Леонард Коэн. Жизнь - Сильвия Симмонс

Наконец финальные миксы были готовы, и Леонард и Лиссауэр были очень довольны. Леонарду нравилось современное звучание, тонкие, неброские аранжировки и гладкое, высокотехнологичное продюсирование. «На альбоме было несколько по-настоящему впечатляющих моментов, — говорит Лиссауэр. — «Hallelujah», «If It Be Your Will». Я думал: это выдающаяся запись, это именно то, что нужно. С этим альбомом Леонард станет звездой в Штатах». Леонард и Марти Машэт принесли записи Уолтеру Йетникоффу, главе музыкального подразделения Columbia. Альбом ему не понравился. Как вспоминает Леонард, «Уолтер Йетникофф сказал: «Леонард, мы знаем, что ты великий артист, но мы не уверены в том, что ты хоть сколько-нибудь хорош». Леонарду не сообщили, что Columbia уже не собирается издавать его новый альбом в США.

- Как вы узнали, что у Various Positions вообще не будет релиза в Америке?

- Я случайно листал каталог их новых альбомов и решил найти там свою пластинку. Я её не нашёл и решил, что это ошиблись в типографии. Они не были обязаны объяснять мне причины. С их точки зрения спрос был так мал, что не оправдывал работу системы дистрибуции.

- Вы тогда уже смирились с тем, что в США у вас нет аудитории?

- Я подумал, что они совершают ошибку. Я думал, что и в США, и в Канаде аудитория у меня была. Но я тогда не понимал одну вещь (потому что я думал, что если они постараются с рекламой, альбом будет продаваться лучше), а теперь я это понимаю очень хорошо — что сумму, которую они потратили бы на меня, можно с гораздо большей выгодой потратить на рекламу другого певца, так что я вполне понимаю их стратегию и не имею против неё возражений. Кажется, я не предавался сожалениям и чувству обиды. Вся моя энергия шла на то, чтобы постараться найти какой-нибудь маленький лейбл, который издаст пластинку.

«Когда Леонард рассказал мне, что Йетникофф не хочет выпускать его альбом, — говорит Рэтсо Сломен, — я пришёл в такую ярость, что стал буквально преследовать Йетникоффа. Я ходил на все мероприятия «Коламбии», например, когда они делали что-то для Дилана, подходил к нему и говорил: «Какая наглость — не выпускать альбом Леонарда! Как вам не стыдно!» В 1985 году он напечатал статью в журнале Heavy Metal, в которой писал, что лейбл Columbia «забраковал новое дитя Леонарда. Не рождённый в США, как сказал бы «Босс»11291. Но, как несколько месяцев назад сказал мне Дилан, заканчивавший тогда новый альбом для Columbia, «Кто-нибудь здесь выпустит альбом Леонарда. Кто-нибудь должен это сделать». Что до Джона Лиссауэра, то он был ужасно расстроен и подавлен, «потому что я знал, как хорош был этот альбом, — говорит он. — Так что я сказал: всё, хватит с меня музыкальной индустрии, они все идиоты, — и ушёл». Он утверждает, что ему так и не заплатили за продюсирование Various Positions.

Когда теперь оглядываешься назад, Various Positions предстаёт мостиком между ранними альбомами Леонарда с их вневременными гитарными балладами и поздними альбомами с их хайтек-электроникой и песнями-гимнами. В минорной мелодии «Dance Me to the End of Love» есть романтика и строгая важность старой Европы, но есть и острая современность дешёвого синтезатора Casio — действующий на нервы писк технологической моды. На смену мрачным, ветхозаветным по тональности словам, спетым Леонардом в одиночку, пришла неземная молитва «If It Be Your Will» с умиротворяющим вокалом Дженнифер Уорнс и гимн «Hallelujah» с хором и синтезатором.

Альбом вышел во всём мире, за исключением Америки, в январе 1985 года. Как ни странно, британская пресса его практически проигнорировала.

В NME отметили «печальную весёлость» альбома, «девственную аккуратность» бэк-вокала Дженнифер Уорнс и, в целом, что новая музыка Коэна похожа на «саундтрек к французскому фильму или даже на Скотта Уокера «брелевского периода»…11301 Даже если название [альбома] — очередной насмешливый комментарий на тему секса, эти песни представляют собой непростой для понимания, но умиротворённый репортаж о жизни одного усталого сердца» [10]. В журнале Sounds вышла рецензия на первый и единственный сингл с альбома, «Dance Me to the End of Love», автор которой определил мелодию этой песни как «вдохновение, совокупляющееся с коммерцией» и предсказывал хит [11]. Хита не вышло: сингл провалился. Альбом тоже продавался плохо, в Великобритании он занял 52-е место — только альбом Recent Songs показал ещё менее впечатляющий результат. Первый альбом Леонарда за пять лет, Various Positions имел удивительно скромный успех в Европе, за исключением Норвегии и Швеции, правда, в канадских чартах он всё-таки попал в нижнюю половину Топ-100.

Долгий тур в поддержку Various Positions начался 31 января 1985 года в Германии; было запланировано семьдесят семь концертов. Леонарду, которому недавно исполнилось пятьдесят, не хотелось снова гастролировать, но он всё-таки мужественно стряхнул пыль с концертного костюма. Джон Лиссауэр не мог поехать с ним — его жене скоро предстояло рожать, — но он собрал для него группу: Джон Краудер, Рон Гетман и Ричард Крукс, которые играли на альбоме, а также Митч Уоткинс, ветеран, игравший с Леонардом в туре 1979–1980 годов. Не хватало только клавишника и бэк-вокалисток. «Я подумал об Анджани, — говорит Лиссауэр, — так мы бы убили одним выстрелом двух зайцев».

Анджани Томас, которой тогда было немного за двадцать, была певицей и пианисткой родом с Гавайских островов, где играла в джазовом трио. Недавно она переехала в Нью-Йорк, и Лиссауэр стал одним из её первых знакомых в музыкальном бизнесе. Он уже приглашал её спеть в хоре в песне «Hallelujah», который записывался отдельно от группы; два месяца спустя он позвал её на прослушивание для тура. «Я пришла в лофт Джона на 13-й улице, — вспоминает Анджани. — Я пришла первой, затем появился Леонард. Я помню, что опустила глаза, когда Джон открыл дверь: я тогда была ужасно застенчива; я тогда только приехала в большой город с маленького гавайского островка и ничего не знала о Леонарде, о его музыке и репутации. Первое, что я увидела, были его чёрные ботинки. Постепенно поднимая взгляд, я увидела чёрные брюки, чёрный ремень, чёрную рубашку, чёрный пиджак, чёрный ковбойский галстук-боло и подумала: «Ничего себе». Там, откуда я родом, мужчины ходят в цветастых рубашках и шортах. Я ещё никогда не видела человека во всём чёрном. Он был очень любезен, пожал мне руку, я спела ему песню, и он сказал: «Прекрасно, теперь я знаю, что вы умеете петь и играть. Вы приняты».

Европейская часть тура включала — впервые — Польшу: в Польской Народной Республике западных поп-артистов не очень-то приветствовали. Эти четыре концерта добавились в последний момент благодаря усилиям независимого промоутера — горячего поклонника Коэна. Коэна в Польше знали главным образом через сатирика, писателя и популярного радиоведущего по имени Мацей Зембаты, который ещё с начала 70-х годов перевёл и спел более шестидесяти его песен, а в 1981 году был посажен в тюрьму за организацию фестиваля песен, запрещённых режимом. Коэновская версия песни «The Partisan» в переводе Зембаты стала неофициальным гимном антикоммунистического движения «Солидарность». Билеты на польские концерты разошлись мгновенно (первый концерт задержался на два часа, пока полицейские на входе конфисковали фальшивые билеты), а поклонники были настолько возбуждены, что к Анджани приставили отдельного телохранителя — человека, который раньше охранял папу римского.