Меценаты зла - Павел Данилов

– Мое мировоззрение в который раз дает трещину, – отозвался Кирилл. – Теперь я не удивлюсь, если по пути на Тайлу воочию увижу Черную Невесту.

– Может, стоит выпить? – спросил француз.

– Трезвость мышления – мое последнее богатство. Не хватало еще и его потерять, – помахав перед собой рукой, ответил Кирилл. – Лазеры и парализаторы на биотоках, умерший друг в теле садовника, двухсотлетняя королева, процветающая пиратская планета – мир определенно сошел с ума.

– Или мы его просто впервые увидели по-настоящему, – задумчиво произнес Жак.

– Новое всегда вызывает недоверие, – встав, согласил Кирилл и, больше не произнеся ни слова, зашагал в сторону домов.

***

Громов сидел в небольшой комнате с закругленными углами в башне королевского дворца. На столе перед ним стоял «потоковый темный передатчик с системой квантовой криптографии для защиты информации». Видеосвязь он не поддерживал, хотя Кириллу показалось, что Королева в этом вопросе слукавила. Что ж, он будет рад и просто услышать отца.

Кирилл набрал его номер, надеясь услышать его недовольный голос. Отец всегда раздражался, когда ему звонили с закрытых устройств.

– Да? – раздался знакомый голос у Кирилла в наушниках.

– Пап, это я! – радостно воскликнул звездолетчик.

– Кирилл? Где ты? Пираты хотят выкуп?

– Со мной все хорошо. Как мама? Здорова?

– Переживает за тебя. Была уверена, что ты жив, а я, грешным делом, и надеяться уже не смел…

– Почему не отвечал? – с укором просил Кирилл. – Тогда бы все сложилось по-другому.

– На Spes был поврежден гиперпространственный приемник, – с горечью ответил Громов-старший. – Я ответил сразу, как смог. И деньги перевел.

– Видимо, я был уже в космосе.

– Мы увидимся? – задал отец вопрос, который мучил его больше всего.

– Мне нужно выполнить одно поручение и тогда меня, быть может, отпустят. Может, через месяц, а может – через полгода. По крайней мере, над вами дамоклов меч уже не висит. Но все равно – берегите себя.

– Да, трижды моя охрана задерживала подозрительных типов. И у одного из них был целый арсенал.

– Я даже не догадываюсь, кто и зачем меня подставил, – вздохнул Кирилл.

– Главное, не держи в сердце ненависти, – мудро проговорил отец. – Она сжигает и толкает на глупости.

«Как ты прав отец», – подумал Кирилл. Они помолчали.

– Пираты совсем озверели. Недавно исчез наш крупный грузовик «Сизиф», – с возмущением сказал отец, переводя тему. – Такой удар по экономике. Все СМИ Spes об этом только и вопят. На противопиратную службу подали, наверное, с тысячу жалоб. Две страховые компании объявили о банкротстве. Ведь на «Сизифе» стояла антивирусная защита последнего поколения. А толку…

– Толку, пап, никакого. Они боги техники, – ответил Кирилл. – Рад, что с вами все хорошо. Я бы позвонил маме, но, боюсь, не выдержу ее слез и причитаний.

– Понимаю, – вздохнул Громов-старший. – Возвращайся скорее, сын.

– До встречи, отец.

– До встречи.

Связь оборвалась, и Кирилл встал со стула. «Раз они так боятся разведчиков, значит, им есть что прятать, – в который раз подумал Кирилл о чиновниках Тайлы. – И я найду способ наказать самых ядовитых змей во Вселенной и вернусь на Spes».

Громов спустился к Королеве в тронный зал, поклонился ей и сказал:

– Благодарю вас, Королева. Я согласен.

Лайнер оказался обычным пассажирским кораблем на сотню человек с двухместными каютами повышенной комфортности. Единственным отличием было, что пару самых больших кают переоборудовали под лаборатории, а багажное отделение завалили коробками с приборами.

Соседом Кирилла оказался японец Мацуда.

– А вы специалист в какой области? – спросил его Громов после знакомства.

– Биотехник. Зубы выращиваю.

– А я просто техник, – засмеялся Кирилл, а сам подумал: «У Рекса кариес?»

На этом их разговор закончился. Мацуда выложил на тумбочку несколько книг и поставил фоторамку. На изображении Кирилл разглядел невысокую женщину с широким тазом и шестерых одинаковых детей, отличавшихся, по его мнению, только ростом.

Громов растянулся на койке. Полежав пять минут, он снова сел. «Давненько я не летал в роли пассажира, – подумал Кирилл. – Это намного скучнее, чем быть частью экипажа».

Громов двинулся в обширную кают-компанию, где могли разместиться все ученые. Зеленая планета удалялась, даря кораблю последнее ободряющее сияние. Они пролетели мимо крайнего дальноорбитного «летающего острова» и увеличили скорость. «Интересно, для пиратских баронов сидеть на этих вечно вращающихся железках милость или наказание?» – подумал Кирилл.

В кают-компании находилась дюжина человек. Двое пили алкогольные коктейли, на соседнем диванчике трое мужчин о чем-то спорили. Громов глянул на них и почему-то сразу решил, что в их споре истина не родится.

– Будущее – за роботами, – непреклонно заявил первый ученый.

– Нет, вы послушайте. Если говорить о войне массовой, наземной, то механические воины-роботы – это очень дорого.

– Баснословно дорого, мой друг, – подхватил третий.

– Ничего вы не понимаете, – с призрением проговорил первый. – Один робот заменяет роту солдат. И ему не надо варить гречку, постоянно поглощать жидкость и перевязывать раны. Современные аккумуляторы позволяют роботам участвовать в активных боевых действиях до недели подряд.

– В автономном режиме? – скептически спросил другой ученый. – Или всего?

– В абсолютно автономном!

– И что же это за аккумуляторы?

– Э-э, я не помню точно, как они называются, а их состав пока не разглашается. Да и вообще – это не главное, – начал юлить ученый.

– А как же вы собираетесь над ними работать, если не знаете об основной части? – со смехом спросил второй ученый.

– Позер, – вставая с кресла, поморщился третий. – Выдумщик.

«Да вы все собаки склочные, – подумал Кирилл с неожиданной злостью. – Придумываете, придумываете, а наставь на вас пушку пострашнее – обделаетесь».

Еще двое ученых обсуждали вопрос о научности уравнений Максвелла.

– Школьникам их преподают, – сказал первый. – Хотя я перенес бы это в раздел истории.

– Живи я в его время, открыл бы что-нибудь поинтереснее, – хмыкнул второй.

«Максвелла уже почти пять веков знают все физики, а о вас и слова нигде нет», – подумал Кирилл. На него никто не смотрел, никто не попытался завести разговор или хотя бы поздороваться, словно он был невидим.