Воспитанница института для благородных девиц - Полина Белова

К счастью, многочисленные птицы из сада уже давно были приучены подъедаться у меня на террасе. Прикармливать их и наблюдать за ними было одним из моих немногих развлечений. Пока Зорий водил меня в купальню, Кора, регулярно вымывала террасу от птичьих экскрементов. Она не раз пыталась отговорить меня прикармливать бессовестно гадящих там, где едят, пичужек. Но я находила в этом столько успокоения, что не поддалась на её возмущённые речи. И вот, сейчас птицы честно прикрывали доказательства моей тайной голодовки.

Через десять дней я сильно ослабела.

В эти дни я считалась больной из-за сломанного носа. Зорий приходил ко мне ненадолго, проведать. Не было, и походов в купальню, и еженедельной прогулки по саду. На десятый день, когда повязки и накладки убрали, Зорий, который пользовал меня в лежачем положении и ночью, не сразу заметил, насколько сильно я похудела. Только на следующий вечер, когда я неуверенно прошагала за ним в купальню и разделась, он сильно заволновался, бережно намыливая мои обозначившиеся косточки.

Утром, через десять дней голодовки, ко мне прибыли лекарь и знахарка. Моя немощь и слабость были установлены окончательно. На все вопросы о питании, служанки испуганно говорили, что я съедаю почти всё, что мне приносят. После длительного совещания между собой лекарь и знахарка предположили наличие в моём организме паразитов. Лекарства, которые мне давали от них, я послушно пила. Конечно, это не помогло, наоборот мне стало так плохо, что я «перестала есть», что мне приносят и вставать с постели. Честно говоря, на последнее у меня уже не было сил. «Перестала есть» я потому, что уже не могла залезть на столик и выбросить еду птицам. Они недоумённо топтались по террасе и даже стучали клювами в стёкла. Лёжа на кровати, сквозь стеклянные двери я наблюдала за ними и радовалась, что скоро всё закончится. Я так устала…

Заметив, что мне совсем плохо, лечение не помогает, еда не тронута ни в завтрак, ни в обед Дора срочно послала сообщить об этом Зорию.

Он примчался со дворца довольно быстро. Попытался силой накормить меня, но я неожиданно всё вырвала прямо на него.

Я лежала в постели, омытая, переодетая, с закрытыми глазами. Зорий метался по комнате и, то ли рычал, то ли стонал, как раненный зверь. Вновь была срочно вызвана знахарка. Она, в очередной раз осмотрев меня, вдруг объявила, что я беременна. И грустно добавила, что при таком течении беременности, до родов не доживу.

Знахарка ушла. Я продолжала делать вид, что сплю или нахожусь без сознания — лежала с закрытыми глазами. Ребёнок… Мне нужно было подумать. Это всё меняет. Я не имею права убивать маленького вместе с собой. Придётся начать есть.

Зорий схватил меня на руки вместе с покрывалом и стал ходить по комнате со мной. Потом, вдруг сел, как упал, на кровать и склонил голову к моему лицу. Я почувствовала на своей щеке что-то мокрое. Приоткрыла глаза. По левой щеке дракона медленно ползла большая слеза.

— Не бойся, маленькая. Я что-нибудь придумаю, Яблонька. Я спасу тебя, — прошептал дракон, на миг напомнив мне Зория моей юности.

— Я не боюсь. Маленький не виноват в том, что ты держишь меня в клетке. Я не стану убивать его вместе с собой и начну есть.

— Что значит «начнёшь есть»?!

Я рассказала ему всё, сонным слабым голосом, и попросила приказать приготовить мне протёртый овощной суп.

Уяснив, наконец, что жизнь с ним оказалась для меня настолько невыносима, что я решила умереть, да ещё таким мучительным способом, потрясла дракона.

Именно этот день — день, когда мы узнали о моей беременности, стал переломным в нашей с Зорием жизни.

— Маленькая… Девочка… Яблонька… Что не так? — пробормотал, с трудом выдавливая из себя слова дракон. — Я же… Я запомнил урок нашего с тобой первого дня в Андарии, точнее, ночи… Я теперь никогда не сержусь на тебя, не бью, не ругаю, не наказываю… П-п-подарки плохие? Служанок мало? Скучно? Что?! Александра!!!

Зорий уже успел рыкнуть на весь дом про суп для меня. Да так, что, судя по удаляющемуся топоту, на кухню за ним побежали сразу обе охранницы, что стояли за дверью. И теперь дракон приступил к моему допросу.

Вот только ни на один вопрос Зория я не ответила. А зачем? Сто раз ему уже говорила, чтобы выпустил из комнаты, что не могу больше сидеть взаперти. Если раньше дракон меня, словно, не слышал, то и сейчас будет так же. Отвернула голову и молчу, глаза прикрыла. О ребёнке думаю. Не навредит ли маленькому моя голодовка? Кто у меня родится? Неужели маленький дракон?

— Молчишь? Понятно. Гулять хочешь. Да так сильно, что без этого прямо жить не можешь! Уморить себя задумала! — вдруг заговорил он зло.

Я настороженно покосилась на мужа. Если бы не огромная слабость во всём теле, которая способствовала некоторому то ли равнодушному, то ли заторможенному, отношению ко всему окружающему, я бы, пожалуй, испугалась. Зорий сидел на кровати, склонившись надо мной. Его лицо было так близко к моему, взгляд почти чёрных глаз будто прожигал гневом, а на висках дракона явственно проступили чешуйки.

— А ты сам оставайся, хотя бы неделю, в закрытой комнате, — спокойно предложила я. — Не выходи никуда. А я на тебя посмотрю. Понравится ли тебе такое? Нужны будут тебе тогда подарки? Без солнца, без неба, без свободы идти, куда хочешь! А потом представь, что тебе нельзя выходить месяцы, годы. Ты смог бы продолжать любить того, кто держит тебя в заточении? Так только преступники живут! Какой проступок я совершила, что заслужила наказание? Да ещё пожизненное!

Зорий вскочил на ноги и начал с огромной скоростью мерить ногами мою комнату.

— Я помню твоё нытьё, Александра! Не начинай снова! — раздражённо дёрнул головой муж. — Я сразу, ещё несколько месяцев назад, в дворцовой кузне заказал решётки из железных прутьев на террасу. Их уже заканчивают ковать. Терраса же огромная, ограждение сверху и со всех сторон получается слишком большое, ведь это была посадочная площадка для дракона. Непросто такое сделать, потому так долго. Совсем скоро решётки установят и сможешь выходить туда гулять — будет тебе, и солнце, и небо, и защита.

Меня затошнило от наблюдения за тем, как дракон мечется от постели к стеклянным дверям и обратно.

— И будет у меня клетка с вольером… — прошептала с горьким смешком, хотя глаза наполнились слезами.

— Александра! — остановился, рыкнул было недовольно, но заметил ползущую по виску слезу и будто подавился моим именем, вздохнул. — Яблонька…

— Что, Яблонька? — переспросила грустно.

— Я не могу… Я не могу… — он начинал и замолкал.

— Что ты не можешь?! — спросила с надрывом.

— Не могу снова потерять тебя. Здесь Андария… Драконы толпами летают… Видела у ворот по бокам башенки? Таких несколько на каменной стене вокруг всего поместья. Оттуда охрана за небом следит, но этого мало. Сверху любой андарец может выбрать момент, спикировать на открытую террасу или в сад и похитить тебя.