Магистр. Багатур - Валерий Большаков

Шурик кратко изложил события прошлой осени и истекшей зимы.

— Рад за него, — искренне выразился Гийом. — Я-то сразу приметил, что Олег к князьям вашим относился без особого уважения.

— Просто Олег привык к строгому порядку и жёсткой воинской дисциплине, — проговорил Пончик, то ли защищая, то ли оправдывая друга. — А князья… Да вы же и сами всё понимаете! Не то что в Орде… Угу.

— О, да, — кивнул Гийом. — Орда — это железная дисциплина и строжайший порядок. Чингизидам досталась самая могучая в мире армия, непобедимая и всёсокрушающая. М-да… Хотите услышать о моих приключениях?

Пончик, набрав полный рот чаю, лишь кивнул.

— Пейте, пейте, — сказал Гийом и задумался. — Чай хорош, и весьма.

Напиток и впрямь был душист и вкусен. Подвяленные листья развернулись в кипятке и слабо окрасили настой, но запах приятно щекотал ноздри. Прихватывая медку, Александр хлебал чай, а барон повёл свой рассказ.

— Когда на Днепре сошёл снег, — начал он, — я пристроился к купцам и вместе с ними доплыл до Херсона. Там-то я и повстречал брата Рогерия…

Пончик едва не подавился чаем.

— Конвентуального приора?! — воскликнул он.

— Вы знали Рогерия? — удивился Гийом.

— Я похоронил его, — увял Александр. — Он умирал от ран и холода в рязанских лесах. Надеюсь, что волки не отыщут его могилы…

Барон перекрестился.

— Тогда вам будет легче понять меня, — сказал он и продолжил: — Именно через брата Рогерия я и был приобщён к делам доминиканского ордена и принял имя Вильгельма, а зимою послали меня в Сарай-Бату, в столицу Белой Орды. Это удивительный город, где есть улицы, но нет домов, только юрты, но уже строятся храмы и дворцы. Там я пристроился к нойону Амирхану, ещё не зная, какое возвышение ждёт его. И вот я здесь.

— А что Амирхан желает делать дальше? — спросил Пончик. — Куда направиться?

Гийом понятливо кивнул.

— Нынче везти дань в Орду не получится, — сказал он. — Скоро снег рыхлеть начнёт, земля размякнет — и сани не проедут, и телеги застрянут. Ждать надо тёплых дней, лета ждать. А пока собирать «ордынский выход», копить его до времени… — Барон отставил чашку и утёрся. — Мне так кажется, Александр, или вам на самом деле не по душе служить при великом баскаке?

— Честно?

Брат Вильгельм кивнул.

— Не по душе, — признался Пончик, не ощущая особой враждебности со стороны Гийома.

— Ага, — кивнул тот. — А почему?

— Странный вопрос, — пожал Шурик плечами. — Сперва пришли захватчики, разграбили города наши, пожгли, а теперь хотят тут устроиться прочно и надолго, чтобы уже не разом добычу брать, а постепенно добро вытягивать. Вроде как десятина и не великая дань, а всё ж иго… Этак, за десяток-то лет, можно серебра больше выкачать, нежели за один набег! Угу…

— Верно, — тонко улыбнулся Гийом. — И что же вам в том не нравится?

— Мне не нравится, что всё это серебро уйдёт в Орду!

— Вот оно что… — затянул доминиканец. — Значит, если бы оно осталось во владимирской земле, лучше было бы?

— Наверное!

— Нет, не лучше! — жёстко сказал барон. — Или вы не знаете, на что князья подати тратят? Пропивают их да проедают. Прогуливают! Раздаривают! А с той десятины, что «ордынский выход» составит, часть пойдёт на содержание ямов, на устройство мостов и на прочие полезные дела. Разве князья содержали дороги? Да у них и дорог-то не было приличных! Разве не так?

— Всё так, но…

— Понимаю, понимаю! Вам не по душе, что власть ордынская распростёрлась над землями русов. Да? А вам не кажется, что пришлые владыки устанавливают свою власть там, где местные правители слабы и беспомощны? Князья русов растратили силы в кровавых дрязгах, вот их теперь и щиплют баскаки, как кур! Да, щиплют, да, отнимают яйца. Но и хорьков кровожаждущих не пропустят в курятник! Я понятно выражаюсь? Вам доступно сравнение с хорьками? Знаете, кого я имел в виду?

— Догадался, — буркнул Пончик. — А сами-то вы как, ведь вы же не монгол? Приятно ли вам служить Орде?

— Я служу не Орде, а ордену. Впрочем, и ханам я пользу приношу немалую. Вы тут убивались насчёт сожжённых городов и весей, а много ли их уничтожено ордынцами? От силы десяток крепостей. А на Руси городов и городишек — четыре сотни! Это разве война? Это разве уничтожение? Хан Батый всего лишь пугает русов, принуждая тех к повиновению, и оно им на благо, коли сами не в состоянии править в единстве! Уж мне-то можно верить. Я — англичанин. Уж кто-кто, а англичане познали, что есть иго! В давние времена на островах наших жили пикты.[155] Воинственные бритты перебили их множество, а уцелевших загнали в северные горы, безрадостные и бесплодные. Потом пришли римляне и подмяли бриттов. Те не хотели римского порядка, но их никто и не спрашивал. А уж как бритты были против ухода римских легионов! Знали, что придёт конец миру и всем удобствам, что окружали их в период империи. И точно! Ушли легионы — и тут же случилось нашествие. Орды англов и саксов набросились на Британию. Король Артур, служивший в римском легионе, сплотил бриттов, дал отпор захватчикам, но ненадолго. Умер Артур, и англосаксы овладели Британией, превращая её в Англию. Однако и их торжество было не таким уж и долгим — Вильгельм Завоеватель высадился на наших берегах, притесняя и угнетая англосаксов. И кого мне винить? Кого счесть потерпевшей стороной? Во мне слились крови саксонская и норманнская, и капли бриттской примешаны. Так кто я? Жертва нашествия? Или потомок победителей? Нет, Александр, не вам гневить Бога утверждениями об иге! Да и кто ж вам виноват? Не сумели распорядиться своею волей — живите тогда в неволе, а распоряжаться станут за вас. Вкус свободы сладок, но не все достойны насладиться ею.

— А зачем вам тогда князь? — спросил Пончик агрессивно. — Ведь тут всем будет Амирхан заправлять! Ведь так?

— Так, — легко согласился Гийом. — Великий баскак станет приказывать, а князь — исполнять. А то, что он сам пожелает содеять, сотворит только с позволения Амирхана. Затеет князь войну, скажем, а великий баскак ему запретит. Или разрешит, это уж как получится. Вот, задумал Бату-хан войной на Венгрию идти, на Польшу и прочие страны христианские. И воины Ярослава Всеволодовича двинутся вместе с нукерами.

— И вы не противитесь угрозе нашествия, как Рогерий?

— Не говорите о том, чего не знаете, — строго сказал Гийом. — У нас с приором разные задачи, но единая цель, о коей позвольте промолчать. И вы зря истязаете свою душу видениями мук народных! Поверьте, при ханах людям будет жить не хуже, чем при князьях. Может, и лучше. Это князья думают, что власть останется у них, разве что ярлыки получать придётся. Однако хан волен и дать, и отнять ярлык, если сочтёт, что князь, отмеченный им, не достоин доверия Орды. Да и не все земли окажутся под властью князей, появятся огромные территории, где ханы станут править напрямую, а население будет избирать ватаманов и тивунов.[156]