживет на пять лет дольше, чем средний афроамериканец. Хотя белые, бросившие школу, имеют более низкую продолжительность жизни, чем их более образованные белые коллеги, они все равно живут на три года дольше, чем бросившие школу афроамериканцы. А белые выпускники колледжей живут на четыре года дольше, чем выпускники-афроамериканцы[388].

Таким образом, цветные люди с высоким уровнем образования, завоевавшие себе место в областях, где их не ожидают увидеть, постоянно «покушаются» на законы кастовых ограничений и в результате имеют меньшую продолжительность жизни. Чем более амбициозен маргинализированный человек, тем выше риск того, что эволюционный биолог Джозеф Л. Грейвс называет «неуместным принципом социального доминирования»[389]. Грейвс обнаружил, что показатели гипертонии у чернокожих и белых примерно одинаковы, если исключить из уравнения богатых афроамериканцев. Кастовая система отнимает годы у людей из низших каст, которые на продолжительное время вступают с ней в конфликт.

«Существует бремя черного человека, под которым мы живем, которое вредит нашему здоровью и особенно заметно в разнице между людьми с высшим образованием, а не между теми, кто бросил школу, – сказал Уильямс. – Мы все еще несем это бремя, обязывающее нас проявлять повышенную бдительность во всем – в наших манерах, внешнем виде, одежде».

У Уильямса был друг, чернокожий бизнесмен среднего класса, который никогда не выходил из дома в спортивных штанах и кроссовках, которые спокойно носили его белые соседи. Он не мог себе этого позволить. Он проявлял большую осторожность всякий раз, когда выходил из дома, и даже для выполнения самого пустякового поручения требовалось больше времени и больше предусмотрительности.

– Если его жене требовался галлон молока и ему нужно было сбегать в супермаркет за этим галлоном молока, сперва он мчался в дом за пиджаком и галстуком, – сказал Уильямс. – Это был его способ попытаться свести к минимуму вероятность того, что его будут воспринимать как преступника, просто потому что он молодой чернокожий мужчина. Мы постоянно живем по этим правилам, и это сказывается на нашей жизни.

Похоже, что люди из доминирующей касты в глубине души знают, что преимущества этого мира достались именно их группе. Много лет назад, еще в 1990-х годах, политолог Эндрю Хакер задал теоретический вопрос своим белым студентам в Квинс-колледже в Нью-Йорке. Он спросил их, сколько им придется заплатить, чтобы прожить следующие пятьдесят лет в качестве чернокожего человека. Студенты обдумали вопрос и вернулись с цифрой. Большинство сказали, что им понадобится 50 миллионов долларов – 1 миллион долларов за каждый год, когда они должны будут быть черными. Они чувствовали, что им это понадобится, сказал он, чтобы «приобрести защиту от дискриминации и опасностей, с которыми, как знают белые люди, они столкнутся, как только их сочтут черными»[390].

Самым большим отклонением от сценария американской кастовой системы стало избрание афроамериканца на высший пост в стране. История показала, что у этого нарушения общественного порядка будут последствия, и они были. Далее следует не анализ президентства Барака Обамы, а скорее анализ реакции кастовой системы на его восхождение и проблем, которые она поставит на его пути.

Во-первых, чтобы нарушить более чем двухвековой обычай и права, предписанные по рождению, потребовался человеческий эквивалент сверхновой традиции – юрист, получивший образование в Гарварде, сенатор США из страны Линкольна. Его опытом была сама Конституция, его харизма и ораторское искусство соответствовали или превосходили харизму большинства мужчин, когда-либо занимавших Овальный кабинет, а необычное воспитание склоняло его к примирению расового раскола. Как известно, он воспринимал страну не как синие и красные штаты, а как Штаты Соединенные, а его жена, если это можно себе представить, также была юристом с гарвардским образованием с такой же звездной властью, как и ее муж. И эта пара вместе со своими двумя маленькими дочерьми образовала привлекательную картинку образцовой американской семьи. Помимо прочего, он организовал скрупулезную, практически безупречную президентскую кампанию – это был безусловный прорыв. Для такого потребовался бы идеалист, который верил в то, что большинство американцев сочли бы невозможным – чернокожий мужчина в сердце Белого дома.

Во-вторых, его оппонент, любимец народа, стареющий ветеран боевых действий Аризоны, мудрый и уравновешенный умеренный республиканец из партии, которая со временем стала более консервативной, провел менее энергичную кампанию и допустил несколько ошибок, самой значительной из которых был выбор в качестве кандидата в вице-президенты непредсказуемого бывшего губернатора Аляски, женщины, склонной к оплошностям и странным словесным ошибкам.

Затем, в месяцы, предшествовавшие выборам, на страну, которая, казалось, находилась на грани финансового краха при республиканской администрации, бывшей тогда у власти, обрушилась разразившаяся финансовая катастрофа. Фирмы с Уолл-стрит рухнули на наших глазах, и стоимость американских домов, основного источника богатства многих граждан, резко упала, оставив миллионы избирателей с пустыми карманами и большими долгами.