Полночная ведьма - Пола Брекстон

Проходя по саду, я снова слышу шепот духов. Они теперь всегда рядом, и мне страшно подумать, что может произойти, если Стражи вновь завладеют Эликсиром и Великой Тайной. Ведь вокруг столько заблудших неприкаянных душ, желающих вновь обрести плоть. С какой охотой они могут попытаться пересечь Рубикон, если Стрикленд получит то, что хочет, и Стражи снова займутся черной магией? И надо помнить, что на духи усопших действует еще и тот коллективный страх, который охватывает город, когда прилетают цеппелины, несущие смертоносный груз. К тому времени, когда мы с Яго спускаемся по винтовой лестнице в подземелье, я чувствую себя по-другому. Я спускалась сюда много раз во время налетов цеппелинов, но мне никогда еще не доводилось слышать сразу столько настойчивых голосов. Похоже, все духи, обитающие в Царстве Ночи, хотят, чтобы я услышала их. Льюис прав, они больше не желают оставаться в мире мертвых, во всяком случае, многие из них. И виновата в этом я. Они видели, как я оживила Фредди. И думают, что я могу воскресить и их и дать им возможность снова ходить по земле.

Но я не могу!

Я пойду в Большой зал, постараюсь успокоить бедных духов и попрошу совета и наставлений у тех, кто знает о таких вещах больше, чем когда-либо узнаю я.

Я толкаю затейливо украшенные распашные двери, и крылья изображенной на них гигантской стрекозы расходятся в стороны, когда я вхожу в нашу святая святых. И вскрикиваю, увидев, что здесь кто-то есть. Перед алтарем стоит мужчина, запустив руки в открытый Ведьмин ларец. Я бы не удивилась, обнаружив тут обретший очертания дух, но этот человек не принадлежит к миру мертвых. Это человек из плоти и крови. И он мне знаком. Я быстро собираюсь с мыслями. При виде непрошеного гостя Яго останавливается. Я откашливаюсь и стараюсь придать своему голосу твердость.

– Лорд Харкурт. Что привело вас в Большой зал в такой час, да еще без приглашения?

– Лилит. – Он улыбается безмятежной улыбкой, как будто я не застала его с поличным. – Дружба наших семей продолжается на протяжении жизни многих поколений. Неужели ты не хочешь видеть меня рядом?

– Почему же, хочу. Если я вас приглашала. Но вы предпочли явиться тайно. Это… странно. – Мой взгляд падает на его левую руку, и я с ужасом вижу, что он держит в ней шкатулку, в которой находится Эликсир. Теперь все понятно! Его послал Стрикленд. Он знает, что граф хорошо изучил катакомбы под моим домом. Интересно, сколько времени графу Винчестеру понадобилось, чтобы придумать способ, как проникнуть сюда незаметно? Войти, не подняв на ноги ни одного из тех, кто меня защищает, как из Царства Ночи, так и из Царства Дня?

Я мысленно зову офицеров-роялистов, но они не приходят. Вернее, не могут прийти. Я чувствую, как они пытаются преодолеть сковывающее их волшебство и прорваться ко мне. Граф не пускает их. Что еще он придумал? Изо всех сил стараясь не показать своего страха, я делаю шаг вперед. Я велю факелам зажечься, и они вспыхивают, но я нарочно зажгла не все из них, чтобы граф не заметил, как дрожат мои руки.

– Отец всегда говорил, что вы полезный союзник, но что из вас вышел бы опасный враг. Я вижу, в этом он был прав.

– Как и во многом другом.

– Вы держите в руке Эликсир. Полагаю, собираетесь отнести его Стрикленду. – На мгновение с лица лорда Харкурта сползает маска спокойствия, и я успеваю заметить: мои слова смутили его. И я пытаюсь использовать это эфемерное преимущество. – Должна сказать, что я удивлена и разочарована. Я была о вас лучшего мнения. Я знаю, вы не во всем соглашались с моим отцом, но он вас уважал. И я тоже. До настоящего момента. – Я начинаю ходить по периметру священного круга. Медленно. Осторожно. За мной идет Яго, его гибкое тельце напряжено, он виляет хвостом.

Наверху падают бомбы. Даже здесь, глубоко под землей, трясутся стены, когда они попадают в соседние дома.

– Я и представить себе не могла, что вы, один из самых видных магов Клана Лазаря, предадите всех нас, нарушите обеты и захотите отдать Эликсир гнусному и опасному существу. Ради чего, граф? Что Стрикленд вам пообещал? Что он вам предложил, раз вы решили продать ему свою душу?

Лицо графа мрачнеет.

– Как ты смеешь судить меня, Лилит Монтгомери?

– А вот смею! Любой член Клана Лазаря осудил бы вас. Вы предатель!

– Ты и сама не без греха, Утренняя Звезда! Ты была готова нарушить обеты, чтобы спасти своего никчемного братца!

– Спасая брата, я не нарушала обетов! Как Верховная Ведьма я имею право применять Эликсир. Я сделала это из любви. И заплатила за это высокую цену. А вы собираетесь отдать наше достояние, продать его человеку, который использует вас в ужасных целях.

– Почему обязательно ужасных? Почему мы присвоили себе право решать, кому можно, а кому нельзя использовать его? Почему Эликсир не может принадлежать и ему?

– У вас слабые аргументы, милорд.

– Но ты ничего не можешь на них возразить! Почему отказ использовать Эликсир – единственно верный путь? Ты же сама убедилась, что это необязательно так. Ты сама, леди Лилит. И в чем же ты отличаешься от…

– От этого чудовища? От человека, который приказал убить Фредди? Отличаюсь, да еще как! И я никому не открывала Великой Тайны. Я храню ее свято и хранила, даже когда прибегла к Черной некромантии, чтобы вернуть брата из Царства Ночи. – Я на мгновение замолкаю, ибо мы подошли к главному вопросу. – Скажите мне, граф, как же вы собираетесь узнать у меня Великую Тайну? Ведь вы здесь, как я вижу, один? Может быть, намерены меня пытать? Думаете, отец не научил меня уноситься с духами, чтобы не чувствовать боли? Или вы воображаете, что вам удастся меня запугать, как какую-нибудь глупую девчонку? Здесь нет никого из тех, кто мне дорог, так что у вас не получится им угрожать. Моя мать сейчас далеко и под надежной защитой. Фредди погиб. Даже…

– Даже кто?

И тут я понимаю, что ему донесли о моих чувствах к Брэму и, как это ни невероятно, радуюсь тому, что любимый мужчина сейчас далеко, на другом краю земли, где его лечат врачи и охраняют сослуживцы.

– Больше мне никто не дорог. Разумеется, кроме Льюиса, но вы же вряд ли будете угрожать собственному сыну. – Его выдает мелькнувший в глазах страх. Теперь я понимаю. Он делает это не ради обещанных богатств. Он делает это ради Льюиса. Он руководствуется любовью к сыну, как я руководствовалась любовью к брату.

Он видит: я все поняла, и мне кажется, что это не укрепляет, а ослабляет его решимость. Я делаю шаг вперед, и он инстинктивно пятится, по-прежнему держа в руке шкатулку с Эликсиром.

– Не делайте этого, – прошу я. – Льюис бы этого не хотел. Пожалуйста, не делайте.

– Ты могла просто выйти за него замуж. – Граф качает головой, смаргивая слезы. – Ведь он тебя любит, и ты это знаешь. Если бы ты перестала увиливать и вышла за него замуж, вы бы сблизились и он смог бы убедить тебя поделиться с ним Великой Тайной добровольно, я в этом уверен.

– Нет, не смог бы.

– Да смог бы, смог! И тогда не возникло бы необходимости во всем этом.