Звезды без пощады - Эрли Моури

голове. Но возникает вопрос. Важный вопрос. Вопрос вопросов, который не дает покоя многим шесть стандартных суток: в чем ценность Фаргерта для кафравцев? Может все это надуманно? И кроме нескольких шахт с добычей редкоземельных металлов и плантаций какой-то вонючей растительности здесь ничего нет? Колонизовать планету Кафраве вряд ли имеет смысл — климат малоприятный. И туземное население — полуразумные уродцы гиаку — вряд ли будут работать на них. Действительно, чего бы им?

Писк на пульте справа заставил Пимер-Кри-Ина открыть второй глаз. И когда он перевел бледный зрачок на монитор радиального детектора, следящего словно током ударило между задних ножек. Из гиперпространства вылуплялся объект. Он являлся в мир точно великое яйцо из разверзнувшейся детородной щели Ахми-Хулан-Ту. Он… Еще не вошел целиком регулярное пространство, но уже можно было судить по параметрам — объект огромен. Боевых кораблей такой массы у кафравцев нет. Транспорт? Пассажирский лайнер?

— Классификация? — запросил он, кинув свободное щупальце на сенсоры.

Пока биокибер плавал в базе данных, Пимер-Кри-Ин успел рассмотреть, как космическая чернота справа от материнской звезды вздулась голубым пузырем и вмиг лопнула. Плеснула в стороны фиолетовыми, синими волнами, выпуская гигантский звездолет в регулярное пространство.

— Колониальный корабль Ари-Он-Эк-543-876, — прошелестел докладом биокибер.

Пимер-Кри-Ин поначалу так и застыл, не в силах выдавить даже звук. Ему хотелось заговорить с кибером на запретном языке. Приказать ему: «Ущербное отродье горячего ветра, я требую, повтори эти слова! В порядке ли твои мозги? Ты смеешься над великим следящим грозового рейдера?». Однако доклад машины подтверждали данные терс-сканера.

— Пыш-ыш-ыш! — выдал бурный восторг второй следящий. — Колониальный корабль! Огромный, чудесный колониальный корабль!

Пимер-Кри-Ин мелко затрясся, прикрыв глаза щупальцами. Это было невыносимо. Такую радость последний раз он переживал двадцать шесть с половиной циклов назад, когда сам командор эскадры отметил его в списке достойных Розовых Волн Анару.

— Колониальный корабль Ари-Он-Эк-543-876!.. — повторил следящий слова биокибера, не убирая щупальца от глаз, чтобы случаем не развеять прекрасное наваждение.. — Это сколько жертв выйдет после нашей атаки! Мно-го! П-ыш-ыш! — запыхтел Пимер-Кри-Ин. В его воображении точно ароматные волны океана ЗиТи набегали и отступали волнующие образы гибели вражеского звездолета: «разорванные выстрелами гиперионных пушек переборки, беспощадный огонь, в котором корчатся уродливые тела подданных Кафравы. Корабль их огромен, и значит, рейдер нанесет много-много выстрелов. И жертв будет много! Кафрава будет страдать, когда до нее дойдет весть о гибели членов их семьи и нашей доблести! Они будут очень, очень страдать, а мы радоваться!» — рассуждал и воображал Пимер-Кри-Ин.

Через мгновенье старший вахты и капитан рейдера были оповещены о появлении врага. Да еще какого врага! Всем бы адептам Кривого Когтя таких врагов побольше на тысячи лет вперед!

Дюзы маневровых двигателей полыхнули багровыми выбросами — рейдер хищно метнулся на перехват цели.

11

«Плохо!» — звенело в голове Лугина. — «Очень плохо!» — хотя мичману действительно пришлось не слишком хорошо от тяжести, расплющившей его возле стены, он знал, что это вовсе не его мысли, не его слова, а речь длинношерстого существа — оно лежало на боку, вытянув передние лапы. Если этой зверюге так же хреново, как ему, Ирине и Черноволу, то явно не она сотворила эту байду. Тут же Сергею вспомнилось: нечто подобное происходило вскоре после отлета с Земли, когда он с госпожой Лисичкиной вернулся из биотронов. Сидели тихо-мирно прежней компанией за первым ужином по-кафравски, с брезгливостью пробовали чешуйчатый огурец, еще какие-то неаппетитные овощи. Тогда тоже вдруг навалилась, придушила тяжесть, разливаясь ртутными волнами, за ней всех крепко потрепал страх. Те же перегрузки, грудь сдавливало до хрипоты, дикий пульс в голове и тяжесть, тяжесть… но не такая беспощадная как в этот раз. В тот день хоть кишки наружу не просились, и не хрустели жалобно кости.

Вроде отпустило. Легче стало, много легче. Беспричинный ужас убирался трусцой в тайную норку сознания. Лугин подтянул козлобой, чтобы стволом точно на рыжевато-серое существо, глянул на Ирину, Тараса. Друзья как бы в норме, слава тебе Кахор Нэ Роош — не расплющило! Красина даже изобразила подобие улыбки на припухших губах. Сладкие у нее губы, и она молодец, совсем не та, которой представлялась в первый день знакомства: надменной, капризной дамочкой, белоручкой склонной к слезной меланхолии.

«Спасибо тебе, Ирочка, что ты есть. Спасибо, что ты такая и рядом со мной, — хотелось сказать Лугину в ответ на ее улыбку, но сейчас вовсе не до сентиментов. Может, когда-нибудь и на них будет время. Ведь все не так плохо: живы, нет над ними власти перцовской банды, рядом в достатке пища и вода».

— Что плохо? — спросил Сергей, переключая внимание на инопланетянина. Поймет ли длинношерстый вполне русскую речь? И действительно ли его жалобные возгласы слышал Лугин в собственной голове?

— Было больно, — ответил чужак, слова-мысли появлялись так же в черепушке, хитро минуя уши. — Вышли в регулярное пространство. На корабле, неполадки. Сильная гравитационная встряска. Так не должно быть.

— Ишь как лопочет по-нашему. Все слышали? — мичман переглянулся с Черноволом — тот неуверенно кивнул.

— Слышь, а что такое «рисиан»? — полюбопытствовал Сергей у инопланетника. Вспомнилось, это странное слово, тот произносил перед болтанкой.

— Это ты, — существо шевельнулось, стараясь отползти в угол, и приподняв конечность, указало на Черновола с Красиной. — Ты и ты.

— Ну скотина, — беззлобно усмехнулся Тарас. — Я, меж прочим, Тарас Андреевич для тебя и прочих обезьян. И не дури, лапы опусти, а то дырку замастырю в аккурат между смотрелок.

— Не стреляй. Мы не враги, — длинношерстый перестал шевелиться, так и застыл, облокотившись на пенолитовый выступ. Розовые дырочки над его широченной пастью увлажнились.

Красина неожиданно для себя открыла, что не испытывает страха или отвращения к незнакомому существу. В том, что оно разумно сомнений не водилось, даже если бы Ирина не слышала его мыслей, необъяснимо проникавших в сознание. И не потому, что грудь чужака, живот и часть спины прикрывало подобие комбинезона из мягкого синего пластика, ткани или кожи — чего точно, не разберешь. Взгляд мохнатого казался столь осмысленным, что отлетало всякое желание назвать его зверем.

— Значит, мы рисиане? — Ирина подалась вперед, подминая ладонями мягкий мох, и устроилась рядом с Черноволом. — А кеброа кто? Ты?

— Вы не рисиане… нет. Думаю… — он ткнул себя пальцем в голову, и выглядело это так забавно, по-земному. Затем настороженно спросил: — Можно сесть? — взгляд круглых внимательных глаз он задержал на Тарасе и, не ухватив в его мыслях возражений, сел, сложив передние длиннющие лапы на животе. — Похожи на рисиан, но нет. Кто вы, не