Обольщение ангела - Патриция Грассо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это подарок мужа. Они мне очень нравятся. – Роберта дотронулась до серег. – У Горди изумительный вкус. Эти изумруды так подходят к моему обручальному кольцу.
– Да, он знает толк в драгоценностях. – И Лавиния провела рукой по сапфировому ожерелью, которое прекрасно гармонировало с ее синими глазами.
Роберта едва не задохнулась от злости, но лишь смерила сластолюбивую красотку холодным взглядом. Нет, ей никогда не победить в словесной дуэли со стервой, стоящей перед ней. Ну еще бы, ведь эта змея годами тренировалась при дворе.
– Мунго, завтра я играю в гольф с его величеством, – прерывая неловкое молчание, сказал Гордон. – Не хочешь после мессы присоединиться к нам?
– Хорошо, я приду. – А мы только что были на Лоун-маркет, и я накупила там кружев самых разных цветов, – одарив Роберту сладкой улыбкой, сказала Лавиния. – Поскольку эти необычные перчатки, что на вас, в такой моде при английском дворе, я собираюсь завести себе к каждому платью подходящую по цвету пару.
Роберта поняла, что Лавиния что-то заподозрила. Черт бы побрал этого Мунго за его длинный язык! Теперь Лавиния попытается узнать, что скрывается под перчатками. Если Мунго уже не выболтал ей про это.
– Извините, но нам пора, – попрощался Гордон. А выйдя с женой на улицу, спросил: – О чем вы говорили? Роберта была явно расстроена.
– Я только что едва не попала в западню со своей ложью, – призналась она.
– Ангелы не лгут, – с улыбкой сказал Гордон.
– Ну, а я солгала.
– О чем?
Роберта стыдливо опустила глаза и призналась:
– Я сказала леди Армстронг и леди Элиот, что мои перчатки без пальцев – это самая последняя мода при дворе Тюдоров.
Гордон громко расхохотался. Потом крепко обнял ер за плечи и прижал к себе.
– Это вовсе не смешно, – сказала Роберта. – Я поняла по глазам Лавинии, что она догадывается, в чем тут дело. Как мне быть, если она проболтается королю о том, что у меня на руке дьявольский знак?
Гордон притянул ее еще ближе и поцеловал в губы.
– Не тревожься о таких пустяках, – успокоил он ее.
Роберта взглянула через плечо в сторону Эдинбургского замка.
– Эшафот вовсе не кажется мне пустяком, – тихо проговорила она, и по спине ее пробежала леденящая дрожь.
– Послушай меня, ангел. – Гордон повернул ее лицом к себе. – Всякий, кто назовет тебя ведьмой, может заранее считать себя покойником. Я буду защищать и оберегать тебя всю свою жизнь.
– А почему? – спросила Роберта, ища в его глазах правду.
– Что за вопрос? – удивился Гордон. – Ты моя жена и носишь моего ребенка. Какая еще нужна причина?
Лучше бы он сказал, что любит меня, подумала Роберта. Она изобразила притворную улыбку и взяла его под руку со словами:
– Ну что ж, я спокойна за свою жизнь каждый день недели, а в воскресенье – вдвойне.
– Вот и умница, – сказал Гордон, похлопав ее по руке. Потом кивнул трактирному слуге, чтобы тот привел их лошадей.
Если б только он любил меня, подумала Роберта, не в силах выбросить из головы зловещий образ эшафота. Если б только он любил меня, и мы снова были бы в горах на летнем пастбище!
А в это время Мунго Маккинон и Лавиния Керр сидели в таверне Макдоналдс и приглушенными голосами разговаривали о супругах Инверэри.
– Я поверить не могу, что эта дикарка с гор и в самом деле в один прекрасный день станет герцогиней Арджил, – с недовольной миной сетовала Лавиния, удивленная и раздосадованная тем, что упустила такую прекрасную партию.
– Это дитя гор не такое уж ничтожество, – возразил Мунго. – Она единственная дочь Макартура и племянница графа Басилдона.
– Не могу понять, зачем она сказала, что при дворе Тюдоров в моде эти перчатки, – с жаром продолжала Лавиния, не замечая насмешливого взгляда кузена. – Она что, старается сделать из нас дураков?
Мунго покачал головой:
– У жены Горди есть веская причина прятать свою руку.
– Она изуродована? – спросила Лавиния, сразу оживившись при таком предположении.
Почувствовав злорадную нотку в ее голосе, Мунго хмыкнул:
– В некотором роде.
– Расскажи, что тебе известно.
– Роберта Макартур – зеленоглазая дочь английской колдуньи. На левой руке есть доказательство этого, – сказал Мунго, и в голосе его прозвучала откровенная ненависть.
Эти слова удивили Лавинию.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, кузен.
– Бригитта Макартур была причиной смерти моего отца и тетки, – пояснил Мунго. – И я всю жизнь дожидался момента, когда смогу отомстить.
– С чего ты это взял? – спросила Лавиния. – Ведь прошло уже двадцать лет, как твой отец погиб в горах, а тетка получила стрелу, предназначенную кому-то из Менци.
– По милости Бригитты Макартур, – с горечью в голосе сказал Мунго, – я вырос без отца. Я нашел письма, доказывающие, что именно она была виновна в его смерти.
– Как все это случилось? – поинтересовалась Лавиния. – Расскажи, я ничего об этом не знаю.
– Моя тетка Антония ненавидела Бригитту Макартур и желала ее смерти, – начал рассказывать Мунго. – Ради любимой сестры мой отец, переодевшись в одежду клана Менци, похитил Бригитту Макартур и увез далеко в горы. Он собирался утопить ее, сбросив со скалы, но эта ведьма каким-то непонятным образом ухитрилась сама утопить его… Рано или поздно, но я отомщу за это Макартурам. Когда мы были в Англии, я едва не отправил на тот свет Даба, а потом и Роберту, но, на мое несчастье, дьявол их спас.
– Граф Данридж сейчас в Эдинбурге, – заметила Лавиния. – Почему бы тебе не послать ему вызов и не покончить с этим?
– Я стремлюсь к мести, а не к самоубийству, – сухо возразил Мунго.
– Тогда почему ты не убил Бригитту Макартур? – спросила Лавиния.
– Я непременно доберусь до нее, как только она покинет стены Данриджа, – со зловещей улыбкой ответил Мунго. – Я намерен уничтожить весь этот проклятый род Макартуров, под корень извести его. А начну с их дочери. Она легкая добыча и как раз под рукой.
– Но ведь дочь не отвечает за мать, – попыталась урезонить его Лавиния.
– Да?.. А сама-то ты на чьей стороне?
Лавиния бросила на него холодный взгляд.
– На своей. А о каком доказательстве у нее на руке ты говорил?
Мунго осенил себя крестом и сказал:
– У этой ведьмы на левой руке «дьявольский цветок». Я сам его видел, когда мы ехали в Шотландию.
Лавиния разразилась смехом:
– Кузен, ты и в самом деле веришь в такую чепуху?
– Король Яков верит в магию и колдовство.