40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

впечатление: два с половиной этажа из толстенных бревен сибирской лиственницы, крытый, вымощенный камнем двор, ворота с коваными железными засовами, полы из двухдюймовой сосновой доски, лестницы из таких же досок… Лена жила в этом доме одна (сложилось так, что никаких родственников в живых не осталось) и занимала две комнаты из десятка имеющихся. Она предложила профессору не искать гостиницу, переночевать у нее и отсюда утром отправиться в аэропорт.

Ужинали копченым омулем, купленным профессором в учхозе, который запивали водкой, настоянной на кедровых орешках.

– Игорь, прошу прощения, но «снаряженная» постель у меня только одна. Правда, очень большая.

Так профессор оказался с Леной в огромной деревянной старинной кровати, и казалось, что всё было бы хорошо. Но произошел невероятный случай, который Игорь всю жизнь вспоминал с содроганием. Лена была отчаянная «курилка» и прикуривала одну сигарету от другой. В постели она тоже курила. У нее была копна рыжих, мелко завитых волос, и в какой-то момент волосы загорелись. Профессор совершенно остолбенел, увидев огненный шар вокруг головы Лены. Однако он быстро сориентировался, накинул ей на голову огромную подушку и сам лег сверху. Лену он чуть не задушил, но огонь погас. Волосы выгорели почти до корней, правда, кожа головы и лицо не пострадали. Позже Лена с оказией прислала Игорю свое фото со стрижкой «под мальчика». Судьба распорядилась так, что больше с Леной он никогда не встречался.

1984–1989 годы являлись лучшими годами во взрослой жизни профессора. Во-первых, он достиг всех целей, которые перед ним стояли, и личного благополучия: он был доктором, профессором, заведовал расширенной самостоятельной лабораторией, был заместителем директора института по испытаниям, и эти ипостаси его вполне устраивали. Тем более что он уже начал работать по совместительству профессором в политехе. Во-вторых, в 1985 году генсеком стал Михаил Сергеевич Горбачев, и этот год был последним годом классической советской системы, поскольку позднее началась перестройка – установление капиталистических отношений. Профессор, как и все советские «шестидесятники», вновь почувствовал себя в обстановке хрущевской оттепели. Или, говоря словами популярной тогда песни Булата Окуджавы, «Я вновь повстречался с надеждой. Приятная встреча…», они поверили в возможность перехода СССР к настоящей демократии.

В 1984 году Игорь с Даной купили дом в деревне Пашнино в тридцати километрах от Челябинска, на берегу озера Сугояк. Надо сказать, что Челябинская область занимает первое место в Союзе по количеству озер – тут их более трех тысяч. В конце 1970-х годов начался интенсивный процесс покидания сельской местности жителями и скупки домов по берегам озер городским населением. Эти дома обустраивались и использовались горожанами как домики отдыха и дачи. В этой же деревне купили дома многие знакомые и приятели Гольдов, так что по выходным там собиралась веселая компания. Земельный участок, принадлежащий дому, тянулся метров триста до самого берега озера, но профессор огородил небольшой участок возле дома. Даже с этой землей справиться они с Даной не могли, и там у них рос преимущественно укроп. Игорь призывал всех знакомых отказаться от многоцелевого огородного хозяйства, организовать сообщество и перейти на монокультуру – один выращивает помидоры, другой огурцы, третий вишню – с последующим товарообменом между членами сообщества. Себя при этом он позиционировал как производителя укропа.

Начался период гласности – была разрешена публикация, например, «Мастера и Маргариты» Булгакова, Солженицыну и Сахарову разрешили вернуться из ссылки. Члены партии начали покидать прежнюю кормушку: так, в 1985–1991 годах общая численность КПСС сократилась с 28 миллионов до 15 миллионов человек. Были изданы романы А. И. Солженицына («В круге первом», «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ»), Е. И. Замятина («Мы»), Б. Л. Пастернака («Доктор Живаго»), В. В. Набокова («Лолита»), А. П. Платонова («Чевенгур», «Котлован»), В. Д. Дудинцева («Белые одежды»), Д. А. Гранина («Зубр»), Ч. Т. Айтматова («Плаха»), А. Н. Рыбакова («Дети Арбата»), а также поэтические произведения А. А. Ахматовой, Н. С. Гумилева, О. Э. Мандельштама и др.

Игорь с Даной всё свободное время посвящали чтению, «толстые» журналы и «свежеизданные» книги переходили из рук в руки и были на вес золота. На экраны вышли фильмы «Покаяние», «Собачье сердце», «Небеса обетованные». Возвращались «запретные» деятели искусств, такие как художники П. Филонов, К. Малевич, В. Кандинский. В музыкальную культуру было возвращено творчество А. Шнитке, М. Ростроповича.

Появилась надежда на хозяйственно-промышленный подъем. Профессор много ездил по стране и лучше многих понимал, что СССР располагает огромными природными богатствами, каких нет ни в одной стране мира. В СССР также жили и работали миллионы квалифицированных ученых, инженеров и рабочих, которые были в состоянии решать любые научно-технические и хозяйственные задачи. Но коммунистический режим душил страну много лет и не давал развиться прогрессу. В стране начали развиваться отрицательные тенденции, торжественно убившие атмосферу подъема духа двух первых лет перестройки – 1986-го и 1987-го – и затем похоронившие всю перестройку. Первый удар был нанесен чернобыльской катастрофой – разрушением 26 апреля 1986 года четвертого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции. Атомный реактор был полностью разрушен, и в атмосферу было выброшено большое количество радиоактивных веществ, погибло и пострадало от последствий много людей, был нанесен огромный экономический ущерб. Авария явилась самой крупной техногенной катастрофой в мире, стала событием большого общественно-политического значения для СССР и оказала влияние на развитие мировой атомной энергетики.

Муж Марианны был профессиональный ядерный энергетик, работал на Белоярской АЭС и бывал на Чернобыльской станции. Он всегда говорил, что это насквозь «блатная» станция, весь ее руководящий персонал попал туда через связи и это всё когда-нибудь плохо кончится. После аварии профессор часто вспоминал его слова.

В лаборатории профессора к моменту аварии было три дистанционно управляемых опытных трелевочных трактора. Из Москвы поступила команда немедленно отправить их самолетом в Чернобыль. Темной майской ночью Игорь с Володей Барановым прибыли на челябинский аэродром для погрузки тракторов в ИЛ-76 и отправки в Чернобыль. Володя с двумя механиками вылетели на следующий день для запуска тракторов в работу и управления ими на расстоянии. Поскольку тракторы были экспериментальными, система дистанционного управления вышла из строя через неделю, а эвакуировать машины для ремонта было невозможно – они находились в зоне повышенной радиации, куда вход был категорически запрещен. Спустя три недели Игорь прилетел в Чернобыль, имея два задания: посмотреть, какую технику может поставить их министерство в кратчайшие сроки в Чернобыль и целесообразно ли закупить в Японии радиоуправляемые бульдозеры D-355W фирмы «Комацу». О ликвидации чернобыльской аварии написаны тысячи страниц, и профессор не очень-то любил распространяться об этой командировке. Местность вокруг АЭС производила сильное впечатление, она превратилась в гигантский жилой лагерь: