Меценаты зла - Павел Данилов

– Возьми, попробуй, – сказал дед. – Вы какие-то странные. Все, кто в сад заходят, сразу черешню начинают жрать, а вы сели и сидите.

– Скучно, – пожаловался Кирилл, взяв из сложенных лодочкой старческих рук три ягодки.

У Жака губы были красными от сока, словно он их намазал помадой. Косточки француз выплевывал в кулак.

– Ну да, – сказал он. – Месяц развлекался с утра до вечера, а тут, бедняга, заскучал.

– Хочу в институт.

– На вакансию какую-то метишь?

– Не раньше, чем разберусь с ублюдками из правительства Тайлы и Spes.

Жак присвистнул, а дед начал собирать стул. На лице садовника застыла какая-то младенческая обида.

– Нет, чтобы на природе посидеть, – сказал он. – Снова к этим железкам бежите.

– У каждого свои радости и цели, – развел руками Громов.

Жак посидел на лавочке еще пять секунд, а затем побрел вслед за другом. Кирилл сплюнул в сторону от дорожки три гладких светло-коричневых косточки и направился к ресторану. Приложив к замку тот же магнитный ключ, Громов толкнул дверь.

Внутри стояли двадцать столов и один синтезатор пищи. Обычная столовка. Хотя меню и, правда, было достойно ресторана. Кирилл не стал выпендриваться и взял две мясных отбивных, овощной гарнир и большой стакан зеленого чая. Жак, налопавшийся на приеме у Королевы, заказал у синтезатора только кофе со сливками.

Когда звездолетчик доел обед, француз еще несколько минут потягивал кофе из миниатюрной чашечки. Выйдя из ресторана, Кирилл и Жак застыли на пороге. На улице стояла звездная ночь. Далекое белое солнце пиратской системы скрылось за горизонтом, уступив право освещать дорожки и сады декоративным фонарям.

– Так всю жизнь прожрать можно, – пораженно проговорил француз. – Только день был… и уже ночь.

Кирилл хмыкнул и стал взбираться на пологий холм, где жилище Королевы, несмотря на ночь, не потеряло и карата красоты. Друзья прошли мимо дворца и остановились, разглядывая пенящиеся и рычащие от собственной мощи водопады. В искусственном свете их сила казалась еще более дикой и неукротимой.

– И как мы доберемся до института? – спросил Жак.

– Пошли вниз, узнаем, – легкомысленно ответил Кирилл и зашагал по мягкой пружинистой дорожке.

По улицам ходили люди, работали обменные пункты, словно ночь была пустяком, вроде внезапно поднявшегося ветерка. Кирилл заметил группку из четырех женщин. К одной из них льнул мальчуган лет пяти. «Кто они? – спросил у себя звездолетчик. – Пиратки? Верные жены? Боевые трофеи?»

– Эй, что-то я вас не знаю, – сказал мужик, грубо хватая Кирилла за предплечье.

– Я тоже тебя в первый раз вижу, – с силой дернув рукой, ответил Громов.

Мужик пошатнулся и чуть не рухнул, но звездолетчик вежливо его удержал.

– Чем обязан? – широко улыбнувшись, спросил Кирилл.

– Пошел ты, – буркнул пират и свернул на боковую улицу.

Громов пожал плечами и пошел дальше, ища хоть намек на систему общественного или наемного транспорта. Остановив мальчика лет десяти, Кирилл спросил:

– Как добраться до института?

– Новички? – с превосходством улыбнулся пацаненок и, вставив в рот электронную сигару, сделал глубокую затяжку.

– Сигарами не затягиваются, – сделал наставление Кирилл.

– Правила для слабаков, – ответил паренек. – Все, что не перечит Кодексу – можно и возможно. Пойдемте.

Они прошли по мощеному камнем берегу озера и зашли под стеклянную арку. Вниз убегали ступеньки из шершавого мрамора. В подземелье было влажно, но не сыро. Спустившись на полсотни ступенек, Кирилл и Жак увидели длинный ряд монорельсовых вагончиков. Здесь были и трехместные, и шестиместные и рассчитанные на дюжину пассажиров.

– Транспорт для пьяниц и новичков, – пояснил мальчик.

– А детей? – спросил Громов, пытаясь снова осадить пиратенка.

Паренек посмотрел на него и поморщился.

– Ну да, – вяло сказал он. – До четырнадцати лет. Хотя если отец на планете, он сам меня везде на вертолете возит.

– Сто лет на вертолете не катался, – улыбнулся Громов и стал забираться в трехместный вагончик. – Как ими пользоваться?

– На схему станций просто нажимайте, – ответил парень. – Институт в правом верхнем углу.

Жак залез на заднее сидение и нервно поерзал по кожаной обивке.

– Еще увидимся, – сказал Кирилл. – Как тебя звать?

– Стас.

– Спасибо, Стас.

Звездолетчик нажал на синий значок, над которым значилась надпись: «Institute». Двери закрылись, и вагончик превратился в кошмар больного клаустрофобией. Едва слышно заработал электрический двигатель, и транспорт выехал на один из десятка монорельсов, прямыми линиями уходящих в темноту туннелей.

Скорость не ощущалась, но Кирилл мог поклясться, что они несутся со стремительностью пули. Жак позеленел, словно его вращало в учебной центрифуге.

– Ты чего? – спросил Громов. – Кофе отравился?

Жак промолчал. За полчаса пути мимо них всего дважды пронеслись другие вагоны. Похоже, пираты не жаловали подземный транспорт, предпочитая воздушный. Хотя по скорости вряд ли они сильно отличались. А вертолеты, наоборот, летают медленнее.

Вагон остановился и раскрыл двери.

– И никаких денег, – хмыкнул Кирилл. – Чистый коммунизм.

Станция располагалась внутри холма и, чтобы оказаться на свежем воздухе пиратской планеты, друзьям пришлось преодолеть сотню высоких ступеней. Жак слегка запыхался, а Кирилла пронзила боль в правом колене, на которое он частенько падал. «Старею, черт возьми, – подумал он. – Седые волосы, боль в суставах. И это в двадцать семь».

Все мысли вышиб вид на гигантский восьмиэтажный институт. Кирилл едва смог насчитать десяток темных окон. На горящей неярким белым светом крыше стояло не меньше двух сотен вертолетов, флаеров и самолетов.

Кирилл и Жак начали спускаться с холма. Отсутствие забора восхитило звездолетчика, доказав, что в чем-то общество пиратов шагнуло дальше социума объединенного человечества и, тем более, Тайлы.

В Кодексе Королевы ясно было сказано, что если ты своровал у жителя планеты, то ты украл у Королевы. А это карается смертью. Тоже самое относилось и к испорченному имуществу. На Тайле диктатура имела не менее жесткие правила, но народ, видя постоянные несправедливости, жил в страхе и равнодушии. То ли люди были другие, то ли Рекс третий не справлялся с бременем власти над многомиллионной толпой запуганных подданных.

Друзья прошагали с полкилометра по знакомо пружинящей дорожке и вошли внутрь института.

– Вы к кому? – спросил мужчина лет сорока в белом халате. Перед ним стояло три огромных стола-экрана, где в сотнях разноцветных прямоугольников колыхались точки. Громов догадался, что это план института вместе с его обитателями.