Великая Испанская империя - Томас Хью

Король также преисполнился сомнений. 29 апреля 1579 года он написал губернатору Санде из Сан-Мартина-де-ла-Вега, малого города между Мадридом и Толедо, весьма строгое письмо: «Что касается вашей идеи о покорении Китая, каковое, по-вашему, нам следовало бы осуществить незамедлительно, Нам кажется, что сейчас не лучшее время для обсуждения этого вопроса. Скорее, нужно добиваться хороших отношений и дружбы с китайцами; вы не должны ни нападать на них, ни преследовать их союзников-пиратов и не давать ни единого повода к возмущению»‹‹704››.

Летом предыдущего, 1578 года Санде отправил разведку с Манилы на юг до острова Борнео. Фра Мартин де Рада отплыл вместе с разведчиками, но он умер в море. В августе фра Херонимо Марин, теперь наиболее сведущий среди всех августинских монахов на Филиппинах, прибыл к испанскому двору с посланиями Санде. В итоге король и совет по делам Индии снова пересмотрели свою политику в отношении Пекина. Однако лишь в феврале 1581 года Марин, в сопровождении фра Франсиско де Ортеги и фра Антонио Гонсалеса де Мендосы, тронулся в путь из Кастилии в Новую Испанию, а затем пересек Тихий океан с дарами для императора Китая, в том числе с картинами модного придворного художника из Валенсии Алонсо Санчеса Коэльо‹‹705››: конным портретом короля Филиппа, изображением Филиппа в одиночестве, портретом покойного императора Карла, полотном с изображением Богородицы и ликом Христа‹‹706››. Санчес Коэльо получил за свои труды 400 песо. Ни одна из этих картин, похоже, не сохранилась, хотя работы Санчеса Коэльо высоко ценятся по всей Испании‹‹707››.

Однако теперь преградой для мирной реализации «китайского проекта» сделался новый вице-король Новой Испании, граф Корунья‹‹708››, который поддерживал точку зрения как своего предшественника Мартин Энрикеса, так и бывшего губернатора Санде (тот возвратился с Филиппин в Новую Испанию и отправился в Гватемалу, где стал председателем верховного суда). Кроме того, мирному процессу противодействовал Габриэль де Рибера, главный судья на Себу при Легаспи, а ныне procurador general (генеральный прокурор) Филиппин, также временно очутившийся в Новой Испании. Все эти гранды (и Санде, в частности) полагали, что испанское посольство в Китае подвергнется оскорблениям, а дары будут отвергнуты.

Через два года после отправки даров король Филипп оказался перед необходимостью давать инструкции очередному новому губернатору Манилы. Санде умер, и его преемником, назначенным в августе 1578 года, стал Гонсало Ронкильо де Пеньялоса‹‹709››. Он был сыном мэра Вальядолида Родриго Ронкильо, который прославился своей жестокостью при подавлении восстания комунерос. Филипп напомнил новому проконсулу о важности соблюдения закона 1573 года относительно завоеваний — все рабы, захваченные на территориях, покоренных испанцами, и те, кого испанцы привезли с собой, должны быть освобождены. Ронкильо также полагалось узнать у нового епископа Манильского, просвещенного и умного доминиканца Доминго де Саласара, каким образом этот закон может быть применен «наиболее мягко и наиболее положительно для христианской общины»‹‹710››.

Ронкильо прибыл в Манилу с большим количеством друзей, родичей и потенциальных иммигрантов, привезя с собою до 600 человек. В 1580 году, кстати, в Манилу приплыло больше испанцев, нежели в любой другой год шестнадцатого столетия‹‹711››. Ронкильо ожидал, что пробудет на губернаторском посту до конца своих дней, и на расследовании 1581 года объяснял, что потратил большую часть собственных средств на обустройство жизни на Филиппинах. Среди тех, кто присоединился к нему, был его племянник и будущий преемник Диего.

Новый губернатор немедля приступил к делу. Он создал для китайцев гетто в Париане, за окраинами Манилы и в досягаемости испанских тяжелых пушек. Еще он покорил провинцию Кагаян, куда отправил Хуана Пабло Карриона низложить японского пирата, там обосновавшегося. Каррион затем основал в провинции два города — Нуэва-Сеговия и Нуэво-Аревало. Ронкильо также ввел 3-процентную пошлину на импорт из Китая и на экспорт в Китай. Это решение возмутило равно испанцев и китайцев, но губернатор не поддался давлению (с налогами обычно так и случается)‹‹712››. Далее появился налог в размере процентов на все товары, ввозимые на или вывозимые с Филиппин. Этот налог воспроизводил аналогичные поборы в Севилье, где, впрочем, ставка была ниже (2,2 процента)‹‹713››. Все эти налоги постепенно повышались, а с добычи жемчуга брали особую пошлину.

Церковный «коллега» Ронкильо, епископ Саласар, принадлежал к числу наиболее выдающихся священнослужителей Испании. Он родился в Ла-Бастиде подле Саламанки в 1513 году, а в университете Саламанки некоторое время обучался у Франсиско де Витории, основоположника концепции справедливой войны. В 1546 году Саласар поступил в доминиканский монастырь Сан-Эстебан в Вальядолиде, затем отправился в новую Испанию, где достаточно хорошо изучил науатль и проповедовал на этом языке. К 1556 году он начал требовать, чтобы с индейцев Новой Испании перестали взимать десятину. В 1558 году Саласар участвовал в экспедиции Тристана де Луны во Флориду, а в 1561 году сделался приором монастыря Санто-Доминго в Мешико. Судья Алонсо де Сурита вспоминал о нем как необыкновенном человеке, «образце всех добродетелей, замечательном проповеднике, чьи мысли отличались строгостью и узнаваемостью»‹‹714››. Далее Саласар миссионерствовал в Сакатекасе (центр современной Мексики) и председательствовал на суде над мятежными сыновьями конкистадоров в 1567 году‹‹715››. После чего, похоже, ненадолго отправился в Тьерра-Фирме, но потом вернулся в Новую Испанию.

Вдохновлявшийся примером Бартоломе де Лас Касаса, Саласар начал сочинять на латыни книгу об истории владычества Испании в Индиях и обоснованности этого владычества; данный труд он намеревался представить в Испании совету по делам Индий. Увы, никаких следов этой работы не сохранилось, однако известно, что в Испании Саласар отстаивал права индейцев и даже оказался на краткий срок в тюрьме по распоряжению папского нунция. Он призывал к заботе об индейцах в монастыре Аточа, где недавно скончался Лас Касас, и своими проповедями, что бы ни думал папский нунций, привлек внимание короля. Филипп всегда охотно поощрял священнослужителей и потому назначил Саласара епископом Манильским. Саласар прибыл на Филиппины в сентябре 1581 года и сразу догадался, что его новая паства похожа «на овец без пастыря». Как и ожидалось, он сразу же взялся опекать туземцев, а вдобавок оттолкнул от себя всех «своей суровостью и желанием повелевать». Некий солдат попросил его быть сдержаннее в выражениях. Иначе, как предупредил этот солдат, не составит труда попасть в митру из аркебузы с расстояния в пятьдесят ярдов. Саласар также вызвал негодование китайцев, требуя, чтобы новообращенные христиане срезали свои косички‹‹716››. Ронкильо пожаловался королю Филиппу и просил Саласара умерить пыл. Губернатор писал королю, что «Саласар столь тверд в своих убеждениях, что мнит их неоспоримой истиной»‹‹717››.