Великая Испанская империя - Томас Хью

Пока король выжидал, на другом конце света происходили важные события. Так, в Маниле в 1574 году построили две отличные больницы, по одной для испанцев и для филиппинцев с китайцами; в обеих заправляли францисканцы. Третья больница, Сан-Габриэль, появилась позже и принимала лишь китайцев; за нею присматривали благожелательные доминиканцы. Затем, в ноябре 1574 года, китайские пираты во главе с Лин Фунем (известным испанцам под именем «Лимагон») — его база располагалась на Формозе, то есть на Тайване, — прослышали от санглеев Манилы о том, что испанцев на Филиппинах крайне мало. Лин Фунь решил немедленно напасть на Лусон, имея в своем распоряжении до 2500 человек. Однако его нападение отразили и отогнали обратно Лабесарис и внук и наследник Легаспи Хуан де Сальседо. Погибло около двух сотен китайцев, причем пираты сожгли несколько испанских кораблей. Увы, был убит и Мартин де Гойте, долгое время бывший главным помощником Легаспи. Это была серьезная потеря, ибо, как мы видели в предыдущих главах, Гойте играл важную роль в покорении Филиппинского архипелага. Лин Фунь бежал, но недалеко, и укрепился на реке Пайно возле Манилы.

Другие трудности также препятствовали походу на Китай. В сентябре 1574 года король Филипп принял двух августинских монахов, фра Диего де Эрреру и фра Хуана Гонсалеса де Мендосу‹‹683››, которые пожаловались на злоупотребления новых энкомьендеро на Лусоне‹‹684››. Фра Мартин де Рада также направил королю послание с обвинениями в адрес конкистадоров Педро де Чавеса и Хуана де Сальседо, которые требовали от деревенских жителей Лусона либо мирно подчиняться и выплачивать положенную дань, либо готовиться к войне. Naturales отказались уступить, и тогда Сальседо и Чавес принялись разорять их деревни. Рада настаивал на том, что действия конкистадоров нельзя признать справедливой войной. А вот губернатор Лабесарис извещал Филиппа о том, что великолепный штурман и святой отец Андрес де Урданета благословил эти карательные меры, ибо они казались единственным способом обратить Дальний Восток в христианство. Король Филипп удовлетворился этим объяснением.

В марте следующего года неугомонный Сальседо провел искусную операцию против укрепления Лин Фуня в окрестностях Манилы, выступив двумя крупными и шестью малыми кораблями. Началась долгая осада. Пока та продолжалась, китайцы направили на Филиппины официальное посольство во главе с сановником императорского двора Ваном Ваньгоа, а испанский губернатор пообещал изловить и передать китайцам пирата Лин Фуня, живым или мертвым. Ван увез обратно в Китай небольшую делегацию испанцев, которым поручили создать торговый анклав на побережье Фуцзяня, сопоставимый с тем, какой португальцы основали в Макао. Новую колонию должны были возглавить два августинца, фра Мартин де Рада и фра Херонимо де Марин, с первым из которых мы уже не раз сталкивались‹‹685››, а второй только что прибыл из Новой Испании; возможно, этот Марин был внуком родившегося в Генуе капитана в отряде Кортеса, Луиса де Марина (Марини). Двух монахов сопровождала горстка испанских солдат под командованием соратника Легаспи, астурийца Мигеля де Луарки, энкомьендеро Отона на севере Лусона. С ним был и Педро де Сармьенто, также энкомьендеро из Отона. (Луарка имел крупную энкомьенду с 1600 туземцами, а у Сармьенто трудилось 300 человек‹‹686››.)

Эта первая испанская экспедиция в Китай отправилась из Манилы 12 июня 1575 года и была поистине удивительным по дерзости предприятием. Некоторые из тех, кто находился на борту кораблей, считали, что им суждено превзойти величайшие достижения Кортеса и Писарро в Новой Испании и Перу. Коммерческие соображения также имели немаловажное значение. План состоял в том, что «светским» участникам экспедиции, в том числе Луарке и Сармьенто, предстояло вскоре вернуться в Манилу. Монахи же, преданные своей миссионерской деятельности, должны постараться обеспечить собственную безопасность, отправившись в Ханчжоу, где их встретит китайское войско и где они попытаются попасть на прием к императору‹‹687››.

Семнадцатого июля испанская экспедиция достигла Фучжоу, где европейцев принял наместник Линь Яоху. Наместник направил императору в Пекине просьбу фра Рады и фра Марина относительно разрешения остаться в Китае, дабы проповедовать христианство и изучать местный язык. Пока же он предложил монахам вернуться в Манилу и там дожидаться решения императора. Если владыка Поднебесной согласится, Линь обещал прислать за святыми отцами корабль‹‹688››.

На самом деле китайцы уже выразили готовность передать испанцам остров, с которого был виден Тайвань, в бухте Амой — или даже позволить европейцам обосноваться на материке, как только будет схвачен пират Лин Фунь, поскольку этот пират наносил китайцам урон ничуть не меньший, нежели испанцам. В итоге испанский военный отряд возвратился в Манилу.

Однако разгромить Лин Фуня оказалось намного труднее, чем предполагали испанские миссионеры. Тот сумел ускользнуть из своего укрепления на реке в августе 1575 года, по-видимому, с помощью филиппинцев, которые доставили ему древесину для постройки джонок. Нисколько не помогал наладить отношения и новый исполняющий обязанности губернатора Филиппин (после внезапной кончины Лабесариса) доктор Франсиско де Санде Пикон, ставленник Хуана де Овандо, нынешнего главы совета по делам Индий. Он отличался отсутствием дипломатического такта и не желал надлежащим образом отвечать на китайские любезности.

Впрочем, быстро выяснилось, что Санде наделен неоспоримыми достоинствами. Он изучал юриспруденцию в университете Саламанки и был прокурором, а также судил уголовные дела в Новой Испании, где насаждал суровое правосудие (с которым довелось свести близкое знакомство сыновьям Кортеса и их друзьям)‹‹689››. На Филиппинах Санде освоился достаточно скоро и, после нескольких начальных ошибок, стал управлять осмотрительно, деловито и мудро. Пять лет его правления в Маниле оказались периодом объединения, причем он сердечно приветствовал на островах первого францисканца (его собственный брат был францисканцем в Гватемале) и командовал военными экспедициями на побережья островов Джоло и Минданао. Инструкции Санде включали в себя условие «наладить и укрепить отношения с китайским населением и убедить оное в искренности веры Королевства Испания»‹‹690››.

Макао к тому времени успел превратиться в новое португальское поселение, подчиненное далекому Гоа. Предложения Китаю со стороны Испании во многом были аналогичны договоренностям, которых достигла Португалия в отношении Макао‹‹691››.

Ван Ваньгао и его спутники вновь прибыли в Манилу — но столкнулись с упрямством и несговорчивостью доктора Санде, как раз начинавшего свое правление, и незамедлительно покинули Филиппины. С собою они увезли не только испанские товары, которые смогли купить, но и ценные дары (шелк, хлопок и лошадей), которые собирались вручить покойному губернатору Лабесарису. Вместе с китайцами уплыли фра Рада и его товарищ Альберто де Альбуркерке, но их решили высадить на филиппинском острове Болинако в устье бухты Лингайон и недалеко от мыса Бохеадор‹‹692››.