Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах - Генри Каттнер

я за доком Уэстом, – заявил Энди, потирая узкий, заросший щетиной подбородок. – Пусть объяснит, что это за фокус. Хотя, если честно, я даже не представляю, как такое возможно.

Док Уэст, ветеринар, сказал, что пегас – это мутация. Сам он никогда о таких не слышал, зато видел двухголовых телят, а в соседнем округе одна женщина родила ребенка с козлиной головой. Док Уэст говорил вполголоса, с ухмылочкой и поглядывал на Сару. Она скромно примостилась в сторонке и следила за пегасом. Джим Гарри слушал внимательно, но от некоторых слов ему стало не по себе. Его брат Том стоял с разинутым ртом, шумно дыша. И повсюду пахло конюшней. Совсем не то, что мчаться по небу на пегасе. Это было просто ужасно.

Казалось, никто не понимал, что пегас принадлежит Джиму Гарри или, наоборот, Джим Гарри принадлежит пегасу. Ухо до сих пор саднило от мозолистой отцовской руки. От матери никакой помощи ждать не приходилось, она едва не упала в обморок, услышав, что сын летал по небу на крылатом коне.

– Это просто ненормально, – сказала она.

– Но у такой твари должен быть хозяин, – заметил Энди.

– Если бы он был, ты бы об этом услышал, – ответил док Уэст, бросив алчный взгляд на пегаса. – Этот жеребчик принесет тебе кучу денег. Ты ведь не собираешься продавать его прямо сейчас.

– Бог мой, нет, конечно. Я думаю… не знаю. Может, отдам его в аренду зоопарку или вроде того. Готов поклясться, он дорого стоит.

Джим Гарри подбежал к пегасу и встал перед стойлом:

– Он мой. Ты не можешь его…

– Не смей говорить со мной таким тоном, – буркнул Энди. – Да и что ты будешь с ним делать? Свернешь свою глупую голову? Удивляюсь, как это еще не случилось. Надо же оставить коня пастись всю ночь с оборванной веревкой! Просто чудо, что он не сбежал.

– Он и впрямь может летать? Ей богу? – спросил Том.

Док Уэст тоже выглядел очень заинтересованным.

– Конечно может. Я сам видел, – сказал Энди.

Он подошел было к стойлу, но передумал, когда пегас попятился, встал на дыбы и зафыркал.

– Док, попрошу тебя отправить от моего имени кое-какие телеграммы, когда вернешься в город.

– Ты точно хочешь его продать…

Нет, Энди этого не хотел, он просто разослал сообщения самым разным людям. Ответов пришло немного. Никто не поверил в крылатого коня. Это было похоже на новый фокус, очередную русалку из цирка Барнума[35]. Только один человек приехал из Лос-Анджелеса, чтобы самому убедиться, но и он не захотел ни купить пегаса, ни взять в аренду для цирка.

– Да, я понял, что он настоящий, – сказал визитер с озадаченным видом. – Но кто в это поверит, парни? Все завопят, что это обман. Если бы мы объявили о крылатом коне, а вместо него показали конька-горбунка, все были бы довольны. Но этот… Слишком уж он настоящий. Люди ни в жизнь не поверят. Скажут, что мы приклеили ему крылья. Он неправдоподобно хорош.

– Пусти его полетать по кругу, – предложил Энди. – Сразу станет видно, что он настоящий.

– Думаешь, он будет летать с веревкой на шее?

Энди уже пробовал, подсылал к пегасу Джима Гарри, но ничего не вышло.

– Ни за что. Но на нем можно ездить верхом, он приучен к поводьям.

– Боже меня упаси на нем скакать! Даже акробат на такое не согласится. Это ж верное самоубийство, приятель! Я переговорю с боссом, но толку с этого все равно не будет. Разве что выщипать ему все перья, вот тогда народ это проглотит.

Джим Гарри подслушивал в щелку, а когда гость ушел, бросился к отцу:

– Ты ведь не сделаешь этого? Не вырвешь Пегасу перья?

– Нет уж, – задумчиво произнес Энди. – Послушай, Джим Гарри. Я хочу, чтобы ты проверил, как этот конь скачет. Не летает, а скачет. Дашь ему оторваться от земли – и я с тебя шкуру спущу.

Джим Гарри с радостью ухватился за возможность снова сесть на пегаса. Конь был очень быстрым, он скакал по северному лугу, как блестящая от пота молния, сложив крылья и взбивая копытами землю. Энди стоял возле изгороди, обмахиваясь соломенной шляпой.

– Порядок, – крикнул он наконец. – Оботри его и отведи в стойло.

На следующий день Энди отправил новые телеграммы и вызвал человека с секундомером, чтобы засечь скорость пегаса. Потом они долго о чем-то совещались.

Джим Гарри уловил только обрывки разговора:

– Он стоит дороже, да и цирки в наше время умирают быстрей, чем скаковые лошади, но ты не сможешь…

Они оба покосились на Джима Гарри и отошли подальше.

Все это встревожило мальчика. Он отправился в конюшню, где Том пытался подобраться к пегасу, но без всякого успеха.

– Какой норовистый, – сказал Том. – Нужно его укротить. И я это сделаю.

Джим Гарри подумал о шпорах и кнутах и побелел. Он разругался с Томом, и старший брат ушел. Тогда Джим Гарри угостил пегаса сахаром, приготовил ему кашу из отрубей и дал свежей дождевой воды.

Крылатый конь совсем поник. Исчез огонь в глазах, гордая шея уже не выгибалась, как прежде. Пегас ткнулся мордой в подмышку Джима Гарри и слегка подтолкнул его, словно приглашая прокатиться.

– Да я бы с радостью, но не могу. Отец с меня шкуру спустит. Лучше бы я не приводил тебя сюда, пегас. Я бы тебя выпустил, если бы…

Но из этого ничего не выйдет. Энди заставит Джима Гарри позвать крылатого коня, и пегас наверняка подчинится тому, кого признал своим хозяином. Джим Гарри вспомнил, как летал над Хлебной горой, споря с ветром. Он сел на пол прямо в стойле и зарыдал, как ребенок. Но от этого тоже было мало пользы.

Неделя проходила за неделей, Энди все больше мрачнел и злился. Том выпрашивал у него разрешение укротить пегаса, пока не растянулся на земле от шлепка тяжелой отцовской ладони. Сара помалкивала, но под любым предлогом старалась держать Джима Гарри подальше от коня. Она считала, что пегас, уродливый и опасный, не доведет сына до добра; из-за него в голову мальчика лезли всякие глупости. А Джим Гарри и без того был странноват.

Однажды Энди послал Джима Гарри в город вместе с Баком, и по какой-то причине они выбрали объездную дорогу через горы. Старенький «форд» кряхтел и пыхтел, стертые шины визжали на поворотах. Бак, широкоплечий увалень со вздорным характером, был неразговорчив.

– У нас и так седел навалом, – сказал Джим Гарри, ерзая на сломанных пружинах. – Зачем нам еще? И зачем меня послали с тобой?

– Как