Красный монарх: Сталин и война - Саймон Себаг-Монтефиоре

Вознесенский и Кузнецов сидели в это время в своих роскошных квартирах в розовом здании в переулке Грановского. Они были уверены, что Сталин простит их. 1937 год казался далеким прошлым.

* * *

Младший сын Микояна, Серго, которому сейчас исполнилось восемнадцать, был женихом красавицы Аллы, дочери Алексея Кузнецова. Теперь получалось, что сын Микояна собирается жениться на дочери изгоя, а может, даже и врага.

– То, что произошло с моим отцом, повлияет на твои чувства ко мне? – тревожно спросила Алла Кузнецова.

Серго искренне любил Аллу. Анастас и Ашхен тоже успели привязаться к ней. Микоян поддерживал выбор сына.

– Неужели ты позволишь ему взять ее в жены? – ужаснулся Лазарь Каганович. – Ты что, с ума сошел? Разве ты не понимаешь, что Кузнецов обречен? Отмени свадьбу, пока не поздно.

Но Анастас Микоян был непреклонен.

15 февраля 1949 года Алексея Кузнецова сняли с должности секретаря ЦК. Его обвинили в антипартийных действиях и антигосударственном сепаратизме. Через три дня должна была состояться свадьба Серго и Аллы. Кузнецов был так рад за дочь, что на какое-то время, казалось, забыл о своих бедах.

Анастас Иванович решил провести свадьбу в Зубалове. В самый последний момент Кузнецов наконец понял всю серьезность своего положения. Он позвонил свату и сказал, что не сможет приехать, потому что у него расстроился желудок. Микоян не хотел слушать никаких объяснений.

– Ничего страшного. У нас здесь много уборных, на всех хватит, – пошутил он. – Приезжай!

– У меня нет машины, – упорствовал Алексей Александрович. – Лучше садитесь за стол без меня!

– Что же это за свадьба, когда за столом нет отца невесты! – удивился Анастас и прислал за опальным родственником свою машину.

Кузнецов приехал в Зубалово, но не смог забыть о своих несчастьях даже за праздничным столом. Он боялся поставить в опасное положение дочь и своих новых родственников.

– Что-то мне нехорошо, – неожиданно сказал он. – Давайте выпьем за наших детей.

После этого тоста Кузнецов вернулся в Москву.

* * *

В ту же весну бедняга Кузнецов присутствовал еще на одной свадьбе детей политбюро. Она тоже имела отношение к терпящей бедствие фракции Жданова. «Сталин всегда хотел, чтобы я женился на Светлане, – вспоминал Юрий Жданов, продолжавший работать в Центральном комитете. – Мы дружили с детства, поэтому эта женитьба меня не пугала». Но стать мужем дочери диктатора – довольно щекотливое дело. Юрий не знал, кому делать предложение: самому вождю или его дочери. После долгих размышлений он решил начать со Сталина.

– Ты не знаешь ее характер. Она быстро покажет тебе на дверь, – попытался отговорить его генсек.

Но Жданов упорствовал. «Сталин не стал читать мне лекций и нотаций, – рассказывал он о своем сватовстве. – Он просто сказал, что доверяет мне Светлану».

По словам Серго Берии, Сталин решил сейчас сыграть роль свата.

– Мне нравится этот человек, – заявил он Светлане. – У него есть будущее, и он любит тебя. Выходи за него замуж!

– Но он признался в любви тебе, а не мне, – возразила Светлана. – Он никогда даже не смотрел на меня.

– Поговори с ним, и сама увидишь, – сказал Сталин.

Светлана продолжала любить Серго Берию. «Ты не захотел жениться на мне, – заявила она ему. – Хорошо, тогда я выйду замуж за Юрия Жданова!» Со временем она полюбила «благочестивого Юрочку» и согласилась стать его женой. «Второй брак устроил отец, – объясняла позже Светлана. – Я устала бороться и спорить с ним. Поэтому не стала сопротивляться и согласилась выйти за Жданова».

Сам генералиссимус на свадьбе не присутствовал. Она праздновалась на даче Жданова в одиннадцати километрах от Зубалова по Успенскому шоссе. Среди гостей была еще одна пара из политбюро: Наташа, дочь Андреева и Доры Хазан, приехала со своим мужем Владимиром Куйбышевым, сыном покойного партийного руководителя. Были шумное застолье и танцы. Юрий, как и его отец, неплохо играл на пианино. Вполне естественно, что присутствовал на свадьбе и Кузнецов. Все знали, что он был ближайшим союзником Жданова, а теперь оказался в опале.

Юрий и Светлана с сыном от первого брака, Иосифом Морозовым, которому уже исполнилось четыре года, жили вместе со вдовой Жданова в Кремле. «Я никогда не видел моего отца, – говорит Иосиф. – Папой я называл Юрия. Он любил меня!»

Через несколько дней после свадьбы Ждановы приехали в Зубалово. Неожиданно позвонил Власик и сказал: к ним едет Сталин.

– Почему ты переехала к Ждановым? – рассердился вождь, встретившись со Светланой. – Ждановские женщины съедят тебя живьем. В их доме слишком много женщин.

Он хотел, чтобы молодожены перебрались в Кунцево и жили на втором этаже, который был почти готов, но почему-то не предлагал это. Возможно, в глубине души боялся, что они будут беспокоить его.

Светлана осталась жить со строгими вдовами Жданова и Щербакова. Прошло совсем немного времени, и она возненавидела свекровь. Зинаида Жданова объединяла партийный фанатизм с буржуазным самодовольством. Увы, в семейной жизни Светланы Сталиной было не много любви. «Это было для меня уроком, – говорила она. – Замуж нужно выходить только по любви».

Светлана родила дочь, Катю. Роды оказались очень тяжелыми. В письме отцу она пожаловалась на одиночество. Светлана была очень рада, когда получила от него очень живой ответ.

Алексей Кузнецов и Николай Вознесенский находились на краю пропасти. Юрий чувствовал, что Ленинградское дело направлено против его отца, но тогда он еще не боялся за свою жизнь. «Только позже я узнал, что меня тоже должны были уничтожить…» – вспоминал он.

Кузнецова и Вознесенского пытали, чтобы получить показания против Жданова.

* * *

Сталин размышлял, как ему поступить с Алексеем Кузнецовым. Поскребышев пригласил ленинградца на ужин в Кунцево, но Сталин отказался пожать гостю руку.

– Я вас не звал, – грубо заявил он.

Кузнецов, казалось, съежился на глазах. Иосиф Виссарионович ждал от него покаянного письма, но наивный ленинградец не догадался, что нужно просить прощения.

– Это значит, что он виноват, – уверенно сказал Сталин Микояну.

И все же у Сталина оставались некоторые сомнения.

– Не будет ли ошибкой, если мы запретим Вознесенскому работать, пока решаем, как с ним поступить? – спросил он Маленкова и Берию.

Те осмотрительно промолчали. Потом Сталин неожиданно вспомнил, что маршал авиации Новиков и Шахурин все еще сидят в тюрьме.

– Вам не кажется, что пришло время освободить их? – обратился вождь к дуэту.

И снова они ничего не ответили.

Спрятавшись в туалете, Георгий Маленков и Лаврентий Берия шепотом обсуждали новую блажь вождя. Если отпустить Шахурина с Новиковым, думали они, то это может распространиться и на других, а именно – на ненавистных ленинградцев.