Я, дьяволица - Катажина Береника Мищук

– Что ты тут делаешь? – спросила я. – Ты сбежал от Клеопатры? Она наверняка о тебе беспокоится.

Кот, естественно, не ответил, но вырвался из моих рук, спрыгнул на землю и пошел вперед. Он остановился и обернулся, чтобы посмотреть, иду ли я за ним. Заметив, что я стою на месте, он сердито замахал хвостом и мяукнул.

Я перестала жаловаться на невнимательность Клеопатры, которая умудрилась потерять моего питомца.

– Ладно, я уже иду за тобой, – сказала и пошла за животным, провожаемая любопытными взглядами.

Бегемот повел меня по узкой улочке. Недалеко от нас пестрили витрины модных магазинов западных брендов. Уличные торговцы, в основном пакистанцы, уговаривали купить подделки.

Кот остановился у темной неприметной подворотни. Обшарпанная стена и граффити не вызывали желания углубляться туда. Он тоже не хотел идти дальше, усевшись на поребрике и впившись взглядом в какую-то невидимую мне точку.

Когда я сделала шаг в темноту, кот пронзительно замяукал, словно предупреждая меня, что это плохая идея. Проигнорировав его, я пошла дальше. Чувствовала, как сердце стучит где-то у горла, и надеялась, что он не пытался таким образом сказать мне, что Паймон где-то там поджидает меня со своим пламенным мечом.

В узкой канаве между зданиями стоял только мусорный контейнер. Меня остановил отвратительный смрад. Солнце уже зашло, а проход не был освещен. Я почувствовала под ногами какую-то липкую лужу и быстро отступила назад. Гадость. Наверное, это именно от нее так воняло.

Таинственная, кажущаяся черной в темноте жидкость стекала с мусорного контейнера, ритмично капая на тротуар. От зловония меня начало тошнить.

Я повернулась к выходу, но мой кот исчез. Мне тоже хотелось как можно скорее отсюда выбраться. Я вспомнила, как Белет создал пламя. Моя рука загорелась в темноте золотым огнем.

Я испуганно замерла. Лужа под моими ногами заблестела темно-красным цветом. Стены были забрызганы кровью. Недавно тут произошла резня. Словно понукаемая кем-то, я подошла к контейнеру и потянулась к крышке.

Пламя задрожало, когда я медленно ее подняла. В нос ударил нестерпимый запах смерти, и я чуть не уронила крышку обратно.

Я открыла глаза, которые на мгновение закрыла от ужаса. В контейнере лежали окровавленные трупы старика, собаки и мужчины в униформе официанта из ресторанчика на Платейя Митрополеос. Официант умер недавно – это его кровь из перерезанного горла и проткнутого сердца стекала в канаву. Наблюдатель вместе с лабрадором лежал здесь уже давно. Были видны первые признаки разложения.

Я захлопнула крышку контейнера и, пошатываясь, выбежала из переулка. Меня вырвало. Я быстро отозвала силу, и моя рука перестала пылать. Какое-то время я сидела, уткнувшись лицом в колени, чтобы успокоиться. Рвотные позывы продолжали сотрясать мое тело, несмотря на то что мой желудок был уже пуст.

Наконец я встала и на негнущихся ногах двинулась вперед. Будто в трансе я вышла на многолюдную улицу, полную туристов. Смех и шум чьих-то разговоров доносились до меня, как сквозь вату. Я ощущала себя как будто в другом мире.

Кто-то положил руку мне на плечо и крепко сжал пальцы, больно впиваясь ими прямо над ключицей. Это было реально. Слишком реально.

Я окаменела. Мне хотелось кричать окружающим меня людям, молить их о помощи, о спасении. Но я не могла выдавить из себя ни звука.

– Дьяволица Виктория? – раздался за моей спиной голос Паймона.

Я медленно обернулась. Он весело мне улыбнулся.

– Ты что-то побледнела, – укоризненно заметил он. – Неужели ты нашла бедного Костаса?

При мысли о нем мне снова поплохело. Паймон, кажется, заметил, что меня сейчас вывернет, потому что он скорее отступил от меня, встал сбоку и грубо схватил меня за локоть.

– А теперь мы пойдем в сквер у метро напротив парламента, – холодно сказал он.

– Никогда! – Я попыталась вырваться.

Он крепче стиснул мой локоть. У меня мгновенно онемели пальцы, когда он надавил на нерв. Я простонала.

– Попробуй только позвать на помощь, и по этой улице потекут кровавые реки. Ты этого хочешь? – Он развернул меня к матери с маленьким ребенком в коляске. – Хочешь, чтобы они все погибли? Погибли из-за тебя и твоей глупости?

Я громко сглотнула слюну и отрицательно покачала головой.

– Не хочешь? – убедился он и усмехнулся. – Хорошая девочка.

Паймон не был красив. Я не представляла, как он мог когда-то быть ангелом. Исказившееся в безумии лицо, острые, словно волчьи, зубы, сальные волосы, в которых сверкала серебряная диадема. Сегодня на нем был его плащ, под которым он спрятал ножны с мечом и штаны. Обуви он по-прежнему не носил. Удлиненные холщовые штаны прикрывали голые стопы.

– Ты пойдешь со мной и не сбежишь от меня? – спросил он сладким голосом.

– Зачем мне идти с тобой? – выдавила я. – Ты хочешь меня убить?

Паймон глухо рассмеялся.

– Конечно, нет. Я просто хочу поговорить…

Пока мы шли в сквер напротив афинского парламента, Паймон все время держал меня за локоть. Место отдыха для местных жителей, расположенное в конце главной улицы, напоминало мне нашу варшавскую «сковородку».

Прямо перед нами на скейтборде проехал какой-то парнишка. Сильно приспущенные зеленые штаны сковывали его движения, но он спустил их еще ниже. Из-под ядовито-желтой футболки торчали красные боксеры. Ну, что же… главное – это правильно подобрать цвета. По крайней мере, парень сразу же бросался в глаза, как светофор.

– Чего ты хочешь? – прошипела я дьяволу.

Не говоря ни слова, он повел меня к скамейке в тени, на которую не падал свет уличных фонарей. Мы сели. Он по-прежнему молчал, наблюдая за окружающими нас людьми. Взрослыми, маленькими детьми, подростками. В это время здесь было очень людно – вечером это место становилось настоящим оазисом общественной жизни.

– Я хочу просто поговорить, – неожиданно заговорил он. Я удивленно вздрогнула. – Не причиню тебя вреда.

Я презрительно усмехнулась.

– Я тебе не верю, – сказала я.

– Знаю. – Он посмотрел мне прямо в глаза.

В них больше не было безумия. Только интеллект. Это парализовало меня больше, чем когда он смотрел на меня с жаждой убийств.

– Послушай, Сатана не выносил вам смертного приговора. Он хочет убить только людей с Божьей Искрой. Вас он велел не трогать. Ну, если только вы не будете мешать нам. Тогда мы можем вас усмирить.

Сальные каштановые волосы падали ему прямо на глаза. От него пахло животными – кажется, лошадьми. Азазель говорил, что его животным был верблюд. Они воняют, но разве так? Я не была уверена. Во всяком случае, это был неприятный запах. Мне хотелось отодвинуться, но я не могла, потому что он все время держал меня.