Светская дурь - Бен Элтон

Премьер передвинул фотографию к Питеру. Питеру хватило одного взгляда, чтобы понять, что это такое. Он сразу узнал крошечную родинку рядом с пупком. Он целовал эту маленькую отметину много раз. На снимке был животик его бывшей любовницы.

Со сверкающим бриллиантом в пупке.

Питер Педжет не мог ответить. Он лишился дара речи.

– Ну? – снова спросил премьер-министр. – И что это такое?

– Я скажу вам, что это такое, – сказал Ансборо. – Это пупок Саманты Спенсер плюс бриллиант, бриллиант, на покупку которого у Паулы Вулбридж из «Ежедневного ублюдка» есть счет с карты «Мастеркард», счет, подписанный ПИТЕРОМ, УБЛЮДКОМ И ЧЕРТОВЫМ ВРУНОМ ПЕДЖЕТОМ!

Никогда еще комната кабинета министров не видела такой ребяческой драмы. Этот величественный государственный зал, тот самый, откуда Невилл Чемберлен объявил о вступлении Британии в войну против нацистской Германии, вдруг наполнился гулом отвращения, когда министры передавали фотографию один другому.

– Вы поклялись, Питер, – сказал премьер-министр дрожащим от ярости голосом, – что вы не состояли в сексуальных отношениях с этой женщиной.

Питер заговорил впервые после того, как Чарли Ансборо вошел в комнату.

– Да, это так, – сказал он охрипшим голосом, пытаясь придать ему твердость.

– Тогда, возможно, вы захотите объяснить нам всем, зачем мужчине, у которого не было сексуальных отношений с женщиной, дарить ей кольцо с бриллиантом для пупка!

Глаза всего Кабинета смотрели на него.

– Я… мне нравилась Саманта, я признаю, что преподнес ей этот случайный подарок… Я думал, что это будет серьга в ухо…

– В одно ухо? – поинтересовался премьер.

К Питеру начали возвращаться силы. Иди до конца. Отрицай всё.

– Непарные серьги сейчас в моде.

– В чеке, – заорал Чарли Ансборо, ударяя кулаком по столу, – написано «кольцо в пупок»! Господи ты боже мой, тупой ты ублюдок, ну почему ты просто не купил ей вибратор, чтобы все было действительно очевидно?

Питер Педжет сделал глубокий вдох. Отрицай. Отрицай. Отрицай.

Они не сломят его. Скажи, что день – это ночь, а ночь – это день, но отрицай всё.

– Я не состоял в сексуальных отношениях с мисс Спенсер, – твердо сказал он, – и тот факт, что я купил ей маленькое и абсолютно невинное украшение, ничего не меняет.

– Меня зовут Джесси, и йа сижу на геройине.

Теперь она выглядела лучше, по-прежнему ребенком, но ее лицо и фигура стали полнее. Цвет вернулся к ее щекам, и, хотя она довольно коротко постригла волосы, густые рыжие всполохи снова сияли в ее черных волосах. Первые пять месяцев тюремного заключения Джесси продолжала постоянно употреблять героин. Его было легко достать, и, к ее удивлению, он был довольно хорошего качества по сравнению с тем, что она получала из рук своих сутенеров. Ей поставляли его через влиятельную посредницу в ее блоке, которой она нравилась. Джесси не была лесбиянкой, но сексуальный бартер, который обеспечивал ее наркотиками в тюрьме, был значительно менее болезненным по сравнению с тем, что ей приходилось совершать раньше, и она уступила с равнодушием абстрагировавшегося человека, чье тело уже давно погрязло в грехе. Джесси делила койку со своей покровительницей, и они вместе употребляли наркотики, пока наконец не решили попытаться избавиться от зависимости. Им было понятно, что, если на момент своего освобождения они останутся наркоманками, по крайней мере, Джесси просто не выживет. Поэтому, пройдя программу метадоновой терапии и заработав зависимость от этого препарата, они организовали свой собственный тюремный филиал общества анонимных наркоманов.

– Сбежав из дома Голди, а это был уже второй за несколько месяцев побег из этой чертовой дыры, йа сформулировала радикально иной план, нежели тот, который у меня был после первой попытки освобожденийа. В первый раз у меня был длинный список. Йа помню, как однажды утром обсуждала йего с чудаком, который пытался украсть у меня пальто. Он был такой странный. Забавно, что йа вообще йего запомнила, но, возможно, дело в том, что он притворялся Томми Хансеном. Навернойе, именно так он пытался примириться со свойей никчемной, поганой жизнью съемного мальчика. Черт, выживать только за счет фантазий, что ты человек.

Одна из девушек в группе заерзала при этих словах. Они ей что-то напомнили, что-то, что она слышала или читала.

– Мой новый план был очень прост. Продать пакет кокайина Голди и рвать в другой город. Вот и все, вот и весь план. Йа думаю, у меня было товара по крайней мере на штуку, но йа решила взять семьсот пятьдесят. Немного побегав, йа просто подошла к первому попавшемуся отстойного вида чуваку и спросила, где можно продать кокайин. Кто тут главный пузатый дилер? Ну, этот парень отсылайет меня дальше по улице, полной крутых с виду ублюдков, и йа подхожу к самому крутому и говорю: «У меня йесть несколько кристаллов кокайина на продажу». Черт побери, этот парень оказался копом. Прикиньте? Мне по жизни в принципе не везет. Йа пыталась продать кокайин копу. Хотя, на самом деле, возможно, это был самый удачный поворот за дол-гойе время, потому что он арестовал меня, ну а как же, ведь продажа кокайина на тыщу фунтов – это преступленийе, так? Вот так йа и оказалась здесь, это мой самый долгий чистый период с того момента, как йа впервыйе попробовала. И йа намерена остаться чистой навсегда.

Желтая газета с заголовком, состоящим из одного слова, лежала на кровати. «Попался!» Под ней была большая фотография животика Саманты с бриллиантом и приклеенным на нее счетом с подписью Педжета. Последний раз серьга в пупке привлекла внимание всей нации после помолвки Томми Хансена и красотки Эмили.

Давно сдерживаемая и болезненно подавляемая злость Анджелы Педжет теперь хлестала через край.

– Ты купил ей чертов бриллиант в пупок, ублюдок! Пару раз перепихнулись, вот что ты говорил…

– Это…

– Не лги мне, Питер! Хватит врать! Ты купил ей серьгу! Когда ты мне в последний раз дарил что-нибудь романтическое? Признайся, ты любил эту девчонку, и она любила тебя, а когда ты ее бросил, она решила тебя уничтожить!

– Анджела, все было не так!

Это действительно было не так. Он не любил ее. Он знал это, и все же… он уже не мог вспомнить, как это было.

– Эта бедная девочка, видимо, доверяла тебе, Питер! Так же как я доверяла тебе.

– Анджела, пожалуйста!

– Питер, я знаю тебя, и я знаю, что ты не сделал бы такой подарок безразличному тебе человеку. Это не был безумный одноразовый секс! У вас был самый настоящий роман! Признай это! И вот что я тебе скажу, Питер, я на твоей стороне только по двум причинам: будущее твоего законопроекта, который больше и важнее тебя, и тот факт, что ты втащил в это дело наших дочерей. Но я тебе обещаю, что когда твой законопроект вступит в силу и газеты оставят нас в покое, тогда… тогда я просто не знаю, что я сделаю.